Страница 23 из 59
– Тьфу ты! Дурак! – изумленно воскликнул Ферзан. – Мы же с тобой только сегодня это обсуждали.
Царский посланник швырнул свиток в сторону и, приняв какое–то решение, командным голосом отчеканил:
– Надо решать проблему со шпионами и быстро. Что с индусами? Их выпускают в город? Они же вроде как просили об этом?
– Махауты находятся под постоянным наблюдением, мой повелитель, – по–военному четко отрапортовал слуга, – пока попыток завязать с ними знакомство не замечено.
– Не замечено или не было?
Макута стоял вытянувшись по струнке.
– Не было. Они держатся особняком. Их считают чужаками, диковинными пришельцами из другого, непонятного местным мира. Внешне они такие и есть. Почти никто с ними не контактирует. Если бы греки попытались что–то предпринять в отношении индусов, мы бы заметили.
– Неужели шпионы Александра не догадываются о том, что проще уничтожить погонщиков, чем слонов?
– Что могут знать они о слонах? – предположил Макута. – Возможно, видели издалека при крушении. Возможно, наслушались тех сказок, что из уст в уста передаются в городе. Большую часть этих слухов мы же сами и распространяем.
– Они не глупы и, скорее всего, понимают, что это все пустая болтовня, и должны думать о том, как подобраться к погонщикам. Это дало бы им точную информацию. Раз так, то мы должны форсировать события. Есть у меня она идея. Мы сделаем вот что...
Губы Ферзана растянулись в хитрой улыбке, а по бокам по–змеиному немигающих глазниц появились расходящиеся веером морщинки.
Когда часть плана была изложена, Макута радостно бросился раздавать поручения. Он не понимал пока до конца весь замысел начальника, но первая его половина была весьма кровавой. И это вдохновляло слугу.
Но не прошло и десяти минут, как он вернулся обратно в еще большем возбуждении, чем уходил.
– Я прикажу отрезать тебе ухо, бездельник, – зло произнес Ферзан, – неужели ты опять чего–то не понял или забыл.
– Нет, мой господин. Ваш план хорош, но он не понадобится. На одного из греков донесли. Не знаю, был ли тот человек, за которым мы погнались этой ночью, лазутчиком, но один из тех, кого мы видели на празднике, точно шпион. Отгадаете кто?
– Тебе отрежут не только ухо, но и то, что ты сегодня чуть не отморозил. И гадать не придется, – зло произнес Ферзан, – выкладывай, чем мы располагаем.
– Победитель в факельном забеге, тот самый – с копной волос нелепого цвета – он и есть агент Александра. И мы знаем, где и когда у него завтра назначена встреча.
Глава XIII. Площадь живота
По горло сыты все – от малых до больших;
Пес обжирается направо, кот – налево...
Неистовство страстей, бесстыдных и нагих,
Разгул безумный тел, пир живота и зева!
И здесь же мастера, пьянчуги, едоки,
Насквозь правдивые и чуждые жеманства,
Крепили весело фламандские станки,
Творя Прекрасное от пьянства и до пьянства.
Эмиль Верхарн, "Старинные мастера",
пер. Г. Шенгели.
Предстоящая встреча могла быть опасной. Вавилонянина Воску, – так звали агента, завербовали недавно, серьезной проверки новичку не проводили и потому полного доверия к нему еще не было. Плотник по профессии, он работал при городских казармах и сведения поставлял довольно ценные: сколько войск набрано на месте, откуда прибыло пополнение, куда направилось, каково вооружение...
Сам Воска полагал, что работает на разбойников, промышлявших грабежом. Лихим людям, дескать, важно знать, где и когда власти устраивают засады, какие планы в отношении борьбы с ними вынашивают. Параллельно, будучи изрядным болтуном, он рассказывал многое из того, что обычным бандитам вроде как знать–то и не обязательно. Вознаграждение агент получал весьма приличное: вдвое больше своего обычного жалования.
Ранее с ним поддерживал контакт исключительно Фаон. Но на этот раз вытянуть из Воски предстояло сведения совершенно иного рода. Такая информация обычных налетчиков интересовать не могла, а значит, чтобы не вызвать подозрений и не выдать себя, расспрашивать информатора следовало филигранно. Именно поэтому Элай взялся сопровождать своего подчиненного.
