Клуб победителей

Профессор побледнел и тяжело задышал. Он пытался что-то произнести, но губы не слушались.

Макс оттащил Лычкина в сторону.

— Ты что, — зашипел он ему в ухо, — убить его хочешь? Остынь!

Парень подскочил к Дружининкову и усадил на кушетку, оглядываясь по сторонам. В стеклянном графине стояла вода, и он быстро налил полстакана и поднес профессору. Но тот, покачав головой, засунул в рот таблетку валидола. Он почти не чувствовал боли в груди, поглощенный одной-единственной мыслью, что только сделал хуже. Прижав руку к груди, он снова подошел к машине и начал проверять показания монитора. Запись воспоминаний прошла успешно. Но что тогда произошло? Профессор подошел к Эвелине и, наклонившись над ней, взял за запястье, чтобы незаметно посчитать пульс.

— Как вы себя чувствуете?

— Голова немного кружится. Со мной что-то произошло?

Лычкин заскрипел зубами. Макс сделал ему предостерегающий знак.

Эвелина непонимающим взглядом обвела лабораторию и троих мужчин в напряженных позах, смотрящих на нее так, словно она вот-вот должна умереть.

— Я нормально себя чувствую. Только слабость какая-то, — свободной рукой девушка поправила юбку и убрала прядь волос, спускающуюся на лоб. — Что случилось?

— Вы можете назвать себя? — спросил профессор.

— Эвелина Верстакова.

— Год, месяц рождения?

— Одиннадцатое сентября тысяча девятьсот восемьдесят четвертого.

— Расскажите о себе, — попросил профессор.

— Зачем?

— Пожалуйста. Краткую биографию.

— Ладно, хорошо, — Эвелина слегка улыбнулась. — Родилась в Москве. Закончила школу, поступила в Суриковское училище. На четвертом курсе вышла замуж. — Неожиданно ее лицо изменилось, стало более напряженным и суровым. — Слушайте, вы меня что, в этой капсуле от алкоголизма лечили? Это мой муж вас заставил? Но я не алкоголичка. Не верьте ему. Это от того, что мне очень тяжело.

Лычкин бросился к ней.

— Эв, ты помнишь, помнишь. Все помнишь. Они вернулись.

— Кто они?

— Твои воспоминания. Он же стер тебя.

— Кто?

— Твой муж Верстаков. Из-за него ты оказалась в этом центре. Ты не помнишь, как мы познакомились в столовой? Как мы жили с тобой?

Серые глаза Эвелины округлились от удивления. Она отодвинулась от Лычкина подальше и вопросительно посмотрела на Дружинникова, чтобы он подтвердил его слова. Профессор еле заметно кивнул, и она снова с недоверием посмотрела на Евгения, сидящего перед ней на корточках.

— Я жила с тобой? Этого не может быть.

Мужчина с мешками под глазами и изможденным лицом вовсе не в ее вкусе. Она, как девушка, выросшая без отца, всегда тянулась к мужчинам постарше, поэтому и вышла за Верстакова. Но в Верстакове была харизма, он хорошо одевался, умел красиво ухаживать. Но этот жалкий плохо одетый мужчина никогда не смог бы привлечь ее внимание.

Лычкина пробил нервный смех. Он помнил себя в таком же состоянии. Это действительно анекдотичная ситуация, хочется спросить что-то вроде: «И как мы жили?» или «А было ли нам хорошо в постели?». Самое сложное представить, что с этим чужим человеком у тебя могли быть интимные отношения.

— Эв, поверь, я понимаю тебя, как никто другой. — молодая женщина дернула плечом. Ей не до него. Перед ней, как на экране, мелькают их ссоры с Верстаковым. В углу комнаты их маленькая дочка наблюдает за ними. Ее глаза испуганны, как у маленького олененка, но она не решается плакать.

— Где Лера? — вдруг спрашивает она и обводит мужчин вопросительным взглядом. Все опустили глаза. На этот вопрос ни у кого нет ответа. Лычкин взял инициативу в свои руки. Стараясь быть кратким, рассказал ей историю их знакомства и все события до того, как она легла в короб. Дружинников пытался слушать, но его внимание рассеивалось, мысль постоянно возвращалась к вопросу: почему произошло то, что Эвелина не помнит, что случилось с ней в клубе? Идея, пришедшая ему в голову, казалась такой странной, что он отбросил ее, несмотря на то, что она объясняла многое. Повторно записанные воспоминания становятся новыми и занимают другое место. Прежнее место, где они находились, отмирает. Это должно быть связано с тем, что во время стирания через мозг пропускают ток. То, что Эвелина забыла настоящее, означает, что место закончилось. Человеческий мозг напоминает однократно записываемый диск с ограниченным объемом памяти.

