Клад

Андрей Дмитриевич Блинов

Клад

В рабочие дни Скворцовы рано утром уходили из дома. Самый младший в семье, восьмилетний Лёнька, отправлялся в школу. Школа недалеко, за углом, под высокими тополями. Его отец Георгий Иванович торопился на стройку — он монтажник. Случалось, они до школы шли вместе. Но сегодня папа раньше убежал из дома и даже дверью хлопнул. Мама что-то сказала, он обиделся и завтракать не стал.

Лёнька и его сестра Катя, полнолицая, кругленькая девушка восемнадцати лет, доедали на кухне завтрак и молчали, вроде как бы укоряли мать за то, что обидела папу. Та не выдержала их осуждающих взглядов, заговорила:

— А что, разве я не права? Они простаивают, а дом ни туда, ни сюда. До зимы не подведут тепло, мне с бригадой что, без работы сидеть?

Лёнька хоть и почувствовал в голосе матери искреннее негодование и озабоченность, но из её слов ничего не понял. И сказал об этом Кате. А та удивилась:

— Эх ты, а ещё верхолаз…

Лёньку прозвали верхолазом за его пристрастие взбираться на заборы, деревья, крыши. Однажды он даже залез на высокий, гладкий столб, чтобы отцепить запутавшегося змея.

— Да всё тут просто, — попробовала объяснить Катя. — Папа монтирует дом. Видел?

Лёнька подтвердил:

— А как же! Там краны, как цапли. Машины привозят сразу стены с окнами. А в них стёкла сверкают…

— Молодец, — похвалила Катя брата. — Так вот, чем скорее поставит папа стены, крышу, тем скорее слесари-сантехники протянут трубы, установят отопительные радиаторы, по ним пустят горячую воду, в доме будет тепло. Понял? Тогда сразу же мамина бригада возьмётся за отделочные работы. А там, глядишь, можно будет справлять новоселье. Понял?

На улице Лёнька не прыгал, размахивая портфелем, а шёл торопливо, даже дом, в котором живёт его дружок Толик Дорохов, проскочил. Толик выбежал из ворот:

— Зазнался, Скворец!

Лёнька, конечно, и не думал зазнаваться. Но в это утро, после ссоры отца и матери, ему сделалось как-то не по себе. Про папу в газетах пишут, по радио говорят. И орден ему дали за работу, «Знак Почёта» называется. Папа берёт Лёньку в лес, на реку рыбачить. В цирк, в кино с ним ходит по выходным. Чего бы ему сидеть на детском кино, а он сидит, ещё смеётся и в ладоши хлопает. А тут вдруг мама его ругает… По её словам получается, папа — лодырь, и все у него в бригаде лодыри, только перекуры устраивают, а строить не спешат. И маме Лёнька не мог не верить, зря говорить не станет. Ну, ругает она Лёньку, он сердится на неё, потом думает: ведь правильно. Порвал брюки? Порвал. Видишь ли, на забор надо было залезть. А мама чини теперь их. Кто обрадуется? Давал себе слово не лазить по заборам, да как обойдёшь? За тетрадки ругает, тоже не зря…

Прибежали друзья в школу. Шум, гам, толкотня у дверей. И Лёнька вроде забыл об утренней ссоре дома. На уроках нет-нет да и отвлечёт его думка об отце: всегда гордился им, а тут что получается?

Старший брат Лёньки, Владислав, тоже строитель. Экскаваторщик. Живёт он в своей квартире с женой и дочкой.

Славка гордился тем, что каждый дом он строить начинает — котлован под фундамент роет. Правда, строят некоторые дома на бетонных сваях вместо обычного фундамента. Но таких домов в их городе возводят мало. Больше всего делают так: выроет Славка котлован, угонит своего «Ковровца» на другую стройку, вслед за ним придут строители фундаментов, а потом монтажники будут стены возводить.

Славка добрый. Папа не разрешает Лёньке ходить на стройку — может что-нибудь упасть на голову нечаянно. А Славка иной раз даже позволяет ребятам по очереди посидеть с ним в кабине.

