Страница 12 из 14
«Мучительно хочется рисовать…»
Мучительно хочется рисовать.Повсюду тюбики рассовать.О, поющее, как свирель,название – акварель!Белые вижу во сне листы.Как чисты они! Как пусты!И я рисую на них лицона тоненьких двух ногах.Оно насмешливо щурит глаз: —Ну, полно, ты ведь не рисовал! —Да, знаю, было – не рисковал,а вот захотел рискнуть. —И кисточку я опустил в стакан.Всю ночь стояла она в воде,а утром, этак часам к шести,вдруг начала расти.Пустила корни она, а там —набухли почки на ней,а там – раскинуло веточкинад водой веселое деревцо.И толстые тюбики стали в круг,и начался танец, и это былтанец маленьких дикарейиз племени Акварель.Трубила розовая труба.Зеленый буйствовал барабан.Нес оранжевый человексолнце на голове.Дальше форменный был содом.Хлопал ставнями синий дом.Лошадь, красная, как пожар,по черной неслась траве.Но тут шагнуло под деревцовсе то же действующее лицо,лицо страдающее – лицона тоненьких двух ногах.Оно вскричало: – Порочный круг!Меня нарочно лишили рук,и я не вынесу этих мук,и я покончу с собой!..А мне так хочется рисовать.Я буду пробовать, рисковать,и я спасу тебя, о лицона тоненьких двух ногах!На верхней веточке деревцая нарисую тебе скворцаи дам тебе четыре руки,и ты поймаешь его!Луковица
Страничка из дневника
Двадцать восьмого марта утром я вышел в кухню.Чайник на газ поставил. Снег за окошком падал.В шкафчике, на газете, луковица лежала.Глупая толстая луковица. Барышня провинциальная.Но две зеленые стрелки у ней на макушке были.Две зеленые струйки фонтанчиком из нее били.Снег за окошком падал, крупка в окно хлестала.В шкафчике, на газете, луковица расцветала.Луковица на газете. Зеленая, как кузнечик.Этакий Чипполино. Луковый человечек.Чай погуще завариваю. С луковкой разговариваю.Что-то ей, видно, ведомо такое, что мне не ведомо.Свое она что-то знает. Знает, что снег растает.А снег все никак не тает. А луковица расцветает.Человек, умеющий всё
О человек, умеющий всё,имеющий две сильных руки!Он пальцем сделал дырку в землеи семечко в нее опустил.И утром того самого дняпроклюнулся из дырки росток,и был он так высок, словно стог,а может быть, и больше того.И вечером того самого дняплод появился на месте том,и был он так высок, словно дом,а может быть, и больше того.Огромный плод лежит на земле,словно бы на большом столе.Тихо качается над землейогромный аэростат.О человек, умеющий все,имеющий две сильных руки!Скорей мне тайну свою открой,искусству своему научи!А он отвечает мне: – Пустяки!Тут вовсе тайны нет никакой —я пальцем сделал дырку в землеи семечко в нее опустил.Арбуз
И о том судя, и об этом —то о музыке, то о музе —что сказали б вы вот об этом —о зеленом простом арбузе?Он лежит на бахче осеннейвне событий и потрясений.Он не тронут еще ножами,он как лысый толстяк в пижаме,что на юге проводит отпуск.Рядом бродят жена и отпрыск.Спит толстяк в тишине дремотнойв полосатой пижаме модной…Но когда наступает вечер —он уже не арбуз. Он вечен.Никакого арбуза нету.Он похож сейчас на планету.Муравьишка шагает робкопо остывшим ее вулканам.Проползает божья коровкапо зеленым меридианам.Так проходит, наверно, вечность.И одна, и вторая вечность.И берет его в руки кто-то,и куда-то уносит кто-то.Переполнен тоской глубокой,он в тарелке лежит глубокой.Подступают к нему с ножами.В том числе – человек в пижаме.Он сперва постучит по коже,тронет хвостик – созрел, похоже.У него своя точка зренья.Тоже верная точка зренья.Человечек
Едет полем человечек маленький —маленький, как дождевая капелька.Конь под ним вышагивает маленький,а в руке поблескивает сабелька. —Кто, – говорит, – супротив меня,всех, – говорит, – саблей изрублю! —Вот что говорит.Я над ним склоняюсь осторожно,поднимаю очень аккуратно,опускаю на свою ладонь.На моей ладони скачет конь,человечек сабелькою машет,в трубочку подзорную глядит,отдает войскам распоряженья.Поле предстоящего сраженьяпод ногами многими гудит.Вот уже и утро настает.Скоро уже битва состоится.Маленькое солнце Аустерлицанад долиной маленькой встает.Человечек даль обозревает,не сходя со своего коня…Человечек не подозревает,что он на ладони у меня.