Страница 6 из 11
Клинч посмотрел на дудки, которые все еще сжимал в кулаке, и мотнул головой:
– Сначала решу проблему с потерянной молодостью! Сначала делу время, а потом посмотрим, кто посмеется последним! Правда жизни. Сам придумал.
Развнедел внимательно затаращился на центр комнаты.
– Я, конечно, извиняюсь, – сказал он, – но, по-моему, там под гирей – не твоя молодость. Это наш Распределительный Колпак. Мы им студентов распределяем. Кого в Чертекак, кого еще куда.
– Вот этот цилиндр недоношенный «еще куда» меня и распределил! И все, прощай молодость! Береги честь смолоду, не уберег – все, хана.
– А-а-а, – повторил трюк с задумчивостью Развнедел. – Понятненько. И что делать думаешь?
Клинч прищурился.
– Думаю распороть и пустить на ветошь (Колпак икнул). Или распустить и связать варежки (Колпак застонал). Или постирать и продать на блошином рынке?[19]
Колпак принялся яростно вырываться из-под гири. Завхоз осклабился. Развнедел нахмурился.
– Не пойдет.
– Пойдет! – уверенно заявил Клинч. – На ура пойдет. Если цену не задирать, то за пару деревянных уйдет как миленький! В зубы не посмотрят!
– Не пойдет – в смысле не годится, – пояснил Развнедел. – У нас распределение выпускников через месяц. Кто их распределять будет? Я, что ли?
Декан снял гирю и сунул волшебную шляпу в карман.
Клинч уставился на Развнедела. Развнедел пару раз отжал гирю и задумался, держа спортивный снаряд над головой.
– И потом, продашь ты эту шляпу за пару штук, на новую молодость все равно не хватит. Лучше продай летом как панамку. Во-первых, сезон, во-вторых, выпускное распределение уже пройдет. Хотя нет, потом же вступительное распределение. Ну, значит, продай зимой как ушанку. А еще лучше следующим летом, после следующего выпускного. Или следующей зимой… Тут декан Чертекака поднял голову, увидал гирю и приятно удивился:
– Во я даю. Как говорит народная мудрость, сила есть!
Развнедел грохнул гирей о пол. Вторую часть народной мудрости он не знал.
– Так это, жрать-то будем сегодня или как?
Клинч молчал, глядя в окно на башню Орлодерра. В майорской голове смутно, как утреннее привидение, колыхался большой и красивый план школьных реформ, первым пунктом которого убедительно обосновывалась необходимость списания Распределительного Колпака с последующей передачей в руки школьного завхоза на его, завхоза, полное усмотрение. А распределять студентов предписывалось не посредством вздорной шляпы, а с помощью точного, объективного и неподкупного механического устройства.
– Так это, жрать-то…
– Ага, – рассеянно сказал Клинч, – сейчас… Будет и на вашей улице, не отвертитесь…
И продолжил смотреть в окно напротив.
По ту сторону стены между мирами началось движение. Несколько плотных теней, стирая с неба звезды, подплыли к приоткрытой двери и заглянули вниз. Первертс с такой высоты походил на подсвеченный муравейник. А тени – на муравьедов. Вернемся-ка мы лучше на землю.
Черная комната
Вообще-то раньше эта комната была Перламутровой, но с прошлой осени здесь проживал юный научно-магический гений Порри Гаттер вместе со своим другом, юным гением политтехнологий Сеном Аесли. Однажды научно-магический гений, несмотря на активные возражения гения политтехнологий, решил выяснить, что произойдет, если демон встретится с антидемоном, – и комната приобрела свой нынешний, закопченно-черный цвет.
Идея заменить Древний Распределительный Колпак точным механическим устройством не зря пришла к завхозу именно при взгляде на окно Черной комнаты. За неполный год обучения в Школе волшебства Порри Гаттер успел серьезно расшатать основы традиционного Магобуча[20], применяя достижения мудловского прогресса где только можно, и везде, где нельзя. Дело дошло даже до экспериментального включения мудловских дисциплин в школьную программу Первертса[21].
Сен Аесли эксперименты не любил, считая их глупым развлечением для тех, кто слаб в теории. «Если действие нельзя заменить его обдумыванием, – говорил Аесли, – то стоит подумать, есть ли смысл в таком действии».
