Паутина игры

Диск чуть зашелестел и умолк.

Джеремия вцепился в край стола. Их оптимизм его не обманул. Разрешение посетить Коубей обычно не было связано с бюрократическими препонами — если только власти не опасались, что дело не окажется излишне хлопотным. Но даже если его родители и доберутся сюда, коубейцы ни за что не допустят их к сыну. Вполне вероятно, что он больше никогда не увидит своих близких.

— Мне очень грустно, — сказала Халь. — Я должна была бы промолчать.

Он подавил слезы, навертывающиеся на глаза.

— Ты бы поняла, что они сейчас чувствуют, если бы у тебя были дети.

Она замерла.

— Но почему ты полагаешь, что у меня нет детей?

— Так ведь мы женаты всего несколько десятидневок…

Слишком поздно он спохватился. Что, если она была замужем прежде? Что, если она потеряла мужа? Или же у нее есть внебрачные дети? Последнее, впрочем, исключается, учитывая ее консерватизм.

— Как ты мог подумать, что у меня не было мужа прежде? — спросила Халь.

— Но ты никогда о нем не упоминала.

Она прислонилась к письменному столу.

— Не может быть!

— О чем ты? — настороженно спросил Джеремия.

— Как ты мог не знать?

— Не знать — чего?

— У меня был другой акаси. Мы прекратили много лет назад.

— Прекратили? — (Что, собственно, это означало?) — Где он?

— В Калании, здесь.

— Все еще?

Она вздернула голову.

— Я и он больше уже не Директор и акаси. Иначе я не разговаривала бы сейчас здесь с тобой. Но Клятва ведь дается на всю жизнь. Я поклялась поддерживать и защищать его. Наше отчуждение не снимает с меня моих обязательств.

— У нас это называется «алименты», — сухо заметил Джеремия.

— Он говорил мне, что посетил тебя в твой первый вечер.

— Кев?!

— Да. — Она провела пальцами по волосам. — Кев.

— Он даже не обмолвился…

— Но ты же видел его вьясские наплечные браслеты. Такие же, как у тебя.

— Я не понял.

Зато теперь он понял все. Не удивительно, что Кев хотел бы, чтобы Джеремия упал с обрыва. А Хевтар! Как можно быть таким слепцом! Да, мальчик похож на Кева. Но не меньше — на Халь.

Она сказала мягко:

— Я сожалею, что тебе пришлось узнать про это подобным образом. Я полагала, тебе известно. Ты очень глубоко изучил нашу культуру, и я иногда забываю, что ты все-таки не знаешь ее так, как мы.

Он отошел к окну и посмотрел на небо.

— Мне необходимо обдумать все это.

— Ты предпочтешь вернуться к себе?

Он с облегчением кивнул.

Весь оставшийся день он просидел у окна, думая о Кеве и Хевтаре. И сожалел, что постигнуть человеческие отношения гораздо труднее, чем Игру.

Хевтар вошел в общий зал.

— Это она! — он остановился у стола, за которым играли Джеремия и другие калани. — Я увидел ее ветролет из своего окна.

— Ха! — сказал Сейвин, отрываясь от своих костей и сердито глядя на мальчика. — Успокойся. Я не могу сосредоточиться.

— А я спокоен, — заявил Хевтар.

Ньев улыбнулся ему.

— Величайшее событие, когда она прилетает с визитом.

— Директор Тенсы, — сообщил Хевтар.

Джеремия обрадовался предлогу встать из-за стола. После вчерашнего разговора с Халь Игра его не слишком клеилась.

— Знаменитая Директор Тенсы? Я должен на нее посмотреть.

— Тогда поторопись, — сказал Хевтар. — Ее ветролет уже приземлился.

Джеремию удивило, что Хевтар не пропустил его слова мимо ушей. Гадая о том, какая причина заставила мальчика забыть враждебность, он последовал за ним в его апартаменты. Хевтар подвел его к окну, выходившему на летное поле. Поглядев вниз, Джеремия увидел в отдалении Халь со свитой и группой гостей.

— Которая из них Директор Тенсы? — спросил он.

— Та женщина с черными волосами, — ответил Хевтар.

Джеремия внимательно вгляделся в стройную фигуру.

Женщина… к ней это слово совсем не подходило. Директору Тенсы было никак не больше шестнадцати лет. Каскад черных волос ниспадал на гибкую спину, и в нем играли солнечные блики.

