Страница 15 из 63
– Ну, ясное дело, для того, чтобы убить, надо немного потрудиться. Анита ленива лишь в том, что касается домашнего хозяйства. Нет, такие рассуждения ни к чему нас не приведут. Пойдем по другому пути. Давай лучше прикинем, у кого из них есть алиби, а у кого нет. Кто совершенно точно не мог приехать сюда, чтобы отравить виноград?
Пожалуй, не стоит все-таки заниматься подобными изысканиями в ночную пору. Поводы для ссоры возникали на каждом шагу: и из-за методов проверки алиби, и по поводу характера подозреваемых лиц. Причем почему-то мы перешли и на личности, не имеющие к убийству никакого отношения. К утру мы сделали совершенно однозначный вывод, что живем в окружении одних преступников, и пошли спать.
Утром выяснилось, что алиби действительно ни у кого нет. Мы трое – я, Зося и Павел – ушли из дому около двух, Эльжбета вышла еще раньше, и до одиннадцати вечера, до возвращения Эльжбеты, дом Алиции оставался не только пуст, но и открыт. В течение дня Рой, Эва и Анита пребывали в разных местах, и не было никакой возможности выяснить достоверно, не посетил ли кто из них вторично место преступления. Достоверно известно лишь одно: убить хотели Алицию. Именно она с Зосей должна была первой вернуться домой, причем было известно, что Зося не будет есть винограда, так как его не любит, и жертвой станет Алиция.
Последнее соображение вызвало критическое замечание Зоси:
– Откуда, например, Рой мог знать, что я не люблю виноград?
– Ты могла продемонстрировать это, когда вы были у них в гостях, – возразила я.
– Ему могла сообщить о твоих вкусах Эва. Хотя я вовсе не утверждаю, что преступником был именно Рой.
– Эти датчане так медленно ведут расследование, у меня вот-вот закончится отпуск! Хоть бы уж скорее они поймали убийцу.
– Казик придет в себя и расскажет, что видел. Потерпи еще какие-нибудь две недели.
Алиция опять принялась за поиски письма. Теперь она села за письменный стол и принялась выгребать из ящиков кучи всевозможных бумаг. Правда, все это уже дважды просматривалось ею, но ведь можно и не заметить письмо при таком количестве бумажного хлама. Когда под вечер и эта акция потерпела фиаско, я выступила с предложением:
– Если будешь искать так, как искала до сих пор, ты вряд ли его найдешь. Предлагаю испробовать дедуктивный метод. Чем ты занималась в тот момент, когда пришло письмо?
– Понятия не имею, когда оно пришло, – раздраженно ответила Алиция. – Кажется, недели три назад.
– Проверь в календарике. Ведь ты записываешь каждое полученное и отправленное письмо.
– Записываю. Но в календарике проверить не могу, потому что он тоже куда-то подевался.
– Может, ты забыла письмо на работе?
– Нет, письмо пришло домой. Вместе с другими. Я уже собралась его читать, но мне помешали, и я отложила его, чтобы прочитать позже. А на работе у меня бумаг намного меньше, и письмо я бы заметила.
– Ты уверена, что не выстирала его вместе с бельем в стиральной машине?
– Я бы обнаружила это, когда вынимала белье.
– Могла и не обнаружить, если оно, к примеру, было в кармане халата.
Бедная Алиция, искоса бросив на меня недоброжелательный взгляд, прекратила копаться в кучах макулатуры, встала из-за стола и удалилась в свою комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Я тактично не поперлась за ней следом.
Зося объявила, что обед готов. (Поскольку она громко заверяла всех в благотворном влиянии на ее психику работы по дому, мы охотно предоставили ей такую возможность.) На стол накрывал Павел.
– Нет у меня доверия к этому обеду, – вполголоса поделился он со мной своими опасениями. – С завтраком обошлось, но кто знает, как будет с обедом. Я, к примеру, боюсь есть.
– Ты все-таки думаешь, что этим потихоньку занимается твоя мать? – живо заинтересовалась я.
– Нет, конечно. Но ведь кто-то мог опять насыпать чего-нибудь такого в продукты…
Воспользовавшись тем, что Зося отвернулась, я заглянула в кастрюли и шепотом доложила:
– Картошка. Можно не бояться. Кукуруза из банки, Зося ее только что открыла. Рыба свежемороженая, вряд ли отравлена, впрочем, я ее сама купила сегодня утром. И салат тоже.
