Страница 146 из 156
И пока Каджи не успел раскрыть рот, чтобы уточнить: почему всего лишь «возможно», а не «наверняка», Верд-Бизар исчез. Просто взял и растворился в воздухе подобно призраку на глазах ошарашенного парнишки.
Сразу после окончания каникул скучать ребятам не давали. Преподаватели загрузили их небывалым количеством домашних заданий по теории, отработкой изученных заклинаний на практике, всевозможными дополнительными факультативами и внеклассными уроками, что даже самые стойкие и любознательные второкурсники стенали от усталости, чертыхаясь сквозь зубы и поминая всю нечистую силу поименно, какую только знали. О ком не ведали, тем тоже досталось, можно не сомневаться.
За всеми этими делами, насущными и не совсем, в Хилкровс незаметно нагрянула весна. Она, как и многие другие молоденькие девушки, оказалась ветреной, непостоянной в своих привязанностях, капризной и взбалмошной. А еще крайне обидчивой. Стоило только вслух намекнуть на то, что в последние дни марта солнце могло бы и почаще выглядывать из серой пелены облаков, чтобы порадовать учеников игривыми и ласковыми лучиками, как весна в отместку на невинную жалобу надувала губки и исчезала неведомо куда на целую неделю. Свято место пусто если и бывает, то совсем недолго, лишь пока желающие им завладеть заняты междоусобной свалкой и потасовкой. Соответственно почти сразу после бегства растрепанной в своих чувствах весны вместо ярких солнечных лучей сверху вновь изливалась на школу непотребная, то есть в смысле не нужная, хмарь, скорее присущая глубокой осени. Изредка она сменялась очередным снегопадом — непродолжительным, злым, влажным и безрадостным. Потом девчонка одумывалась и, вернувшись, щедро дарила тепло до следующего своего каприза. В результате такого непостоянства погоды сугробы вместо того, чтобы растаять попросту раскисли неприятной кашицей под ногами, превратив почву в месиво, а каждый шаг в мучение. Вездесущая грязь налипала на башмаки с фанатичным упорством, превращая их в неприподъемную арестантскую обувку водолаза, приговоренного к погружению в пучину.
Но погодные катаклизмы Гошу интересовали не больше, чем папуаса тригонометрические функции высшей алгебры. Ему нашлась другая пища для размышлений. На протяжении уже двух месяцев Каджи каждую ночь преследовал один и тот же сон, повторяющийся с ужасающей точностью в мельчайших деталях. Хотя, по правде сказать, ужасного в нем ничего не было, скорее наоборот. Но такая неправдоподобная регулярность начинала негативно сказываться на психике парнишки. Он стал еще более нервным, замкнутым и раздражительным, хотя и так в последние месяцы не выстраивалась очередь из желающих с ним пообщаться. Гоша даже похудел, малость осунувшись и спав с лица, что не укрылось от внимательного взгляда Янки. Она настойчиво пыталась выяснить у друга причину его удрученности, а он естественно отмалчивался или неуклюже отшучивался. Рассказывать правду ему совсем не хотелось. Да и после новогоднего представления его отношение к лучшей подруге изменилось, самую капельку подернувшись ледком. Но тонкой холодной корочки отчуждения оказалось вполне достаточно, чтобы с его стороны дружба, единственная у него оставшаяся на данный момент, покрылась мелкими трещинками. Их бы залить свеженьким цементным раствором, пока не стало слишком поздно, да не нашлось под рукой специалиста по ремонту чувств.
Приставучий треклятый сон начинался стандартно. Стоило только Каджи устроиться поудобнее в постели и закрыть глаза, как он проваливался в черную пустоту. И летел он там камнем, брошенным в пропасть, довольно долго, постепенно замедляя падение, что было само по себе очень странно. Но зато в результате Гоша мягко приземлялся на серо-пыльную мостовую перед входом в уже знакомый ему странный готический замок, от которого даже на дальнем расстоянии веяло смутным ощущением скопившегося здесь за долгие столетия зла, — обыденного, малость сонного и очень равнодушного. А когда парнишка оказывался в непосредственной близости от приглашающе распахнутых створок центральных ворот то, как это ни покажется нелепым, недоброе чувство от мрачности замка и его зловещности улетучивалось без следа. Или почти без следа. Разве что Каджи однажды, в самое первое посещение, пригрезилось, будто ярко освещенные глазницы узких, точно пристально прищурившихся, окон с тщательно скрываемой подозрительностью всматриваются в щуплую фигурку прибывшего гостя. Да ворота неожиданно оскалились железными клыками-прутьями решетки, которая на краткое мгновение показалась из щели в полукруглом своде прохода, но тут же спряталась обратно.
