Мила 2.0

Лукас подвел меня к большой прозрачной трубе, которую я заметила, когда вошла в помещение. Он набрал на подключенном к ней компьютере несколько наборов цифр и букв, после чего труба издала долгий шипящий звук и медленно со скрежетом открылась.

И тогда я увидела, что акриловое стекло внутри частей трубы образует выемки по форме двух половин человеческого тела. И в закрытом состоянии они точно повторят размеры моего.

— Встань внутрь, пожалуйста.

Я заглянула в большую выемку под меня с немалым трепетом. Все мое естество сопротивлялось идее оказаться в такой тщательно сконструированной нише. Но Лукас сказал, что эта машина сможет меня починить, а мне предстояло пройти еще два испытания — вероятность успеха повысится, если мое тело будет в безупречном состоянии.

Не обращая внимания на колотящееся сердце, я вошла внутрь и развернулась лицом к Лукасу, поставив ноги на две черные отметки в полу. Идеальное соответствие. Как только мои ступни оказались на нужных местах, в ушах засвистел высасываемый вверх воздух. Меня прижало к стенке с такой силой, что я вскрикнула. А потом стеклянные створки сомкнулись на мне, как половинки сэндвича. Они сжимались, пока не заключили мое тело в идеальный футляр. Казалось, что кто-то натянул на меня новый слой кожи.

Слишком точное соответствие. Это устройство было создано специально для меня, поняла я. Для всех Мил.

Я замерла, в ушах громко застучала кровь.

Не паниковать. Не паниковать, не паниковать. Подумай о чем-нибудь другом.

Пластик был пронизан тонкими серебристыми нитями. Может, для прочности? Чтобы сделать его противоударным? Я смогу выбраться, только если Лукас выпустит меня.

Лукас нажал на какую-то кнопку, потом щелкнул переключателем на панели рядом с трубой, и я сразу почувствовала, что камера нагревается. Но внутри меня будто поползли ледяные змеи. Сквозь прозрачное стекло я посмотрела Лукасу в глаза и сосредоточилась на зеленых и голубых пятнышках, чтобы спастись от собственных мыслей, спастись от ощущения, что меня проглатывают заживо.

— Не пройдет и двух минут, как ты выйдешь оттуда.

Я с трудом сглотнула. Не разумно, но для меня «две минуты» прозвучали как «вечность».

— Сейчас снаружи опустится перегородка, в нее встроен лазер. Просто стой спокойно, и все будет хорошо. Я с тобой.

Без проблем. Я все равно вряд ли смогла бы пошевелиться, когда все мое тело сковал страх.

Пять голубых крапинок в правом глазу, три в левом, сосчитала я словно в бреду. А потом сверху, на границе периферийного зрения, появилось красное свечение.

— Закрой глаза, если так будет проще.

Я хотела послушаться, больше всего на свете, чтобы не видеть, что эта штука будет делать. Но не могла. Это означало бы поддаться той же слабости, которую я проявила перед экраном, а мне необходимо было оставаться сильной. Кроме того, опущенные веки не спасли бы меня ни от четырех слов, загоревшихся красным, ни от моего бесстрастного внутреннего голоса.

Лазерный ремонт: Процесс запущен.

Так что я стояла и смотрела на Лукаса, видя, как серебристая перегородка сначала закрыла его непослушные волосы, потом лоб и наконец глаза, и мой взгляд вперился в полупрозрачную стенку, охваченную слабым сиянием.

Потом раздался щелчок, который, видимо, означал, что перегородка дошла до пола. Красное свечение над головой усилилось.

— Выпустите меня, — попросила я, умоляюще глядя на Лукаса.

Он покачал головой.

— Все будет хорошо. Это не займет много времени.

И тут сетка вокруг моего плеча ожила. Вспыхнули миллионы фотоэлементов. Внезапно я почувствовала в области сустава прилив тепла, равномерную вибрацию. Как в тот раз, когда мама чинила мне руку, только гораздо, гораздо сильнее.

Плечевое соединение: Отремонтировано.

В этот момент я не смогла бы пошевелиться, даже если бы появилась такая возможность. Потому что эти слова произнес не мой спокойный электронный голос. Голос был чужой, незнакомый.

