Страница 27 из 61
— Совсем, — покачал головой Евгений, спуская ноги на пол. — Пожалуй, мне надо пройтись. — Тапочки, стоящие у постели показались чужими, он их проигнорировал. За исключением слабости чувствовал себя довольно прилично, голова не кружилась. Вышел из спальни в гостиную. Жена следовала за ним.
— Здесь мы проводим свободное время, — сообщила Эвелина.
Лычкин посмотрел на огромный телевизор на тумбочке и пожал плечами.
— А это что? — он с интересом посмотрел на черный футляр на журнальном столике.
— Твои очки. Обычно ты смотрел в них телевизор.
Очки лежали в кармане пиджака и, вешая вещи в шкаф, Эвелина выложила их на журнальный столик.
— Интересно, — Евгений щелкнул футляром и надел золотую оправу.
— О! — он тут же снял их.
— Что такое?
— Ты уверена, что это мои очки?
— Абсолютно. Но в чем дело?
— Что-то случилось с глазами, они мне не подходят.
— Может быть, зрение улучшилось?
— Что за чушь!
— Вовсе нет! — горячо возмутилась Эвелина. — Плохое зрение возникает в результате подавления в момент бессознательности.
— О чем ты?
— Ну, например, тебе пять лет, ты идешь с отцом в парке, засмотрелся на что-нибудь, и врезался лбом в дерево. Тебе больно, на лбу шишка. А в это время отец кричит на тебя: «Ты ничего не видишь!» Мозг фиксирует команду, зрение портится. Эпизод влияет на всю жизнь. Если во время процессинга этот случай стереть, зрение может улучшиться.
— Весьма интересно.
— Давай проверим, — Эвелина взяла журнал и, встав на другой стороне комнаты, начала спрашивать буквы, которые он безошибочно назвал.
— Ну, вот и первое улучшение! — она захлопала в ладоши.
— Ты что, издеваешься надо мной? Я не помню, кто я, а ты говоришь об улучшении.
— Но ведь это же здорово, иметь хорошее зрение.
Он раздраженно пошел по коридору.
— Здесь кухня, туалет и ванная, — рассказывала Эвелина.
Лычкин заглянул в каждую дверь, только чтобы отметить, что совершенно не помнит, был ли он когда-нибудь здесь. В зеркале в ванной поймал свое отражение. Мужчина около сорока лет. В глубоко посаженных глазах притаился страх. Кто ты, незнакомец? Провел рукой по щеке. Очевидно, брился он не более двух дней назад.
— Хочешь принять душ?
Посмотрел на высокую женщину в дверях. Почему она не оставит его в покое?
— Да, хочу, — Лычкин принял из ее рук свежее полотенце и халат. Заперев задвижку, прижал нос к махровой ткани. От халата исходил слабый запах одеколона, который ни о чем не говорил.
Вытираясь после душа, Евгений приоткрыл дверь. Из комнаты доносился голос Эвелины. Лычкин замер, превратившись в слух.
— Да, все хорошо. Он в ванной. Что сказать? Хорошо. Хорошо. Буду держать в курсе.
Кто был этот человек, которого нужно держать в курсе?
Надев халат, заглянул в комнату и заметил, что Эвелина поспешно положила телефон на журнальный столик.
— С кем ты разговаривала?
Она вздрогнула, но заставила себя ответить.
— Андрей Щербаков интересовался твоим состоянием. Он хочет с тобой встретиться, как только ты придешь в себя.
— В себя приду, когда все вспомню. А этот Щербаков пусть зайдет и объяснит, как могло случиться, что на курсах по улучшению жизни я потерял память.
Глава 24
Субботний денек выдался пасмурным. Жара, наконец, отступила. После ночного дождя повеяло прохладой. Карина поняла, что не знает, как вести себя с этим ставшим вдруг чужим человеком, формально продолжавшем оставаться в статусе второй половинки. И хотя к этой теме они не возвращались, находиться в одном пространстве стало мучительно неудобно. Все совместные занятия разом исчезли, и Карина без конца задавала себе один вопрос: «А что же у них было общего раньше?» Желая отвлечься, затеяла уборку. Дмитрий, раньше бравший на себя чистку ковров, на этот раз не оторвался от телевизора. В дверь позвонили. Прижимая к себе загоревшего сынишку, Карина особенно остро поняла, как соскучилась. Когда они вместе с Сашей помахали в окно бабуле и дедуле, возник вопрос обеда. И тут Дмитрий предложил сходить в Макдональдс. Саша радостно захлопал в ладоши и сразу же выпросил хэппи мил. Карина привела себя в порядок, не переставая радоваться своевременному возвращению сына. В тот момент, когда они вышли втроем на улицу, ей показалось, что они снова счастливая семья. Она держала теплую ручонку сына, радуясь, что Дмитрий отвечает на его бесконечные «почему». В Макдональдсе заняли столик на улице и, время от времени подкармливая нахальных воробьишек картошкой, быстро расправились с заказом.