– А помидоры? Яд был в винограде, может быть и в помидорах. Надо бы дать их сначала кому-нибудь попробовать.
– Кому? У тебя есть на примете подходящая жертва?
– Видел я тут в саду кошку, можно бы ей дать на пробу.
– Кошки жутко любят помидоры! Да я и не позволю тебе издеваться над животным. Вот если бы ты какого человека приметил…
– Обед на столе! – объявила Зося.
– Я нашла счет, который потерялся два года назад, – появляясь из своей комнаты, сообщила Алиция. – Очень хорошо отстирался, почти ничего не разберешь.
– Ну так что делаем? – беспокойно шепнул Павел. – Пойду ловить кошку?
– Она все равно не станет есть помидоры, а они самые подозрительные. И салат. Тут нас выручила бы курица. Кур ты нигде не видел?
– Видел, в магазине продавались.
– Курица будет завтра, как-нибудь переживете, – резко оборвала нас Зося. – Сегодня у меня нет сил. Ну, садитесь скорей за стол! Алиция, оставь ты хоть ненадолго свои бумаги.
За обедом Алиция сидела задумчивая, погруженная в свои мысли. Я надеялась, что она послушалась моего совета и теперь дедуктивным методом определяет, куда именно могло задеваться письмо Эдика. Мы разговаривали тихонько, стараясь не мешать ей думать. Зося гневным шепотом упрекала Павла за медлительность в работе по саду.
Садик Алиции действительно нуждался в работе. С того времени, как Торкиль пристраивал к дому мастерскую, на участке остались два земляных холмика, очень напоминающие курганы, один поменьше, в центре сада, второй побольше, у самой террасы. Как раз за вторым находился вход в мастерскую. Меньший курган понемногу ликвидировался, земля из него пополняла вал, отгораживающий от улицы владения Алиции, больший же весь зарос исключительно буйными сорняками, среди которых преобладала крапива. Между курганами лежала огромная куча сухих веток, когда-то срезанных с деревьев и кустов, разросшихся на валу и препятствующих приведению его в порядок. Все это вместе взятое и побудило Алицию примириться со злополучным низеньким торшером, свет которого не проникал за пределы террасы, так что спасительный мрак скрывал от гостей непорядок в саду.
Павел, оскорбленный в лучших чувствах, не соглашался взять на себя всю ответственность за некрасивый пейзаж и шепотом огрызался:
– За ветки отвечает Иоанна! Веток я не наваливал! Я должен был лишь возить землю.
– Так почему же ты ее не возил?
– Мешала куча веток!
– Надо было их порубить и сжечь!
– Иоанна мне не разрешила!
– Точно, не разрешила! – подтвердила я шепотом. – Сучья – мое дело, не цепляйся к парню.
Зося, естественно, тут же вцепилась в меня:
– Вы что себе думаете? Нельзя же оставить сад в таком состоянии. Мы уедем, и что Алиция будет делать? Ведь ей одной не справиться. Кто, по-вашему, должен этим заниматься?
– Мы, успокойся. Ты же видишь, появились всякие обстоятельства. До работы ли тут! Все время трупы…
– В саду нет никаких трупов!
– Ты в этом уверена? Утром, действительно, не было, а сейчас темно, кто знает, может, что и лежит…
Зося содрогнулась:
– Сделай милость, прекрати! Опять напророчишь в недобрый час. Павел, поставь чайник, приготовим кофе.
Мы убрали со стола. Алиция, так и не произнеся ни слова, вернулась к своей макулатуре. Я достала чашки, Зося открыла кофейную баночку.
– Тут осталось совсем мало, ложки две, – недовольно сказала она. – Павел!
– Ничего, я буду пить чай, – сказала я.
– Я тоже! – подхватил Павел.
Зося разделила кофе на две части и всыпала его в две чашки. Ей показалось мало.
– Все равно придется добавить. Павел!
Павел кончил заваривать чай, поставил чайник и достал из верхнего шкафчика большую стеклянную банку с кофе. Открутив крышку, он заглянул в банку и передал ее матери со словами: