Блаженство страсти

Не попытаться ли уговорить его? Убедить не делать того, что он, судя по всему, задумал? Еще один взгляд на его лицо – и ответ стал ясен ей заранее. Его глаза горели похотливым огнем, выражение лица говорило о жестокости его обладателя. Марию, которая прежде никогда не испытывала страха перед мужчиной, теперь от ужаса охватила слабость. И все же нужно было попытаться что-то сделать. Может быть, ей удастся вести себя так, как обычно, и тогда он откажется от своих ужасных замыслов?

Пытаясь сдержать дрожь в руках, Мария накрыла стол льняной скатертью и принялась переставлять на него с подноса блюда с едой и бутылку вина.

Все это время Крогер стоял, не двигаясь, не говоря ни слова, но она ощущала позади себя его присутствие.

Окончив свое дело, она повернулась, оставив тележку между собой и Крогером. И проговорила с деланным оживлением:

– Кушать подано, сэр. Надеюсь, вам все понравится. Когда закончите, пожалуйста, позвоните коридорному, он отнесет тарелки на кухню. – Она подняла глаза на Крогера и увидела его злорадную, жестокую ухмылку.

Он сказал:

– О, я уверен, что мне все понравится, особенно десерт, потому что время от времени меня страшно тянет на сладкое, а ничто так не разжигает аппетит, как отсрочка. Да, именно так!

Мария чувствовала, что лицо и шея у нее горят, но она решила не отводить взгляда. Будь он проклят, этот человек! Он не заставит ее унизиться, она не покажет ему, что боится его.

– Этого я не знаю, сэр, – твердо ответила девушка. – А теперь я прошу прощения – мне нужно вернуться к моим обязанностям.

– О, я так не думаю, – медленно проговорил он, прислонившись к двери. – Во всяком случае, не теперь.

– Моя начальница ждет меня. Она пошлет кого-нибудь за мной!

Мария, несмотря на свою решимость не выказывать страха перед этим человеком, не смогла сдержать дрожи в голосе, и от Крогера это не ускользнуло. Она заметила в его глазах удовольствие садиста. Будь он проклят, будь он проклят!

– Возможно, – сказал Крогер, медленно подходя к ней. – А возможно, что и нет. Во всяком случае, не сразу. Я не задержу вас надолго – на этот раз. Очень ненадолго. Вас никто не хватится.

Его походка напоминала походку кошки, крадущейся за мышью.

Мария так стиснула руками край тележки, что пальцы у нее побелели. Она быстро оглядела комнату, ища что-нибудь, годное как оружие для самозащиты.

А в это время Крогер неспешно приближался к ней – улыбающийся, самодовольный, самоуверенный.

– Не нужно бояться, – спокойно сказал он. – Я не сделаю вам больно – если вы не станете сопротивляться. А потом вы вернетесь к вашим обязанностям. Конечно, будь у вас побольше времени, вам это понравилось бы больше, но ведь можно будет и повторить – в другой раз.

Его самоуверенная физиономия привела Марию в ярость. В девушке вспыхнул гнев, от которого ее страх как рукой сняло. Естественно, он считает, что у нее нет никаких шансов, что она беспомощна перед ним; он, разумеется, полагает, что она ниже его по социальному положению и должна делать то, что ему хочется. Он принадлежит к тем мужчинам, которые смотрят на любую женщину другой расы просто как на игрушку. Ладно, сейчас он узнает о женщинах кое-что новенькое! Она сильна, умна, и так просто он ее не получит!

Он был уже совсем рядом, и их разделяла только тележка. Быстро, без предупреждения, изо всех сил Мария толкнула на Брилла тележку, которая ударила его ниже пояса и отбросила назад. От изумления и боли Крогер издал какой-то хрюкающий звук.

В тот момент, когда он отшатнулся, Мария бросилась мимо него к двери, но Крогер действовал быстрее. Ему удалось схватить девушку за руку в то мгновение, когда она бежала мимо него. Больно стиснув ее запястье, Крогер притянул Марию к себе. С его лица еще не сошло выражение удивления и боли, но одновременно на этом лице проявилась злобная ярость, и Мария, которая уже была знакома с проявлениями характера этого человека, поняла: нужно что-то делать, и немедля.