Иначе говоря, Сен Аесли не любил работать, а любил лежать на кровати и думать.
Вот и сейчас он лежал на кровати, логично аргументировав отказ помогать паяющему, клепающему и периодически ударяемому током Гаттеру.
– Если я буду в этом участвовать, – сказал Сен, убедительно глядя на Порри сквозь тонкие пижонские очки, – то не смогу быть чистым сторонним наблюдателем, а значит, буду не в состоянии объективно оценить результат эксперимента.
«Будем рассуждать логически, – думал чистый наблюдатель Сен, безучастно глядя на перемазанного экспериментатора Порри. – Вот только о чем? Уснуть под вопли лучшего друга не удастся, поэтому нужно найти какую-нибудь актуальную теоретическую проблему».
Наиболее актуальную проблему Аесли – экспериментирующего по ночам Порри Гаттера – искать не приходилось, но теоретической она определенно не являлась.
Сен несколько раз обвел глазами комнату и остановился на самодельном транспаранте, который Порри частенько использовал в качестве решающего аргумента:
Аесли не раз указывал Гаттеру на вопиющую нелогичность лозунга, из которого следовало, что между магией и ее будущим торчат высокие технологии, преграждая магии дорогу. «Нелогично, – всякий раз соглашался Порри, – зато правильно», чем ужасно злил Сена. «Будущее магии… Магия… Хм. А что такое магия?» Сен поправил очки и улегся поудобней. Теоретическая проблема нашлась.
Для начала следовало определить, чем магия отличается от немагии. Чтобы дать Порри по уху без применения колдовства, нужно встать, подойти, замахнуться, дать по уху, потом броситься бежать… в общем, не стоит так стараться. С помощью магии можно, не слезая с постели, махнуть волшебной палочкой, сказать А-если-по-уху… и что? Что даст Порри по уху? Заклинание? Набор слов? Как набор слов может дать по уху?[22]
Аесли уже почти не замечал шума и суеты, производимых Гаттером. Проблема оказалась теоретической донельзя – собственноручно проверить ее на практике лишенный магии Сен не мог в принципе.
«По базовому мудловскому определению, магия или чудо – нарушение физических законов. Но так ли это? Может, это просто применение еще неизвестных законов физики? Древние люди считали огонь чудом, поскольку не знали, какие химические процессы вызывают горение. Потом они научились разжигать костры, но почему костры горят, все равно не знали. Маги произносят заученные заклинания, не имея представления о том, почему они, собственно, действуют. То есть на самом деле магия…»
– Порри! Скажи, пожалуйста, магия – это нарушение законов физики или их расширение?
Гаттер остолбенел, почесал затылок, обжегся паяльником.
– Ну ты спросил, – наконец сформулировал он.
– Спросим по-другому. Можно ли нарушить законы физики?
– Нет, конечно! Это же законы физики!
– Тогда мы получаем парадокс. По определению, магия – нарушение законов. А раз законы нарушить невозможно, то только что мы логически доказали… что?
– Что?
– Что магии не существует, – ухмыльнулся Сен.
Порри старательно обдумал свежее открытие.
– Это всё слова, – он пошарил в карманах комбинезона, вытащил волшебную палочку и направил ее в окно. – Зашибись-перевернись !
Пролетавшая за окном почтовая ворона удивленно оглянулась на Гаттера. Через секунду она стукнулась о дерево, перевернулась и рухнула в кусты.
– Да-а, – протянул Аесли. – Магия – страшная сила.
Порри смутился. Он совсем забыл, что Сен не волшебник и может обидеться на такую бессмысленную демонстрацию гаттеровских преимуществ. «Ладно, сейчас извинюсь», – подумал Гаттер…
19
В отличие от человеческих блошиных рынков, где люди покупают всякое ненужное барахло (зато очень дешево!), на волшебных блошиных рынках всякое барахло покупают блохи
20
Магобуч – проект всеобщего Магического обучения, начатый в XIV веке и до сих пор не завершенный: с одной стороны, часть дремучих средневековых магов так и померла магически безграмотной, а с другой – все время рождаются новые маги, которых опять-таки приходится обучать
21
Как и Магобуч, включение мудловских дисциплин в школьную программу пока было процессом, а не результатом
22
Если присмотреться к заклинанию, то станет ясно, что по уху Гаттеру даст все-таки Аесли