Слепой

― Что именно? Я не понимаю.

Папа стал нервно потирать переносицу и ходить взад-вперед.

― Он… проблемный.

― Какой-какой?

Папа издал такой вздох, будто только что разгрузил целый вагон с углями.

― Он слепой!

― Ты снова это сказал, ― я сердито нахмурилась.

― И повторю еще раз.

― Ты можешь объяснить мне, в чем дело? Что тебя не устраивает?

― Меня все устраивает, ― папа заметался быстрее, положив руки на бока. ― А вот ты… тебе не тяжело с ним общаться?

― Почему мне должно быть тяжело?

― Потому что Влад не видит. Потому что он инвалид.

― Ты взрослый человек, папа. Как ты можешь такое говорить? Влад не инвалид. Он…

― Он инвалид, Алина! ― прогремел папа. Я упрямо замотала головой. Мне было так противно оттого, что мой отец так думал о Владе, и было стыдно за него. ― С такими людьми сложно общаться. Тебе будет трудно.

― Я не верю своим ушам! Значит, если Влад слепой, я не могу с ним дружить? То, что он не видит, не проблема для меня. Я никогда не думала, что услышу от тебя что-то подобное, папа…

― Я просто не хочу, чтобы ты разочаровывалась, Алина, ― папа остановился и посмотрел на меня через отражение в окне. Я сверлила его злым взглядом. ― С такими людьми, как он, возникают трудности. Они требуют к себе больше внимания и специального ухода.

«Замолчи!» хотелось крикнуть мне.

― Ты себя слышишь, папа? ― прошипела я. ― Что ты такое говоришь?! Влад тоже человек! Слепота не делает его другим! Он такой же, как ты и я, просто… он не видит! Это еще не повод, чтобы не дружить с ним. Влад хороший человек, папа. Он потрясающий человек!

И мне хотелось рассказать ему, как сильно он помог мне, как не позволил сойти с ума от отчаяния, когда я запуталась в себе, своих желаниях и мыслях. Мне хотелось рассказать, какой Влад умный, и что произошло в его судьбе. Но я не стала этого делать. Если я начну, то не смогу остановиться. Есть такие вещи, которые родителям говорить не стоит. Уверена, у них такие же щекотливые темы, которые они скрывают от нас, своих детей.

― Ты уверена, что сможешь дружить с ним, Алина? ― папа развернулся ко мне лицом. ― Потому что я видел похожую ситуацию. В детстве я знал мальчика, который был прикован к инвалидному креслу. Он жил со мной в одном дворе. Его звали Юра. И у него был друг, которому поначалу тоже было весело и необычно дружить с ним. Но потом Юра остался один. Его друг оставил его, потому что, я думаю, не выдержал. Это тяжело, ― повторил папа. ― И я видел, как страдал Юра.

― Все это, конечно, печально. Но я ― не этот мальчик, или девочка… Я ― это я, папа. Я знаю, что смогу. С Владом легко общаться. Он понимает меня с полуслова! И я его тоже. Если бы я была не уверена, то не стала бы заводить с ним дружбу. Я не боюсь сложностей, которые могут возникнуть.

Что-то изменилось во взгляде папы. В его темных глазах я увидела что-то новое… Уважение?

― Извини меня, ― тихо произнес он. ― Я не хотел тебя обидеть. Я просто растерялся, когда увидел его в нашем доме. Это так… непривычно. Тебя всегда окружали другие люди, а сейчас я не вижу ни Марину, ни других ребят, с которыми ты общалась.

― Эта дружба в прошлом, ― ответила я. После того, сколько боли и неприятностей они мне причинили, я не могла позволить им иметь место в моем настоящем и будущем. Нужно оставить пространство для хороших людей, которые, я не сомневалась, еще встретятся мне.

― Хорошо, ― папа кивнул. ― Тебе решать, с кем дружить, а с кем нет.

― Спасибо за понимание.

― Когда ты успела повзрослеть, Алина? ― охрипшим голосом произнес он и покачал головой. ― Я никогда не думал, что ты можешь быть такой…

― Какой?

― Ответственной, мудрой.

На моем лице расцвела крошечная улыбка.

― Возможно, тебе стоит чуточку больше уделять внимание своей дочери, ― подсказала я.

Папа низко рассмеялся и подошел ко мне.

― Я горжусь тобой, ― он заключил меня в крепкие отцовские объятия.

