Страница 8 из 52
Однако воля Севастьяна Мирского была нарушена. И сделал это ни кто иной, как его родной сын. Вот что отмечено в жалобе игумена Иовы Молочки от 2 января 1691 г.: «Протестовали против действий пана Михаила Мирского, мечника браславского, ксендза Стефана Дамковского, плебана Друйского, бывших в одном сговоре, что оба они с большой толпой людей, вооруженных до зубов, в том числе заряженными ружьями и пистолетами 20 декабря 1690 года напали сначала на монастырь в Мерах, в котором осуществили разные бесчинства и шум, а именно всех монахов и прислугу связали, били и ругали, а затем почти раздетых выгнали с монастыря. Сломали двери в церкви и, ворвавшись туда, разграбили ее дочиста, захватив золото, серебро и все дары, в том числе и богатые пожертвования основателя монастыря С. Мирского».
После этого разграбления, которое конечно же было неслучайным и проведено явно с позволения властей, Мёрский монастырь и церковь стали униацкими. Об этом варварском захвате упоминается и в письме русского царя Петра I королю Речи Посполитой: «25 лет тому назад Мёрский монастырь вероломно отнят в унию и на нужды католиков отдан, а монахи все выгнаны прочь».
В. Ермаленок дополняет, что в конце XVIII в. монастырь являлся уже католическим. После событий 1830–1831 гг. по указанию властей церковь и монастырь должны были вернуться под юрисдикцию православного синода. Но благодаря усилиям ксендза Чапулевича костел удалось отвоевать. За эти старания мёрский священник в 1842 г. был даже выслан.
Из документа «Инвентарное описание Мёрского костела и его собственности от 14 мая 1825 года» известно, что в это время сохранялось еще строение первой половины XVII в. из дерева на фундаменте с камня и кирпича. Костел был покрыт гонтом, башни его — медью. Рядом действовала колокольня из бруса. Кроме костела в это время в Мёрах сохранялись две каплицы, приписанные к местной парафии.
В 1862 г. костел закрыли. Это произошло по той причине, что местная шляхта, собираясь в костеле, устраивала антиправительственные выступления, которые конкретно выражались в пении запрещенного польского гимна.
В 1905 г. началось строительство нового Успенского костела в формах неоготики. Организатор строительства, ее инициатор — ксендз Иосиф Бородич. Строительство завершилось в 1909 г. От старого костела сохранили только башню над центральным нефом.
В книге «Памяць» находим о ярмарке в Миорах запись со слов местного.
Известно, что ярмарки устраивались там, где имелись костелы. В Миорах это праздничное ежегодное мероприятие проходило 8 сентября.
«На лугу, перед селом, расставлялись повозки и лошади. Ржание и топот лошадей, пение нищих, говор шум — все это сливается в один базарный гул».
Стояли приезжие старообрядцы с яблоками, пряниками, булками. Можно было купить крестики, иконы. А в прежние времена, еще до польских восстаний, продавались разнообразные польские книжки, в том числе и с диковинным названием «шкоплеры».
В этот день сюда прибывало немало нищих, переходивших с одной ярмарки на другую. Они сидели где-нибудь и пели, большей частью религиозные песни, «литании».
На паперти костела толпились богомольцы: одни из них, особенно женщины-шляхтянки, которым позволялось это, кровавили колени, проползая вокруг костела, другие стояли и слушали орган. Здесь можно было купить части человеческого тела, сделанные в миниатюре из воска: кто страдал головной болью, покупал голову, больной глазами покупал глаза, девушки покупали пластинки с изображением человека, чтобы быть стройными и красивыми. Подобные вещицы были обязательно освящены перед иконой Божьей Матери в костеле, по крайней мере первоначально должны были немного полежать перед ней.
Те, кто побывал в костеле, закупали все необходимое и возвращались домой. Детям своим обязательно привозили яблок и бубликов.
