Страница 32 из 40
Этот поворот судьбы вынудил его выставить на торги имение и в 1867 г. продать его.
В 1867 г. владельцем Рудобелки становится барон А.Я. Врангель.
В 1877 г. Рудобелка принадлежала генерал-майору О.Ф. Лилианфельду.
В 1888 г. Рудобелка в собственности жены доктора медицины С.В. Есантова. Имя этой женщины хроники тоже не обозначили.
23 августа 1997 г. в районной газете с оригинальным, раритетным названием «Чырвоны Кастрычнік» вышла статья Екатерины Донченко, в которой автор методом опроса старожилов выводит историю местного православного храма — Покровской церкви. История этой церкви, как и должно, раскрывает историю здешнего города.
Начало церкви. Покровская православная церковь в Рудобелке была построена на возвышении в 1887 г. Она стояла в том месте, где теперь кафе «Молодежное». Ее возвели вместо обветшалой униатской церквушки, стоявшей на месте теперешнего Центра истории и культуры. Новое, высокое, на каменном фундаменте, из тесанных бревен здание церкви было окрашено в красный цвет снаружи и бело-голубой изнутри. Оно было в форме ладьи, с двумя куполами и колокольней с башенкой. Венчали ее три креста. Центральный вход в Покровскую церковь был оснащен высокими каменными ступенями. Вход этот считался парадным, через него проходили процессии венчания и совершались крестные ходы. В праздники, когда собиралось много людей, открывали еще один вход — с левой стороны. Правую боковую церковную дверь открывали исключительно в тех случаях, когда требовалось вынести умершего после отпевания, тогда траурное шествие во главе со священником направлялось к находившемуся неподалеку кладбищу. Рядом с главным входом размещалась винтовая лестница, ведущая на колокольню, где висели три колокола. В глубине зала на возвышении находился алтарь с иконостасом и резными царскими вратами. Справа от алтаря располагались певчие.
Причт. К Покровской церкви была приписана церковь села Шкава. В Рудобелку ходили молиться крестьяне из 10 деревень. Прихожан в этих деревнях на момент постройки церкви насчитывалось 1 828 человек мужского пола и 1 754 — женского. Первым настоятелем прихода был, по-видимому, Яков Железнекович, выпускник Минской духовной семинарии. Известно, что его дочь Евгения работала учительницей в школе и была женой местного врача Адама Антоновича Черноцкого. После смерти отца Якова настоятелем прихода стал отец Василий (Лаптенок), вдовец средних лет. У него было четверо детей. Проживала его семья в доме, принадлежавшем церкви и стоявшем в районе нынешнего автовокзала. Это был последний иерей той Покровской церкви. Человеком он был умным, аккуратным, уравновешенным, прекрасно пел. Дьякон церкви Василий жил на Рудне, родом же был из Касарич, хорошо играл на скрипке. Последним звонарем был Винтесь Володько.
Отец Василий. В 1929 г. власти закрыли церковь. В доме священника разместили больницу. Отцу Василию с детьми пришлось перебраться в Рудню, откуда его впоследствии увез «черный ворон». Однажды, освящая новый дом Куриловых, отец Василий бросил такую фразу, как бы предвосхищая историю: «Сейчас разрушают церкви и убивают пастырей, но настанет время, когда будут строить новые храмы и искать священников». Он был уверен, что церковь возродится.
О тех, кто сбрасывал кресты. Церковь сначала передали спиртзаводу под склад. В бывший церковный зал стали ссыпать зерно. Потом кому-то не понравились кресты на здании и поступило указание сбросить их. Подрядилось несколько человек. Один из них в первый же день сорвался с купола. Другой, плотник со спиртзавода, в день погрома лишился рассудка и через три дня был отправлен в психиатрическую больницу в г. Могилев. Третий, столяр, вскоре умер от туберкулеза. Главный подстрекатель сброса крестов секретарь партбюро спиртзавода впоследствии перенес операцию на глаза и лишился одного глаза. Местные вспоминали, что он срывал иконы со стен церкви и колол глаза изображенным на них святым.