Но что они тогда делали у меня в голове?

Осознав, в чем дело, я поперхнулась. Машина. Она каким-то образом транслировала эти слова в мой мозг.

Меня электрическим током прошил ужас, подталкивая к маниакальному, бездумному поведению.

— Выпустите меня! — заорала я. — Пожалуйста!

Лазер продолжал невозмутимо делать свое дело — теперь красное сияние и пульсирующее тепло опустились ниже по руке.

Рука: Отремонтирована.

— Нет, — прошептала я, больше не пытаясь кричать. Я не знала, слышал ли меня Лукас, но было ясно, что выпускать меня он не собирался. Между тем, я не могла пошевелиться, не могла думать, не могла дышать. Я хотела сжаться в комок, но стенки были неподатливыми, как будто меня похоронили с расставленными ногами и руками. Гробница, вот на что это было похоже. Как будто меня замуровали в гробнице, и я никогда, никогда из нее не выберусь.

Когда красное сияние опустилось до бедра, вибрация устройства закралась мне под кожу, в уши, проникая все глубже и глубже, пока я не начала дрожать вся целиком, не зная, виноват ли в этом страх, или машина, или и то, и другое.

«Бедренное соединение: отремонтировано», — объявил ровный холодный голос. Ощущение было таким неприятным, таким назойливым, словно мне в голову впихивали чужое сознание.

Снаружи послышался слегка дрожащий голос Лукаса.

— Уже почти всё.

Когда свечение наконец погасло, перегородка поднялась, а шипение известило о том, что стеклянные половинки начали раздвигаться, я даже не была уверена, что удержусь на ногах. Как только щель немного расширилась, я протиснулась наружу, рухнув на колени, и сложилась пополам, едва не касаясь лбом пола. От облегчения хотелось рассмеяться, но из горла вырвался только жалкий сдавленный всхлип.

Похоже, этот звук сорвал где-то внутри меня лавину, потому что сразу после этого я начала дрожать.

Несколько секунд спустя на мое плечо осторожно легла рука. Вскинув голову, я увидела, что надо мной склонился Лукас, еще более взъерошенный, несомненно, из-за своей привычки запускать пальцы в волосы, когда он нервничал. Парень стоял, стиснув челюсти, а его рука замерла над моим плечом, после чего еще раз невесомо опустилась на него.

— Ты в порядке?

Поднимайся, Мила. Встань и сделай вид, что все отлично. Лукас, может, и кажется хорошим, но он верен Холланду.

Холланд. Одного этого имени оказалось достаточно, чтобы подстегнуть меня к действию.

Я встала.

— Я в порядке. Я просто притворялась — хотела пошутить.

Он навис надо мной, его лицо по-прежнему было пепельно-серым, а между бровями лежала глубокая складка.

— Ясно, — протянул Лукас. — То есть, ты так вела себя не из-за того, что поняла, для чего еще используется эта установка?

— Что вы имеете в виду?

— Кроме ремонта, мы подключаем сюда андроидов, чтобы изменять их программы. Или ликвидировать их.

Ликвидировать.

Комната поплыла перед глазами, и на миг мне показалось, что я вот-вот упаду в обморок, хотя на ногах я стояла твердо. Губы задрожали, и я крепко сжала их.

Возьми себя в руки, Мила.

И у меня получилось. Но в голову впервые закралась ужасная мысль: возможно, быть андроидом, который не чувствует все, как настоящий человек, было бы лучше.

— Нет, я об этом не подумала, но какая разница. — Я пожала плечами, словно этот факт не представлял большой важности, но обмануть Лукаса было не так просто. Он смерил меня взглядом с головы до пят, как будто выискивая признаки лжи.

Наконец, к моему величайшему облегчению, он кивнул.

— Хорошо. — Он засунул руки в карманы. — Хочешь сделать перерыв?

Перерыв? Звучало очень заманчиво. Но чем скорее я закончу с этими испытаниями, тем раньше у меня появится шанс увидеть маму. Если я пройду их.

— Нет.

— Тогда, наверно, я сейчас провожу тебя до…

Его прервал механический голос, запрашивавший код. Мы оба повернулись к двери, и после серии сигналов она наконец открылась, представив нашему взору рослого мужчину.