Статус города Миоры получили только в 1972 г. Так что, подобное мероприятие — ярмарку — возрожденную, но уже в новых формах, можно было бы приурочить ко Дню города. Благо, что жителей в нем на момент моего посещения было уже 10 тысяч.
ДОКШИЦЫ
(июнь, 2005)
Преподаватель из Гомеля доктор филологии А. Рогалев своим предположением о том, что название Докшицы в основе своей носит имя, фактически возвысил возрастную планку этого поселения еще на пятьсот лет.
В одной из своих статей ученый сообщает, что по своему происхождению это название славянское. Оно — одно из наиболее древних на территории Беларуси и образовалось в так называемый древневосточнославянский период. В основе названия — имя Докша, возможно древнейший вождь здешнего региона.
Что касается имени, то оно, по убеждению А. Рогалева, балтского происхождения и является укороченной формой личного имени Давгвид, Давгвил. Таким образом, в основе названия города лежит чье-то имя. А это означает, что название Докшицы возникло в период освоения славянами земель, которые до них занимали балты. Само название иллюстрирует факт мирного соседства, сосуществования и несомненного, с течением лет, смешения балтского и славянского населения данной местности.
Первые славянские поселенцы в Придвинье появились в конце V в. нашей эры. Местного предводителя территориальной общины (вождя) звали Докша, а его подданных, а позже и потомков называли докшицами. Отсюда и название центра той древнейшей общины. Поселение размещалось у истока Березины, на древнейшей дороге. Это содействовало тому, что местечко с течением лет разрослось.
За сведениями о средневековом этапе истории Докшиц обратимся к уважаемому и известному в своей сфере историку Вячеславу Насевичу.
Поселение возникло, как считает он, не позднее XIV в. как село в составе Харецкой волости, часть которой была подарена великим князем Витовтом виленскому наместнику Войцеху Манивиду.
Впервые Докшицы упоминаются в 1407 г., когда Манивид получил подтверждение на селение и селян-данников в Харецкой волости. Среди последних названы и «доксичане».
После смерти Манивида в 1423 г. Докшицы перешли к его сыну Яну Манивидовичу (Ивашке). А в 1458 г. к сыну последнего — Войцеху.
После смерти Войцеха в 1475 г. преемницами манивидового наследства стали его сестры Ядвига и Софья. Старшая сестра Ядвига была женой Алехны Судзимонтовича. А младшая — Софья — женой Миколая Радзивилловича. Часть дворов в Докшицах досталась Ядвиге, а часть — Софье.
В дальнейшем местечко претерпело еще большее дробление. Доля Ядвиги, по завещанию, отошла к ее дочке Софье. Последняя в самом конце XV в. вышла замуж за князя Александра Юрьевича Гольшанского.
В 1517 г. доля покойной была поделена между ее детьми от брака с Александром Юрьевичем. Одна из этих долей досталась Ганне Гольшанской, жене Миколая Юрьевича Паца, а потом ее сыновьям.
Доля же другой Софьи — Радзивилловой — перешла к ее старшему сыну Миколаю Миколаевичу Радзивиллу, позже ставшему виленским воеводой. Этот умер в 1521 г.
Из трех сыновей М. М. Радзивилла последний, Ян, умер в 1542 г.
Его наследство перешло к его дочкам. Одна из них — Ганна — была женой Станислава Петровича Кишки. Переживши всех своих сестер, эта женщина собрала все отцовское наследство. В 1560 г. ей принадлежало 48 дворов в Докшицах. В 1561 г. Ганна откупила у Станислава Миколаевича Паца с согласия его братьев Миколая, Доминика и Павла их долю в этом местечке, которая насчитывала 5 дворов. Оставалась еще одна часть Докшиц, которая принадлежала сестре Ганны Гольшанской Ядвиге, жене Яна Литавора Хрептовича, а потом дочке последней — Ганне и ее мужу Юрию Остику.