Страница 72 из 80
В одном из первых стихотворений 1931 года, «О писательском — в частности — тяжком и черном, напряженно-упорном, непрерывном труде», поэт определяет свое место в литературе так:
К маю Демьян собирается с силами: «На Урал! Там зреет чудо под Магнитною горой! В первомайский день не худо повидать Магнитострой! А потом трубить победу: вот где песни я набрал!.. До свиданья, братцы! Еду! От «Известий» — на Урал!» Не случайно стихи названы «Новые времена — новые песни»; другие — «Новая победа» — посвящены выполнению пятилетки в два с половиной года, третьи — «Электро-жар-птица» и множество других откликов на строительные победы: «Бой за сроки», «Смелей!», «Дорога гигантов», «Бойцам за красную жизнь», «Задули», «Героям, строителям Челябинского тракторного завода», «Молодой силе»…
Для того чтобы представить себе Демьяна, встречающегося с колхозниками или рабочими, можно просто посмотреть на несколько фотографий. Характерны даже чисто внешние черты. Поэт не возвышается над массой, не шествует впереди, а всегда либо сидит в общем кружке, либо вместе со всеми толчется вокруг вызывающего общий интерес объекта. Он как дед Софрон на завалинке, будто говорит своим собеседникам: «Вы, братцы, кой-чему поучитесь у деда, и многому, я, чай, сам поучусь у вас…» Так он зафиксирован во время поездки в 1919 году по Тверской губернии; точно так же поэт выглядит и позже, в группе метростроевцев. Сдвинув кепку на затылок, беседует на солнышке или в шахте, не отличимый от окружающих, всегда на короткую ногу со своей аудиторией. По-прежнему хорошо ему даются и шуточные обращения к читателю.
О таких обращениях он после забывает, они нигде не печатаются, кроме рабочей многотиражки или местной газеты. Вот одно из подобных забытых, не вошедших ни в какие сборники стихотворений — письмо к прокопьевцам:
Нешуточный, очень серьезный результат пребывания на стройках и обдумывания случившейся, как он называет, прошлогодней «прорухи» — или «фальштета» — проявляется в фельетоне «Вытянем!», посвященном магнитогорцам, но содержащим значительные автобиографические признания.
20 мая 1931 года, в день двадцатилетия литературной работы Демьяна Бедного, в «Правде» появляется эта поэма.
Опровергая злопыхательские домыслы заграничной белой печати: «Магнитогорск?.. Ерунда! Вот уже Демьян Бедный поехал туда. Ясно, с целью какой: для поднятия духа!» Он сообщает:
И тут же — итоги раздумий над критикой:
Не только эти строки точно выраженного признания в своей «злости» и «ушибленности» позволяют узнать думу поэта. Чудится, что самое название «Вытянем!», имеющее широкое значение, связано с чисто личным. Демьян не из тех, кто сдается при неудачах. Вытянет.
Глава II
НА ШЕСТОМ ДЕСЯТКЕ
Свое пятидесятилетие поэт встретил хорошо. Казалось, «вытянул». Работал много, и хотя не все написанное выдержало испытание временем, но напечатанное в свой срок приходилось впору.
И все-таки в его жизни изменилось что-то.
В 1932 году, после долгой истории борьбы различных литературных организаций, обозначилась необходимость в существовании единого творческого союза. Российская ассоциация пролетарских писателей, в которую входил и Демьян, была ликвидирована. Созданный тогда же оргкомитет должен был подготовить все для I писательского учредительного съезда. Комитет, по указанию Сталина, собрался на квартире у Горького. Демьяна там не было.
Весной 1933 года, к пятидесятилетию, Калинин снова вручил поэту заслуженную награду: орден Ленина.
Старые друзья сердечно расцеловались. «Михал-Ваныч» был душевно рад за «Демьяшу» и вполне мог тут же напомнить о стихах, написанных поэтом к пятидесятилетию самого «Калиныча»:
Все с тем же неизменным желанием служить Родине Демьян вступил в шестой десяток.
Но именно когда он переступил порог шестого десятка, прекратили издание Полного собрания сочинений. Автор даже не получил последнего, XX тома: там остались печальной памяти фельетоны с картинами старой «расейской горе-культуры», страны «неоглядно-великой, разоренной, рабски-ленивой, дикой, в хвосте у культурных Америк, Европ»… Но если сгинули и сами явления, пусть сгинут и рисующие их картины! Туда им и дорога! У поэта полно тем, и вроде бы ничего не изменилось.