Когда уроки кончились, Лёнька сказал Толику:

— Пойдём на экскаватор, а? Славка в кабину пустит.

— Нет, я не пойду, — ответил Толик своему другу. — Мы с папой и мамой будем квартиру смотреть. Нам дают новую.

— Ну, если так… Я один. — Лёнька поскучнел. Но вдруг оживился: — А где, в каком доме вам дадут?

— Недалеко от стадиона. Футбол можно из окна смотреть. Здорово?

— Здорово! А у нас реку видно.

Распрощались друзья, разошлись, и только тут Лёнька вспомнил, что дом, куда Толик собирается въехать, ещё строится и работают там папины монтажники. Тю, когда же его построят, если монтажники простаивают?

Лёнька один пошёл к брату Владиславу. Может быть, он что-то скажет об отце и его монтажниках?

Хочется, чтобы Толик скорее квартиру получил.

За высоким забором на дне глубокого котлована работал Славкин экскаватор.

Лёнька подбежал к нему по наезженной колее. И вот он уже рядом с братом в кабине экскаватора.

— Держись! — скомандовал Владислав.

А сам ухватился за рычаг. Машина чуть дёрнулась и покатилась вперёд медленно-медленно. Земляная стена страшно надвигалась на кабину. Вот он отпустил рычаг, и машина остановилась.

— Слав, как ты это сделал?

— Я включил механизм, который двигает гусеницы. Машина пошла к забою. Теперь буду копать. Вот смотри. Я включаю лебёдку. При помощи тросов она двигает ковш. Итак…

За передним стеклом задвигалась стрела. Какая она огромная! Стала опускаться. Вот ковш ударился о землю, кабина вздрогнула. Мотор сильно загудел. Ковш всё глубже и глубже уходил в земляную стену. Славка потянул рычаг, и ковш, осыпая глину, стал подниматься. Он был наполнен до краёв.

— Держись! Включаю поворот.

И вдруг кабина поплыла влево, перед глазами Лёньки всё завертелось: крутые берега, забор наверху. Стрела с ковшом неслась прямо на самосвал, подоспевший к тому времени.

— Ой! — Лёнька зажмурился. А когда открыл глаза, то увидел, как из ковша в железный кузов комьями падала глина.

Кабина поплыла обратно. Снова визг мотора, и снова ковш погружается в землю.

Только Лёнька вспомнил, что хотел спросить у брата об отце, о его работе, как вдруг увидел среди зачерпнутой ковшом глины чёрный бок круглого сосуда. «Бомба!» — испугался он. Совсем недавно он видел в кино, как в одном городе строители натолкнулись на снаряды и бомбы, оставленные немцами во время войны.

Брат, должно быть, тоже заметил странный предмет и не торопился высыпать землю в кузов.

— Видишь? — спросил он у Лёньки.

— Да! Бомба! Сейчас взорвётся! — Лёнька втянул шею в плечи, сидел не двигаясь.

— Бомба? Откуда ей взяться? Фашисты здесь не бывали. Что же это такое? Сейчас увидим, — сказал брат.

Он осторожно опустил ковш на землю и выпрыгнул из кабины. Лёнька сполз вслед за ним. Чёрный горшок с отбитым краем лежал на дне ямы. Из него сыпались монеты.

Владислав велел Лёньке собрать рассыпавшиеся монеты, тусклые, позеленевшие от времени, и не подпускать никого. А сам вернулся в кабину — его уже ждали выстроившиеся в цепочку самосвалы.

Вскоре пришёл милиционер, чуть попозже — сотрудник из музея. Он вынул из портфеля широкий, как лопатка, нож и склонился к старинному сосуду. Осмотрел землю вокруг, покопал ножом, приставил к глазам фотоаппарат, два раза щёлкнул, затем бережно опустил клад в целлофановый мешок.

— Кто нашёл? — обратился он к милиционеру и Лёньке.

— Мой брат, — сказал Лёнька. — И я тоже.

Всю неделю Лёнька только то и делал, что рассказывал, как вместе с братом Владиславом нашёл клад.