Место для встречи было выбрано не случайно.
Во–первых, на площадь Живота выходило не менее десятка переулков, и она всегда была заполнена праздношатающимися. По периметру располагались кабаки и харчевни, из которых неслись соблазнительные запахи всех кухонь мира. Едой торговали и на вторых этажах окружавших площадь зданий, и на соседних улочках.
В толпе работали карманники. И это было второй причиной, по которой Элай распорядился, чтобы агента вызвали именно сюда. Проворные представители преступного мира нутром чуяли любых представителей власти, в том числе и ряженных. Рыжий Грек, именно под этой кличкой Леона знали в уголовной среде, как раз недавно подмял под себя и эту сферу криминальной жизни Вавилона. Сейчас он неторопливо прохаживался по площади, якобы просто наблюдая за своими новыми подопечными. Появись здесь какие–то подозрительные личности, ему немедленно подадут знак, а он в свою очередь предупредит Элая с Фаоном.
– Привет, собутыльник, – прокричал Воска.
– Здравствуй, здравствуй. Морда–то у тебя, смотрю, изрядно обгорела. Говорил я тебе, не спи, напившись, на солнце! – Фаон вскочил навстречу агенту и потащил его к столу. Оба изображали встречу давних друзей – обычная сцена в месте, где часто назначались свидания.
– А ты поменьше пялься на меня. Я же тебе не девка со срамного квартала. Лучше выпить налей.
Оба уселись за стол друг напротив друга. Фаон при этом разместился бок о бок с Элаем.
– Ты не один, – осведомитель взглянул на второго грека.
При этом он понизил голос, чтобы никто из окружающих не мог его услышать.
– Это мой друг. Мы вместе работаем, – также тихо отозвался Фаон.
Вся дальнейшая беседа велась именно с тем расчетом, чтобы не дать себя подслушать. Посетителей на длинных лавках под холщовым навесом, где разместилась троица, было немало. Здесь подавали дешевое вино из овса, к кисло–прелому вкусу которого греки сколько не старались, все никак не могли привыкнуть.
Когда разносчик, он же владелец заведения разливал его из кувшина в кружки, напиток покрывался подушкой пепельной пены, вызывавшей одним своим видом легкий приступ тошноты. Желтовато–коричневая жидкость на жаре почти не утоляла жажду, но быстро пьянила, а именно этого эффекта от нее и ждали. Хлебное вино пили еще и потому, что оно, в отличие от воды, со временем не протухало, и им нельзя было отравиться.
Первую кружку тщедушный информатор проглотил залпом. Смачно рыгнув, он постучал пустым сосудом по столешнице, требуя добавку. Экономить нужды не было. По заведенной уже традиции платила греческая сторона. Как только посуда снова наполнилась, плотник перешел к делу.
– Скоро почти весь гарнизон покинет город, – тяжело выдохнул он.
– Когда? – спросил Фаон.
– Точно не скажу. Все повозки и фургоны приказано отремонтировать за три дня. Никогда еще не было столько работы. Готовятся к походу. Срочно заказали новые телеги, для перевозки фуража. Значит, точно посуху пойдут. Не по реке.
– Фураж только для лошадей? – задал вопрос Элай.
– А я знаю?! – пожал плечами Воска. – Сено берут, овес, отруби, морковь... Ах да! Бурдюки для воды дополнительные закупили. Аж триста штук! Значит, пойдут и по пустыне.
Младший из греков бросил взгляд на старшего. Тот едва заметно кивнул, давая понять, что все ясно. В отличие от греческой армии, которая, по традиции, сама себя обеспечивала в походе в зависимости от обстоятельств и политической целесообразности то грабя местное население, то покупая у него провиант и фураж, в персидской о пропитании военачальники заботились заранее. Если от эллинского архонта39 солдаты получали лишь деньги и ждали либо договоренности с населением об организации базара, где все и покупалось, либо, что воспринималось с неизмеримо большим восторгом и рвением, разрешения самим пройтись по окрестностям в поисках добычи, то от персидского военачальника ждали полного довольствия. А это значило, что за персидской армией следовал обоз в несколько раз больший, чем за греческой. Таким образом, узнать о подготовке к выступлению персов, по косвенным признакам, было гораздо проще.