Страница 8 из 42
— Скверный мальчишка! — говорит она, когда они с Клеем подходят к машине.
Клей садится на переднее сиденье, сзади места для троих не хватит. Как только ты даешь водителю адрес, Пенни подвигается к тебе близко-близко и шепчет:
— Не могу дождаться, когда доберемся до дома.
Она начинает целовать твою шею приоткрытым ртом, но без языка, начинает гладить твой член сквозь брюки. Ты не можешь удержаться и через тонкую ткань шелковой блузки щиплешь ее за соски. Время от времени ты поглядываешь, не смотрит ли на вас Клей. Не то чтобы ты переживаешь, как почувствуешь себя, если он все-таки смотрит, — смутит тебя это или возбудит, — просто ты знаешь, что должен поглядывать. Но он ни разу не оборачивается. Он уставился в окно, по его лицу, скользя через переносицу, проплывают огни. Но все же, когда подружка начинает расстегивать тебе ширинку, ты хватаешь ее за запястье.
Когда ты открываешь дверь квартиры, ваша собака уже тут как тут. От радости она прыгает на тебя и Пенни, а затем обходит Клея вокруг, обнюхивает отвороты его штанин и только затем прыгает и на него. Клей присаживается на корточки и обеими руками треплет собаку за загривок.
— Как его зовут? — спрашивает он.
— Это фараонова гончая, — говоришь ты, — чистокровный… его зовут Ромулус.
— Я сейчас приготовлю тебе комнату, — произносит Пенни, бросая шаль на кресло у двери и исчезая в квартире.
Пока вы ее ждете, ты показываешь Клею, во что вы с Пенни вложили деньги. Собака следует за вами по пятам. Когда вы останавливаетесь, она садится и с надеждой смотрит на Клея. Клей слушает без комментариев, когда ты перечисляешь имена дизайнеров и художников вашего дома. Он садится в кресло от Корбюзье, когда ты рассказываешь о нем, кивает в знак согласия, когда ты спрашиваешь:
— Удобно, не правда ли?
Когда ты сообщаешь ему, какую сумму выложил за маленького Джексона Поллока, случайно приобретенного на аукционе, он лишь поднимает брови.
— Знаю, в это невозможно поверить, — говоришь ты. — Конечно, это не особо каталогизированная картина, но все же…
Глядя в окно, он замечает:
— Прекрасный вид.
Берет с каминной полки фотографию в рамке и изучает ее.
— Это мы с Пенни и ее родителями на корабле ее отца. Думаю, около Корфу, — поясняешь ты. Никто больше не использует слово «яхта». На фотографии Пенни красуется в бикини.
— Я выгляжу такой толстой на этом снимке, — говорит она за твоей спиной.
Клей возвращает фотографию на место.
— Все готово? — спрашиваешь ты.
— Ага.
— Прекрасно. Пошли, я покажу, где ты будешь спать.
— Как здорово! — восклицает он, когда видит свою комнату. — Спасибо, ребята.
— Можешь располагаться, — отвечает Пенни. — Где ванная, ты знаешь…
— И кухня, — добавляешь ты. — Все, что захочешь, бери сам — mi casa es tu casa[2]…
— Круто! Огромное спасибо! — снова повторяет он, присаживаясь на край кровати.
Ты желаешь ему спокойной ночи. Но как только начинаешь закрывать дверь, собака внезапно протискивается в комнату между твоих ног. Ты снова открываешь дверь.
— Ну же, Ро, давай, выходи отсюда! — приказываешь ты, указывая дорогу ногой.
Тупо уставясь на тебя, пес продолжает торчать посередине комнаты.
Клей, глядя на него, улыбается:
— Супер! Да ничего, я не против, пусть остается, если вы не возражаете.
— Нет, не возражаем, — отвечаешь ты. — Ему дозволено спать где угодно, за исключением нашей комнаты, поэтому…
— Только не позволяй ему запрыгивать на кровать, — добавляет Пенни, — он испортит простыни.
— О’кей, никаких проблем, спокойной ночи, — машет рукой Клей.
Собака, каким-то чутьем поняв ваш диалог, сворачивается на ковре. Ты еще даже не закрыл дверь, а Клей уже стянул футболку и начал расстегивать штаны.