— Скажите, а вы помните что-нибудь необычное? Может быть, какие-то воспоминания кажутся вам чужими? — спросил Дружинников.

Эвелина попыталась сосредоточиться.

— Не могу вспомнить. Мне кажется, что у меня голова сейчас взорвется.

— Вам надо поспать. Во время записи мозг подвергся большой нагрузке.

Максим все еще сжимал в руке свой диск, но желание лечь в короб, глядя на Эвелину, уже прошло. Одно воспоминание можно и похоронить.

— Надо уходить отсюда, — напомнил он.

Профессор предложил поехать к нему. В трехкомнатной квартире сегодня как раз освободились две комнаты. С хозяйкой можно договориться. Эвелине надо обязательно выспаться. Молодая женщина запротестовала.

— Я никуда не поеду. Мне нужно найти Леру. И я не понимаю, что я здесь делаю.

— Мы обязательно найдем Леру, — спокойно произнес Лычкин. — Только мы должны быть очень осторожными. Они могут стереть тебя, как это произошло со мной. А то, что с тобой произошло, я расскажу по дороге, хорошо? — Эвелина кивнула, подумав, что он хоть и не в ее вкусе, но выглядит как человек, которому можно доверять. Она перевела взгляд на профессора, заметила его участливое лицо и успокоилась. Похоже, она опять влипла в историю. Но вроде бы все обошлось.

Евгений посмотрел на короб, в голове появилась мысль, с которой он тут же обратился к профессору.

— Скажите, а вы могли бы вывести из строя эту машину, чтобы ею не могли воспользоваться? Опасно его оставлять.

Дружинников медленно подошел к своему детищу. Как бы то ни было, дальше оставлять функционирующую машину нельзя. Конечно, хотелось бы продолжить исследования, но это невозможно. Отсоединил несколько проводков. Потом вытащил небольшой блочок с диском Эвелины и спрятал в свой портфель. Ну что ж, Караеву он отомстил.

— Есть еще помощник в кабинете Щербакова, — вспомнил Макс. — Надо забрать его тоже.

— Я сбегаю, — Лычкин кинулся к двери. — Вы можете идти.

Они не успели дойти до конца коридора, как он догнал их с небольшим чемоданчиком в руках.

Охранник с удивлением воззрился на компанию и встал со стула.

— А куда это вы все собрались?

— А ну отойди с дороги и дай нам пройти! — решительно заявил Евгений.

— Мы так не договаривались. Я сейчас позвоню Щербакову. — охранник схватил телефон, но Макс сильным ударом отбросил его к стене. Парень стукнулся головой и, судя по всему, потерял сознание.

— О Господи! — профессор хотел броситься к нему, но Лычкин и Макс схватили его под руки.

— Надо идти, нет времени.

Охранник на выходе храпел, положив голову на стол. Пахло спиртным. Стараясь не шуметь, группа из четырех человек по одному проскочили через вертушку.

Глава 45

Взволнованный Щербаков уже в сотый раз набирал номер шефа, но телефон был по-прежнему выключен. «Что за чертовщина!» — выругался Андрей и начал одеваться. После превосходного ужина — на этот раз они приготовили лазанью — он удобно устроился с Галинкой возле телевизора для просмотра фильма «Начало». Звонок мобильного раздался, когда Леонардо Ди Каприо пытался уговорить жену не совершать самоубийство.

— Не снимай трубку! — взвизгнула Галинка, но Андрей уже взял телефон, и жена нажала на паузу.

Впрочем, после разговора с охранником о фильме оба забыли. Взволнованный Андрей мерил шагами комнату, пытаясь дозвониться шефу, а Галинка лежала на диване, не сводя с мужа обеспокоенного взгляда. Когда Андрей, наконец, решил поехать на работу, она встала, чтобы его проводить.

— Хочешь, я поеду с тобой? — предложила она.

— Ни в коем случае, — он поцеловал ее теплую щеку. — Лучше досмотри фильм. Расскажешь потом, чем закончилось.