― Я собой тоже.

Папа усмехнулся и поцеловал меня в макушку.

― Ты молодец, Алина. Ты молодец. Я не против, чтобы ты дружила с этим мальчиком. Возможно, он научит тебя многому.

Он уже научил.

Глава шестнадцатая

Я так и не увиделась с Владом в воскресенье. Он сказал, что неважно себя чувствует, поэтому весь день я просидела дома. Но скучать было некогда из-за кучи домашнего задания.

В среду, десятого декабря, мне исполнилось шестнадцать.

Еще несколько месяцев назад планировалось, что этот день будет поистине грандиозным, с классной вечеринкой дома, где будут все мои друзья из школы… Но обстоятельства изменились, и больше я не собиралась устраивать ничего подобного. Во вторник, девятого, я позвала Виолетту, Стаса и, само собой, Влада, посидеть где-нибудь в кафе и отметить мое шестнадцатилетие. Всем троим идея понравилась.

Я волновалась за Влада. Он стал выглядеть и чувствовать себя странно. Конечно, он отмахивался и говорил, что немного приболел, но я сердцем чувствовала, что с ним творилось что-то серьезное.

Проснувшись утром в среду, я не сомневалась, что этот день будет одним из самых лучших в моей жизни.

Во-первых, как только я разлепила глаза, в комнату вошел папа с блестящим конусообразным колпаком на голове.

― С днем рождения! ― прокричал он и запустил хлопушку.

Я вскрикнула и закрыла уши руками.

― Папа, ― простонала я. ― О Господи… Сколько времени?

― Просыпайся, моя на год постаревшая дочурка, ― звонко рассмеявшись, сказал он.

― Постаревшая? ― я откинулась на подушку. ― Ну, спасибо. Это самые желанные слова для шестнадцатилетней девочки.

― С дней рождения, моя маленькая бука.

Папа склонился надо мной и заключил в крепкие объятия.

― Не хочешь открыть свой подарок? ― отстранившись, он откуда-то достал небольшую коробочку в яркой обертке, потряс ее, и я услышала соблазнительный гремящий звук.

― Еще спрашиваешь? Конечно же, хочу, ― мысли о сне тут же отступили на второй план. Я скинула с себя одеяло, встала с кровати и забрала у папы коробочку. ― Что там? ― я снова ее потрясла.

― Откроешь и увидишь, ― с ослепительной улыбкой проговорил папа.

Я одним движением избавилась от праздничной обертки и увидела бархатную шкатулочку. Ммм, кольцо? Кулон? Сережки? Брошь?

Я открыла ее.

Там лежали мои первые бриллиантовые сережки, самые потрясающие из всех, что мне когда-либо доводилось видеть в своей недолгой жизни.

― Они чудесны, ― пролепетала я, зачарованно глядя на то, что лежало в шкатулочке.

― Примерь их, ― сказал мне папа.

Я подошла к зеркалу и надела серьги.

― Спасибо, ― я кинулась к папе и стиснула его в объятиях.

― Ох, Алина, как ты успела стать суперменом за одну ночь? ― театрально прохрипел он, делая вид, что задыхается.

Я рассмеялась и поцеловала его в щеку.

― Этой твой день, красавица, ― папа потрепал меня по щеке. ― Я знаю, что может быть для тебя, бунтующего подростка, лучше бриллиантовых сережек. Прогулять школу в день рождения.

― Я не бунтующий подросток, папа. Постой. Ты разрешаешь мне не идти сегодня в школу?

Он кивнул.

― Вау. Сегодня прямо день чудес!

― Но только сегодня! ― он поднял указательный палец, шутливо грозя мне.

Возможно, нет, стопроцентно, на моем месте любой подросток планеты согласился бы провести денек дома. Но я не хотела пропускать уроки. Точнее уроки я бы с удовольствием прогуляла, но встречу с Владом пропустить не могла.

― Нет, ― я покачала головой, снимая сережки и кладя их в бархатную шкатулочку. ― Я пойду в школу.

― Правда? ― искренне улыбнулся папа и почесал затылок. ― И чем я заслужил такое чудо, как ты, которое добровольно отказывается от королевского подарка на день рождения в виде прогула школы?

Я усмехнулась и посмотрела на него снизу-вверх.

― Не знаю. Благодари за это Бога, ― я показала большим пальцем на потолок. ― Он тут все решает.