В вашей собственной комнате, когда вы оба почистили зубы, когда оба разделись, когда повесили на плечики свою одежду, потому что она слишком дорогая, чтобы ее просто бросить на кресло или на пол, какими бы уставшими вы ни были, когда Пенни сложила свои драгоценности обратно в шкатулку, когда ты спросил, не нужно ли ей поставить будильник, когда ты закрыл дверь и выключил свет, когда вы оба легли в постель, она наклоняется над тобой и шепчет:
— Ну нет, дружочек, у нас есть одно дельце.
Ты открываешь глаза и смотришь на нее, полосатую как тигр в оранжевом уличном свете. Она скользит вниз по твоему телу и начинает лизать твой член. Она знает, что это практически всегда тебя заводит, как бы поздно ни было. И вот ты уже приподнимаешь бедра к ее лицу, руки находят свой путь к ее голове, твои пальцы в ее волосах.
Так как ты уже достаточно тверд, она переворачивается на спину, раздвигает ноги и, лаская себя пальцем, произносит:
— Трахни меня.
Зная, что это тоже вызывает у тебя невероятное желание, она старательно орудует средним пальцем.
Она не открывает глаза дольше обычного и, когда ты ее трахаешь, она не обнимает тебя, а вцепляется руками в спинку кровати. Тебе интересно, не представляет ли она на твоем месте кого-то другого, интересно, не представляет ли она на твоем месте Клея. И внезапно ты видишь в воображении, как Клей трахает ее. Фантазия вызывает у тебя желание кончить. Ты шепчешь:
— О ком ты думаешь?
— Ты о чем? — переспрашивает она. Ее глаза по-прежнему закрыты.
— Все в порядке, я не против, скажи мне.
Ты замедляешься, почти останавливаешься. Она не отвечает.
— Это Клей, да?
Она открывает глаза, какое-то мгновение изучает твое лицо.
— Возможно.
— Да? — повторяешь ты, начиная снова ее трахать, грубо, но медленно. — Ты хочешь, чтобы он тебя трахнул?
— Возможно, — снова отвечает она, закрывая глаза каждый раз, когда ты входишь в нее, и открывая их снова, когда выходишь.
— Да? — спрашиваешь ты. — Думаешь, у него огромный член?
Она ничего не отвечает, только стонет. Твои толчки становятся грубее.
— Ты хочешь сосать его здоровый, толстый член, пока я трахаю тебя? Хочешь, чтобы он кончил тебе в рот, пока я трахаю тебя?
Ее глаза снова закрыты, она стонет.
— Да, — выдыхает она. — Да. Я хочу сосать его член…
Ты едва не кончил, услышав, как она это произносит. Едва. Вместо этого, не успев осознать собственных действий, ты останавливаешься и почти выходишь из нее, и говоришь:
— Давай, сделай это.
Она открывает глаза и смотрит на тебя с минуту. Ты же просто молча встречаешь ее пристальный взгляд.
— Ты серьезно? — спрашивает она.
— Ты хочешь этого?
— Не знаю, — она немного смущена. — Ты не против?
— Господи, нет.
И это правда. Ты понимаешь, что вовсе не будешь против. Клей не представляет для тебя опасности. Если бы это был один из твоих друзей-банкиров или юристов, в особенности парочка из них, у кого банковские счета побольше твоего, тогда бы, возможно, ты был против. Но не Клей. Ты знаешь, твоя подружка никогда не будет столь глупа, чтобы уйти к кому-то вроде него.
Внезапно она заговорщически шепчет:
— Думаешь, ему это интересно? У него есть подружка?
— Конечно, ему будет интересно. Со своей подружкой он встречается всего несколько недель… к тому же ни один мужчина в здравом уме не упустит возможность переспать с тобой.
Сейчас, когда ты говоришь это — хотя ты все еще в ней, — слово «трахнуть» кажется тебе вдруг неуместным.
— Как же нам быть?
Она заинтригована идеей, и ты видишь, как это ее возбуждает.
— Не знаю. Иди туда, залезь к нему в кровать… заинтересуй его, а потом спроси, не возражает ли он, чтобы к вам присоединился я… скажи, что ты хочешь нас обоих сразу… он не откажется, если будет уверен, что сможет поиметь тебя…
— Правда? — спрашивает она.
— Да, иди, попробуй — это сработает, — отвечаешь ты, заставляя ее сделать то, на что тебе самому никогда бы не хватило мужества.
Она соскальзывает с кровати, а ты следуешь за ней в холл. Прежде чем открыть дверь в комнату для гостей, она смотрит на тебя.
2
Мой дом — твой дом (исп.).