Столик, на котором она только что расставляла посуду, стоял поблизости. Пытаясь вырваться из рук Крогера, Мария дотянулась до неоткупоренной бутылки с вином. Схватив бутылку за горлышко, она подняла ее, обернулась и ударила Крогера по голове. Тот громко крякнул и попятился, закатив глаза; руки его разжались.

Не задерживаясь, чтобы взглянуть на свою жертву, девушка подбежала к двери и стала дергать задвижку. Дверь наконец поддалась, и Мария оказалась в коридоре. Она бежала до тех пор, пока не оказалась у лестницы; там она замедлила бег и пошла, пытаясь прийти в себя и надеясь, что постояльцы, поднимавшиеся наверх, не заметят, что она задыхается и что вид у нее несколько растрепанный.

Когда Мария вернулась на кухню, миссис Нельсон там не было, и девушка облегченно вздохнула. Так как тележка пока никому не требовалась, никто не задал никаких вопросов, и Мария смогла продолжить работу без всяких осложнений. Правда, от волнения девушка была более молчаливой и рассеянной, чем обычно.

В этот день она обещала Тому Фэррелу встретиться с ним после работы. Теперь же, после всего случившегося, она пожалела о своем обещании. Мария чувствовала себя оскверненной прикосновениями Крогера, и единственное, чего ей на самом деле хотелось, – оказаться дома. К тому же, когда она согласилась встретиться с лейтенантом, Карлос еще не объяснился ей в любви, и у Марии почти не было времени подумать об этом – сначала из-за пожара, а теперь из-за случая с Крогером. Ей показалось, что события громоздятся одно на другое, что ей нужно принять одновременно множество решений, и от этого она почти пришла в отчаяние.

Но все же обещание есть обещание, а Том Фэррел показался ей славным и добрым молодым человеком. Не может же она ранить его чувства, нарушив свое слово. Она все-таки должна встретиться с ним. Он скорее всего поведет ее куда-нибудь поужинать. Интересно, куда они пойдут? Ладно, это не имеет значения; лучше прекратить размышлять о своих проблемах и сосредоточиться на том, чтобы закончить работу.

К тому времени когда ее рабочий день в отеле закончился и предстояла встреча с лейтенантом Фэррелом, Мария внешне выглядела сдержанной и собранной. Ради такого случая она надела одно из своих выходных платьев – бледно-розовое, муслиновое, которое особенно любила, хотя оно сильно мялось. Облегающий лиф делал талию Марии невероятно тонкой, а широкая свободная юбка и пышные у плеч рукава были сшиты по последней моде, хотя Мария не очень-то гналась за ней. Что бы ни творилось у нее в душе, для молодого лейтенанта она, во всяком случае, хотела выглядеть хорошо. Оказавшись на лестнице, которая вела из кухонного отделения на улицу, Мария поправила соломенную шляпку и еще не успела поставить ногу на первую ступеньку, как увидела внизу Тома Фэррела. Тот смотрел на нее и улыбался, держа шляпу в руке.

Выражение неподдельного удовольствия, появившееся на его лице, сразу подняло Марии настроение. Молодой человек был явно рад ее видеть.

–. Я боялся, что вы не придете, – тихо сказал он, пока она спускалась по ступенькам. Потом взял ее за руку.

Мария бросила на лейтенанта взгляд из-под полей шляпы.

– Я обещала, что мы встретимся. Или вы привыкли считать, что женщины никогда не держат слово?

Он слегка покраснел и робко взглянул на нее.

– Это просто потому, что мне не терпелось вас увидеть, а иногда бывает – если чего-то очень хочется... одним словом, кажется, что это никогда не произойдет.

Мария промолчала, польщенная и смущенная глубиной его чувств. Очевидно, этот человек сильно ею интересовался; пожалуй, гораздо сильнее, чем она интересовалась им. В конце концов, Мария почти не знала его, и потом, есть еще Карлос. Однако сейчас не время думать о Карлосе... Сейчас она с лейтенантом Фэррелом, а он заслуживает ее внимания не меньше, чем все остальные.

– Я подумал, – говорил он, – в общем, если вы не возражаете, мы можем поужинать пораньше, а потом пойти смотреть диапозитивы. Мистер Ричарде, тот, который устраивает показ, только что вернулся из продолжительной поездки по Европе, и мне говорили, что картины интересные, весьма натуральные.