Страница 19 из 21
— Спасибо.
Она поморщилась:
— Пустое. Наша поездка предпринята с этой целью. После того как отец попросил меня показать вас, я поняла, что вам грозит опасность.
— Зачем я вашему отцу? — удивился Каиров.
— Нет. Ему вы но нужны. Об этом просил Дантист. Его интересовало, не встречал ли вас отец в девятнадцатом году, когда в гостинице стоял штаб дивизии... Помните, вы провожали меня из «Эльдорадо»? Мы поднялись на террасу. И вспыхнул свет. Я сказала: «Это я, папа. Погаси, пожалуйста, свет».
— Помню, — ответил Каиров.
— Отец тогда рассмотрел вас. Он сказал Дантисту, что никогда не встречался с вами прежде.
— Интересно. Откуда же мне грозит опасность?
— Боже! До чего же ты глупый! — Виктория с отчаянием посмотрела на Каирова: — Разумовский уверен, что тебя прислали следить за ним. Он боится тебя. Боится!
— Ему не следовало убивать завхоза.
— Это он? — испуганно спросила она. — Я так и догадывалась. Но молчала.
— Убийство завхоза осложнило проведение операции. Совершенно ясно, что ведется расследование.
— Да, ведется. Отец рассказывал. Милиция склонна верить, что убийство совершено на почве ревности.
— «Склонна верить»... Это еще не доказательство.
— Конечно, — согласилась она. — Я не знаю планов Дантиста. Но думаю, что если денщик пишет правду и в ящике ценности, а не секретные списки организации, то с ценностями Дантист не расстанется. Кровь будет пролита.
— Он говорит о списках?
— Да. Но отец не верит. Документы такого характера в случае острой нужды сжигают.
«Безусловно, — размышлял Каиров, — она считает, что мне известна фамилия Дантиста, под которой он находится в Северокавказске. Сменин или Кузнецов? Скорее всего, кто-то из них двоих... Вот же черт! Напрямую спрашивать опасно. Вдруг замкнется, насторожится».
— Мирзо, ты прости меня! Я думала, мы поживем здесь в тишине два-три дня, а потом я отвезу тебя на разъезд. И ты уедешь... куда глаза глядят... Захочешь найти меня, напишешь. Я такая дура, что готова поехать за тобой на край света.
— Почему же дура?
— Не будем! — Она тряхнула головой, не желая слушать никаких возражений. — Понимаешь, я хотела переждать... Уйти в сторону. Но... после всего того, что я узнала из письма денщика, планы мои переменились. Я отвезу тебя на разъезд сегодня же, сейчас, а сама вернусь в Северокавказск. Дантист должен расплатиться за все.
— Он и так расплатится! — заверил Каиров. — У него паршивые документы.
— Да, — согласилась она. Досадливо сказала: — Это надо же быть таким идиотом, чтобы выдавать себя за кинооператора, не умея держать в руках даже фотоаппарата.
Похоже, в конце улицы справляли свадьбу. Молодые парни — черкесы — танцевали, образовав круг от забора до забора. А баянист, свесив чуб на потный загорелый лоб, играл весело и быстро-быстро...
Переспелые ягоды черной шелковицы падали, разбивались о землю, оставляя следы, похожие на чернильные кляксы. Небо над деревьями уже синело. Приближался вечер.
Каиров шел в угро к Салтыкову. Открыто, не таясь. Потому что дело было сделано. Личность Дантиста установлена. Остальное — все, что предстояло, — относилось к категории ловкости и профессионального умения. Безусловно, преступника следовало взять, не привлекая общественного внимания.
Виктория умоляла его ехать к разъезду. Каиров не открылся ей. Он лишь сказал, что чувство долга повелевает ему вернуться в Северокавказск. Она посмотрела на него пристально-пристально. И сделала вывод, что он настоящий мужчина.
Тогда он подумал и поделился опасением:
— За мной ведь тоже могут следить. Кто такой Сменин?
Она успокоила:
— Не волнуйся, я знаю его много лет. Он спекулирует медикаментами. Рано или поздно его посадят. Он согласен, что заслуживает наказания. И даже уверяет, что однажды придет в прокуратуру с повинной...