Его прибытия, оказывается, ждали. Почти сразу во внутреннем дворе появлялся незнакомый Гоше человек, с ног до головы закутанный в темно-серую мантию. Его лицо полностью скрывала тряпичная маска с единственными узкими прорезями для глаз. Именно глазищи и поразили парнишку, когда он увидел их в первый раз. То, что они, казалось, насмехались над Каджи, парнишка оставил на совести их владельца, если таковая имеется в наличии. Но глаза были разными! Правый оказался стандартно-карим, а вот левый был по-звериному желто-зеленым. И он обладал таким жгуче-пронзительным взором, что становилось не по себе, а по спине тут же начинали носиться дикой толпой обезумевшие мурашки. Но неприятные ощущения продолжались совсем недолго, потому что человек сгибался в низком поклоне, плавно поведя рукой, словно пытался подражать средневековому французскому дворянину, который удостоился чести лично поприветствовать своего монарха. Не хватало лишь вычурной шляпы с перьями, зажатой в руке. Но и без нее сходство четко улавливалось.
Распрямившись после затяжного поклона, мужчина (?) делал приглашающий жест рукой, чтобы парнишка знал, куда ему надлежит идти. И тотчас закутанный в мантию незнакомец широким шагом направлялся к немногочисленным ступеням, ведущим к входу в главное здание замка. Парнишка едва поспевал за ним, порой переходя с трусцы на рысь. И тишина. Сразу заметим, что мертвые с косами не стояли вокруг. Вполне хватало живых людей. Да и не только их, но и представителей других рас, частично разумных, порой не совсем, было предостаточно. Находившиеся внутри замка своих лиц не скрывали под масками. Но точно так же как и таинственный незнакомец, они незамедлительно сгибались в почтительном поклоне при приближении к ним Гоши, а дамы, составлявшие, наверное, почти половину населения этой обители зла, приседали в реверансе. Всех их объединяло еще одно качество, кроме показной почтительности: они со жгучим любопытством всматривались в спину Каджи, после того как он проходил мимо них, в сомнении покачивали головами, но тут же пристраивались на некотором отдалении в хвост процессии. Вскоре парнишка возглавлял приличных размеров колонну, с которой было бы не стыдно появиться на первомайской демонстрации посреди Красной площади в далекие застойные годы.
После продолжительной, слегка утомляющей пробежки по сравнительно широкому коридору с обилием дверей, притаившихся в полумраке стен, едва освещенных редкими факелами, незнакомец резко тормозил, чуть ли не уткнувшись носом в закрытые врата. По-другому их и не назовешь. Большие, тяжелые на вид, дубовые и крепкие. Но в то же самое время они выглядели изящными. Обе створки были украшены накладными изображениями огромных пауков из загадочного почти живого материала, властно восседающих на маковке земного шарика, едва ли не такого же размера, что и мохноногий. Паук, видать, чтобы не упасть в беспредельный космос жадно, по-хозяйски вцепился своими многочисленными конечностями в захваченную в плен планету. И по всей двери, стилизованной под вселенную с ее беспорядочно подмигивающими звездами, раскинулась тончайшая сеть из паутинок, веером разлетевшихся от центра, в котором угнездился паучина.
Повинуясь легкому толчку сопровождающего, а скорее только прикосновению его пальцев, створки послушно распахивались, мягко скользя в стороны. Сразу за ними находился большой вместительный зал. Но выглядел он не просто большим, — огромным, величественным, почти царским из-за невероятного количества зеркал. Они полностью закрывали собой все стены по периметру, отражаясь одно в другом до беспредельности. И казалось, что ты попал не в помещение замка, а находишься в самом центре Вселенной. Стоит лишь сделать еще шаг вперед, и тогда сможешь мгновенно очутиться в любом параллельном мире, в котором только пожелаешь на свое усмотрение.