— Она красавица.

— Да, — согласился Хевтар с энтузиазмом и добавил застенчиво: — И вообще она очень хорошая.

Джеремия улыбнулся. А знает ли Халь, какие чувства питает ее сын к Директору Тенсы? И такая удачная партия — сын Директора и Директор другой Цитадели.

Хевтар словно только сейчас заметил, кого привел к себе в комнату. Улыбка исчезла с его губ.

— Я не хотел отвлекать тебя от Игры.

— И не отвлек. Я как раз намеревался встать из-за стола.

— А! — мальчик посмотрел в окно на летное поле.

— Хевтар… — Джеремия замялся. — Я хотел сказать…

Хевтар оглянулся на него.

— Что сказать?

— Мне очень жаль, если тебе неприятно мое присутствие.

— Меня это не касается. — Хевтар переминался с ноги на ногу.

Джеремия не находил нужных слов. Как вообще обсуждают подобное?

— Я раньше ничего не знал о твоих родителях. Боюсь, я показался бесчувственным.

— Я просто не могу… — Мальчик взглянул в сторону залы. — Мне надо упражняться. В Игре.

— Ну, конечно! — Джеремия оставил попытки начать откровенный разговор. Да разве бы он в четырнадцать лет захотел обсуждать такую сложную и двусмысленную ситуацию?

Они направились к двери, но на пороге зала Хевтар остановился и спросил с робкой улыбкой:

— Может быть, ты захочешь послушать нас с Ньевом? Он играет на лайдере, а я пою.

— Спасибо, — сказал Джеремия. — С большим удовольствием.

В зале Хевтар сел к столу, а Джеремия направился в свои апартаменты, но тут же чуть не столкнулся с Кевом, который вышел из общей гостиной. Они оба неловко остановились, смущенные тем, что почти налетели друг на друга. Джеремия дорого дал бы, чтобы телепортироваться. Куда угодно.

После паузы Кев спросил:

— У тебя найдется свободная минута?

Джеремия переступил с ноги на ногу.

— Сколько угодно.

И он впервые вошел в апартаменты Кева. Такой роскошной гостиной он еще не видел. Даже в этой Калании. Все металлические предметы, включая жаровни, были литого золота. Шелковые абажуры торшеров блестели золотой проволокой и золотыми шариками. Изысканность ковров, диванов, окон, столов и стен Свидетельствовала о колоссальном богатстве. Видимо, «алименты» Кева мизерностью не отличались. Джеремия пытался подавить досаду, но не преуспел в этом.

— Не хочешь ли выпить чего-нибудь? — спросил Кев.

— Нет, благодарю. — Почему Кев задал этот вопрос? Из вежливости или у него был какой-то другой мотив? Джеремия не знал, известно ли Кеву, что он не может пить коубейские напитки, кроме некоторых вин, чая и кипяченой воды?

«Прекрати!» — скомандовал он себе. Если придираться к каждому слову Кева, то можно сойти с ума.

Кев указал на кресло, а когда Джеремия опустился в него, сел на стул напротив. Их разделял столик. Кев сказал негромко:

— Халь рассказала мне.

Джеремия заерзал:

— Мне не следовало быть таким тупицей.

— Я должен извиниться перед тобой. Я был… очень невежлив.

— Ничего страшного… — Джеремия не знал, как ответить.

Они сидели, избегая смотреть друг на друга. Потом Кев встал и отошел к окну, занимавшему всю стену от пола до потолка и выходившему на летное поле.

— Ветролет Директора Тенсы заводят в ангар. Значит, она намерена погостить здесь.

Обрадовавшись, что Кев сменил тему, Джеремия подошел к нему. Механики катили ветролет по асфальту. Он походил на гигантскую птицу с алой головой и зеленым оперением, окаймленным черной полоской, с когтями чернее лавы и золотыми глазами.

— Как-то не верится, что Директор Тенсы настолько уж никудышный руководитель, как все говорят.

— Вовсе нет. — Кев продолжал следить за механиками. — Цитадель свалилась на Карьи, когда ей было всего тринадцать лет. Ее предшественница стала жертвой камнепада. С тех пор она прилагает все усилия, чтобы как-то справляться со своими обязанностями. Халь помогает ей. Тенса в нелегком положении еще из-за того, что ее Калания мала — всего шестеро первоуровневиков и ни одного выше.