Дежурный милиционер, увидев на удостоверении слово Донугро, уважительно взял под козырек.
На лице Салтыкова Каиров не обнаружил удивления. Оно было настолько озабоченно, что Каиров на какой-то момент решил: начальник угро не узнает его.
— Товарищ Салтыков, я чувствую, что у вас опять изжога. И все равно приглашаю в шашлычную «Перепутье», чтобы отметить мой отъезд. И нашу общую удачу...
— Удачу? — спросил Салтыков тоскливо.
— Совершенно верно, — ответил Каиров. — Ты не ослышался... Давай пару человек. И через час в этих стенах ты увидишь Дантиста.
— Кто он?
— Кинооператор Кузнецов.
— Да? — виновато заморгал Салтыков. — Так я и думал. — Салтыков приподнялся на носках. Достал патрон лампочки и повернул на нем белую головку выключателя. Лампочка загорелась. Салтыков хмуро сказал: — Кузнецов убит. По мнению врача, убийство произошло вчера между семью и девятью часами вечера. Труп обнаружен сегодня в половине одиннадцатого дня около кладок, за мельницей.
Виктория опознала труп.
Морг был в подвале, с толстыми каменными стенами, на которых виднелись ржавые потеки и серые пятна плесени. Салтыков зажал в кулаке пузырек с нашатырным спиртом. Но спирт Виктории не потребовался. Она держалась сурово и спокойно. Взглянула на тело мельком, без сожаления. Сказала:
— Я знала этого человека до революции под фамилией Разумовский. В настоящее время он носил фамилию Кузнецов.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Вчера. Вечером он попросил довезти его до кустарной мельницы. Ну той, что около кладок.
— Зачем?
— У него там было деловое свидание.
— С кем?
— Я не спрашивала. — Виктория повернулась и пошла к выходу.
— Одну минуточку, — сказал Салтыков. — А какие отношения были у вас с убитым?
— Он за мной ухаживал, — ответила она, не останавливаясь. У дверей добавила: — Естественно, когда был живым.
Телеграмма:
«Д о н у г р о — К а и р о в у
Фотографию потира опознал владелец ювелирного магазина Перельман. Около года назад подобный потир просил оценить неизвестный мужчина. Перельман сказал, что поскольку не торгует антиквариатом, то может оценить лишь стоимость золота и драгоценных камней. По предложенной цене одна тысяча двести рублей неизвестный продать потир отказался. Предъявленную фотографию И. Н. Строкина владелец магазина не опознал.
Сообщаю приметы неизвестного. Возраст — на вид 60 лет. Тип лица европейский. Рост высокий. Телосложение атлетическое. Жестикуляция указательная. Осанка прямая, голова откинута назад. Волосы седые. Мимика развитая. При разговоре часто закусывает губу, поднимает брови. Голос — средний дискант, чистый.
Особые приметы: короткие усы по форме кисточкой, узкая, клинообразная борода. Носит пенсне.
Напоминаю, особые приметы совпадают с показаниями И. Н. Строкина от 14 августа 1926 г. (с. 11).
Нельзя исключать, что неизвестный подвергся бандитскому нападению со стороны И. Н. Строкина. Поскольку заявления об ограблении не поступало, можно предполагать два варианта: 1. Неизвестный ограблен и убит; 2. Неизвестный имеет основания не сообщать об ограблении.
Прошу уделить особое внимание вдове есаула Кратова В. Г. Шатровой.
В бурой темноте вздорно заголосил петух. Крик резанул ночь наискось, утонул в шуме реки. Молодая луна высвечивала булыжную мостовую и створки распахнутого окна.
— Я никогда не надеялась, что беды будут обходить меня, — задумчиво произнесла Виктория. — Я самоуверенно полагала, что могу обойти их сама.
— Об этом не стоит жалеть, — ответил Каиров.
Виктория перехватила его взгляд, усмехнулась досадно:
— Я не жалею... Я не понимаю. Наконец, я не верю в то, что человек беспомощен перед судьбой.
— Человек не живот сам по себе. Ему не дают это делать другие, — с нарочитой бесшабашностью пояснил Каиров.