— А я хочу мороженое! — заявил с набитым ртом Саша.
Дмитрий достал из бумажника деньги.
— Ты уже большой мальчик и сможешь сам постоять в очереди.
Зажав в кулачке купюры, Саша убежал. Повисло молчание. Карина не знала о чем говорить и потягивала ванильный коктейль, поглядывая вокруг. Когда улыбающийся Саша с мороженым в руке вышел на улицу, Дмитрий наклонился к Карине.
— И ты готова его потерять?
Она вздрогнула. Настроение, слегка поднявшееся, снова село. Случившееся придавило ее. Вжалась в спинку кресла и побелевшими пальцами ухватилась за стол. Она не может потерять сына. Ни за что. Карина смотрела на Сашу, облизывающего мороженное и видела только его одного.
— Мам, у тебя еще осталась картошка? Вон тот воробушек голоден. Можно я дам ему?
Карина как во сне смотрела, как шевелятся его губы и не слышала слов. Все ее существо кричало: «Он мой!»
Дмитрий взял пакетик Карины и передал Саше. Мальчик принялся кормить воробьев. Наглые пушистые создания сидели на столе, ожидая лакомства. Словно со стороны Карина услышала свой голос:
— Не надо меня запугивать! Это не поможет!
Женщина встала из-за стола и поцеловала Сашу в макушку, спугнув воробьев.
— Мне надо идти, милый. Вернешься домой с папой.
Поймала удивленный взгляд мужа.
— Куда ты?
Пожала плечами, не отвечая на вопрос. Просто вдруг поняла, что, несмотря на присутствие сына, не может выносить этого человека рядом. Быстро завернула за угол и пошла по улице. Запугивать ее бесполезно. Дмитрий должен это понять. Слава Богу, она живет в стране, где нужны очень веские основания, чтобы ребенка оставили с отцом, а с учетом ее прежних заслуг, это практически невозможно. Скорее Дмитрий перейдет на свидания с сыном по выходным дням, а вырастить ребенка она сможет и одна. Карина шла по улицам, когда уставала, присаживалась на скамейки, потом снова принималась бесцельно идти вперед. Она не должна себя жалеть. Сейчас главное вытащить Женю. Он нужен ей даже больным и потерявшим память. Вдруг в голову пришла шальная мысль: их любовь стереть невозможно. Как бы там ни было с памятью, но душа Жени узнает ее. Только бы найти его. Вся надежда на Антона.
Антон позвонил в понедельник. Его голос был против обыкновения равнодушным, холодным и покровительственным.
— Самое лучшее, что ты можешь сделать — это выкинуть из головы эту историю, — начал он после приветствия.
— Но… что случилось?
— Ты знаешь, я хорошо к тебе отношусь, поэтому скажу прямо: не лезь в это дело. Возвращайся к мужу и забудь своего любовника. Он все равно тебя уже не помнит. У этой организации слишком могущественные покровители, чтобы начинать борьбу. Если ты меня не послушаешься, они в прямом смысле сотрут тебя в порошок. А точнее, оставят без башки. Забудешь, как тебя зовут.
Карина прикусила нижнюю губу.
— Если ты не хочешь мне помочь, я справлюсь сама.
— Карина, пойми, — его голос смягчился. — Не могу рассказать всего по телефону, но даже думать забудь, что ты можешь помочь. Навредить себе и своей семье — это пожалуйста.
Антон чувствовал по ее молчанию, что она не отступится.
— Ладно, хорошо. Давай встретимся, и я расскажу, чем они занимаются.
— Я это прекрасно знаю.
— Ты ничего не знаешь, уверяю тебя. Давай вместе пообедаем. В час устроит?