Страница 13 из 115
привески волшебные, перстни и кольца в носу, верхнюю одежду и нижнюю, платки и кошельки, светлые тонкие епанчи и
повязки, и покрывала»3. Само собою разумеется, что рядом с
обилием украшений и употребление различных духов и благовоний было не в меньшей степени распространено среди представительниц аристократии4.
Аналогичная перемена, заключавшаяся прежде всего в переходе от прежней простоты и непритязательности к показной
роскоши, наблюдается одинаково и в отношении внешней и
внутренней отделки домов знати, так же как и во всей их домашней обстановке. В связи с этим со времени Соломона начинается время усиленной строительной деятельности. Иерусалим в короткое время застраивается домами знати. «Не только
сам Соломон, но и представители знати страны, подолгу про11 Царств II, 5; 2 Царств 9, 9.
2 Книга Притчей Соломоновых 31,22; Иеремия 10,9; Иезекииль 10,10.
3 Исаия 3,16-22.
4Там же, стих 23; ср. Песнь песней 4, 14.
46
живавшие в Иерусалиме, принцы крови, высшие придворные
чипы и фавориты воздвигали себе роскошные дворцы из кедрового дерева… Дворцы знати строились теперь и на холме Милло, так как пределы прежнего города времени Давида представляли для них слишком мало простора. Эта городская часть, названная второю, превзошла своим блеском и богатством Сион, так что этот последний с этого времени сохранил значение
лишь по воспоминаниям о Давиде и в силу того, что там находились гробницы царей, хоронившихся па его южном склоне»5. Подобно Иерусалиму, по всей вероятности, и другие более значительные города застраиваются в это время домами
местных представителей аристократии, причем при возведении
их преимущественное внимание обращалось прежде всего на
богатство и роскошь внешней отделки6. Та же цель преследуется теперь и в отношении внутреннего убранства жилищ. В
качестве предметов домашней обстановки и убранства появляются богатые постели, ложа из слоновой кости, ковры7. С этого
же времени в качестве ценных предметов домашней утвари в
богатых аристократических домах начинают все чаще встречаться и греческие или исполненные по греческим образцам
вазы, доставлявшиеся в израильское н иудейское царства, как
надо полагать, при посредстве финикийских торговцев8.
Как в самом факте распространения страсти к роскоши среди
израильской и иудейской аристократии, так и во всех внешних
проявлениях этой страсти в тех формах, в какие она выливалась, немалую роль, по всей вероятности, надо думать, должен
был играть пример торговой аристократии богатых торговых
городов соседней Финикии. Однако перенимая и усваивая себе
привычки финикийских аристократов и стремясь подражать
им во всем образе жизни, еврейская аристократия оказывалась
в этом отношении в значительно худших условиях, нежели эти
последние. В то время как финикийские города имели к своим
услугам удобные морские пути сообщения, внутренние области Палестины, заселенные евреями, именно в силу своей малой
5 Graetz. Geschichtc der Judcn. Erstcr Band. Leipzig, 1874. S. 322; ср. также Note 13.
6 Иеремия 22, 14.
7 Амос 6, 4; Книга Притчей Соломоновых 31, 22.
8 Hugues Vincent. Canaan d’aprfcs Г exploration r^cente. Paris, 1907.
Ch. V. P. 351-360. Вопрос о греческих вазах в древней Палестине
разбирается мною в другом месте, см. «Иудея и Эллада в их взаимных отношениях». V.uO«ih>-/ гм Л У
47
доступности, осуждены были, как уже отмечалось нами выше, на замкнутость и изолированность в отношении внешнего мира.
Море в течение всего периода самостоятельного существования обоих еврейских царств оставалось совершенно для них
недоступным, так как все побережье ранее, чем израильтяне
успели получить к нему доступ, уже было занято рядом крупных торговых фииикийских и частью филистимских городов.
Удовлетворяя своей страсти к роскоши и приобретая с этой
целью иноземные заморские продукты и изделия, аристократия израильского и иудейского царств не имела, таким образом, возможности, подобно аристократии финикийской или греческой, воспользоваться всеми выгодами приморского расположения для того, чтобы приобретать нужные и желательные для нее иноземные продукты путем непосредственных
пиратских набегов или же более мирным путем, путем установления правильных и постоянных торговых сношений с соседними государствами и народами. Впоследствии, когда в эпоху
царствования династии Маккавеев иудеи получили наконец
доступ к морю в более доступной части побережья, представители иудейской аристократии точно так же прибегли к этому
простому способу приобретения богатств и необходимых предметов. Так, уже в начале римской эпохи один из последних
представителей династии Маккавеев, Гиркаи, обвинял перед
Помпеем своего брата Аристобула в занятии морским пиратством9. Но в эпоху царств этот путь приобретения иноземных
продуктов был совершенно закрыт для израильских и иудейских аристократов, и, нуждаясь в получении заморских изделий
и естественных произведений, аристократия того времени вынуждена была обращаться к услугам торговых посредников и
прежде всего к услугами все тех же финикийских торговцев10.
Так в эпоху царств, с возникновением землевладельческой
аристократии, впервые создавалась почва для развития внешней чорговли, и, действительно, мы наблюдаем с этого времени
некоторое оживление внешних торговых сношений, достигающих более широких размеров, нежели во всю предшествовавшую эпоху. Однако, хотя теперь и устанавливаются, по-видимому, более правильные и постоянные торговые сношения с
соседними странами и прежде всего с Финикией, мы никоим
9 Guthe. Schiffahrt. - Herzog-Hauck. Real Encyclopedic fur protestantishe Theologie und Kirche. Band XVII. S. 573.
10 Намек, хотя далеко неясный, на развитие внешней торговли можно
видеть у Исаии 2, 7; Осии 12, 7-8; ср. Софония 1,11.
48
образом ие должны преувеличивать их значения. Прежде всего не следует забывать при этом, что роль обоих еврейских
царств в начавшихся торговых сношениях, как не трудно видеть из всего только что изложенного, могла быть исключительно только пассивной. Не развитие торговли, как это часто
думают, имело своим последствием изменение в образе жизни
аристократических кругов, но, как мы видели, обратно, именно
возросшая среди этих последних в связи с переменами, происшедшими в ее имущественном и общественном положении, страсть к внешней показной роскоши и к широкому образу
жизни вызвала спрос на иноземные продукты, повлекший за
собою в свою очередь некоторое оживление внешних торговых
сношений. Но именно это обстоятельство, именно потребность
в получении иноземных продуктов и изделий при отсутствии
доступа к морю и при вытекавшей отсюда невозможности непосредственного их получения и ставило израильский народ в
полную зависимость от соседних, далеко опередивших его в
своем торговом развитии наций и с самого начала осуждало
всю его внешнюю торговлю на исключительно пассивную роль.
Финикийские купцы торговали преимущественно в городах
и местечках, расположенных вдоль западной границы обоих
царств11, проникали и в Иерусалим, где имели, по-видимому, собственный квартал12. О том значении и роли, какую играли в
развитии внешней торговли израильского народа финикияне, свидетельствует прежде всего тот факт, что слово «хананеянии»
(под которым разумелись, преимущественно, именно жители
финикийских городов) в течение всего описываемого времени
оставалось в еврейском языке синонимом торговца вообще13.
Относительно других соседиих народов известно, что сирийцы
имели в Самарии, по крайней мере временно, свой базар14.
Что касается самих евреев, то последние вряд ли посещали
с торговыми целями даже ближайшие торговые центры. Правда, в результате победы израильского царя Ахава над царем