Клуб. Потом в здании церкви решили разместить районный клуб. Но молодежь отказалась развлекаться в бывшем храме. И тогда добротное и еще нестарое здание разобрали, а бревна уложили в штабеля. В 1939 г. из них, все-таки, начали сооружать здание клуба в два этажа. Строительство велось около хлебозавода. На первом этаже планировалось устроить кинозал и библиотеку, а на втором — рубку для киномеханика и радиоузел. В еще недостроенном клубе встретили Новый Год, проголосовали за первого депутата — свинарку Анну Пальцеву, танцевали под гармонь. Началась война. 1 апреля 1942 г. немецкие оккупанты объявили жителям Рудобелки, чтобы те явились в клуб на собрание. Это оказалось зловещей ловушкой. Люди пришли — а их заперли и подожгли. Здание клуба сгорело дотла, никому не удалось вырваться из него.
Кресты. Снятые с церкви кресты хранились в кузнице. Перед войной одна бабка из Карпиловки выпросила один себе «на смерть». Немцы за что-то убили эту бабку и местные соорудили с помощью этого креста прямо во дворе дома этой женщины могилу. Куда делись остальные два церковных креста неизвестно.
Братская могила около хлебозавода. В последнюю войну оккупанты убили каждого третьего жителя города Октябрьский. На месте сгоревшего вместе с людьми здания клуба теперь Братская могила (по улице Бумажкова). Вместе с 643-мя безвинными жертвами в ней покоится и пепел оскверненной Покровской церкви.
(По материалам, собранным сотрудниками Центральной библиотеки города Октябрьский Иттой Григорьевной Гринкевич и Верой Ивановной Щетько)
Винокурня существовала в Рудобелке еще в 1895 г. Это было частное предприятие. В среднем оно вырабатывало 43 тысячи десятилитровых ведер спирта в год. В 1911 г. оно уже так и называлось — спиртзавод.
Местный спиртзавод действовал все годы до войны. В 30-е гг. его механиком был Александр Корбут.
После войны от завода остались только трубы и котельная. Инженеру Малюкову пришлось восстанавливать его, не имея проекта на руках. Тем не менее, зимой 1947 г. завод дал первую продукцию, а за лето был восстановлен окончательно. Здесь начали работать в две смены. Первым директором после войны был Кунцевич, механиком А. Пальцев. Каждая смена кроме того состояла из сменного технолога, инженера, лаборанта, дежурного слесаря, дрожжевара, кочегара, заторщика, солодовщика, мойщика, аппаратчика. Завод имел паровые двигатели на ременных передачах и использовал зерно, картофель и завозимые патоку, сорго и кукурузу.
После 1960 г. паровые двигатели заменили на электродвигатели. На заводе в это время работало 50 человек. Действовало четыре смены. Подготовительное производство состояло из четырех цехов: дрожжевого, солодового, генцеваренного (где сырье для спирта варили под давлением) и бродильного. Стадию гонки осуществляли через перегонный аппарат. В подвальном помещении главного заводского корпуса располагалось спиртохранилище. Отличительной особенностью, традицией завода было то, что люди здесь работали семейными парами. С 1959 г. на предприятии трудились супруги Максименко. Позже на производстве были заняты супруги Жулеги, Мацыгудовы, Трацевские.
Нынче предприятие закрыто. И уверенности в том, что оно возродится, у местных нет.
Думаю, статус города должен присваиваться тем поселениям, где имеются предприятия и где ведется хоть какое-нибудь строительство — промышленное, жилое. В наших малых городах, если мы действительно собираемся сохранить их статус и обозначение на карте, следует создавать филиалы тех мощных процветающих предприятий, которые сегодня сконцентрированы в крупных городах. Пусть на этих филиалах производят самое простое. Зато те, кто будет работать на них, построят себе квартиры, воспитают своих детей, у которых, в свою очередь, появится перспектива остаться в родном городе.
Больше того, гораздо эффективнее для иных предприятий, которые нынче размещаются в центре крупных городов, было бы продать свои строения и площади и на вырученные средства запустить те же предприятия в малых городах. Кстати, перемещение такое прекрасно регулируется с помощью налогов и преференций. В Беларуси просто избыток предприятий в крупных городах. А ведь каждый четвертый город в республике вообще не имеет промышленных предприятий. А для Гомельщины и Могилевщины это отношение еще выше. Заново выстроенные, переоснащенные предприятия будут давать более совершенную продукцию. Но главное, они будут способствовать поддержке наших малых городов. И инвестиции следует осваивать исключительно в малых городах.