Гувернантка

Аннотация:1885 год, Российская империя, МоскваЛидия Тальянова – умница, отличница и выпускница Смольного – не думала, что ей придется потратить лучшие свои годы на сомнительную карьеру гувернантки. Не к этому ее готовили, и не этого она ждала от жизни. Вероятно, Лидия скоро совсем впала бы в уныние, если бы вдруг в совершенно обычной с виду семье ее хозяев не начали бы происходить вещи, которые назвать «обычными» никак нельзя. Да и с самой m-lle Тальяновой все не так уж очевидно…исторический детективный роман

Анастасия Логинова

Аннотация

Глава I

Глава II

Глава III

Глава IV

Глава V

Глава VI

Глава VII

Глава VIII

Глава IX

Глава X

Глава XI

Глава XII

Глава XIII

Глава XIV

Глава XV

Глава XVI

Глава XVII

Глава XVIII

Глава XIX

Глава XX

Глава XXI

Глава XXII

Глава XXIII

Глава XXIV

Глава XXV

Глава XXVI

Глава XXVII

Глава XXVIII

Глава XXIX

Глава XXX

Глава XXXI

Глава XXXII

Глава XXXIII

Глава XXXIV

Глава XXXV

Глава XXXVI

Глава XXXVII

Глава XXXVIII

Глава XXXIX

Глава XL

Глава XLI

ЭПИЛОГ

notes

Анастасия Логинова

ГУВЕРНАНТКА

(Лидия-2)

Аннотация

Лидия Тальянова – умница, отличница и выпускница Смольного – не думала, что ей придется потратить лучшие свои годы на сомнительную карьеру гувернантки. Не к этому ее готовили, и не этого она ждала от жизни. Вероятно, Лидия скоро совсем впала бы в уныние, если бы вдруг в совершенно обычной с виду семье ее хозяев не начали бы происходить вещи, которые назвать «обычными» никак нельзя.

Да и с самой m-lle Тальяновой все не так уж очевидно…

1885 год,

Российская Империя, Москва

Глава I

«Вчера, 19 марта, россiйская армiя подъ руководствомъ начальника Закаспiйской области генерала Комарова нанесла на рѣкѣ Кушкѣ сокрушительный ударъ по авганскимъ войскамъ, оттѣснивъ ихъ за мостъ Пулъ-и-Кхишти. Уронъ авганцѣвъ составилъ около 600 человѣкъ, потери русскихъ 40 человѣкъ убитыми и ранеными».

«Московскiй телеграфъ», 20 марта 1885 года

***

Когда горничная постучала ко мне в то утро, я уже полчаса как была на ногах. Успела проскользнуть в купальню за водой, умылась, причесалась и наполовину затянула на себе корсет – но потом мой взгляд упал на заметку в свежем «Московском телеграфе» [1], что я прихватила по пути из купальни, и с тех пор я так и стояла, нервно постукивая свернутой газетой по спинке кресла. Заметка не то чтобы взбудоражила меня – нет, чего-то подобного как раз ждала… но все же надеялась, что это случится не так скоро.

– Георгий Палыч на службу давно уехали? – спросила я, пока Аннушка, горничная, помогала мне подколоть волосы.

– Они дома сегодня – хворать с утра изволят, – потом Аннушка бросила взгляд в зеркало и, наверное, отметив, как утомленно закатила я глаза при этих словах, улыбнулась: – они отзавтракали уже, не волнуйтесь.

– А дети?

– Все пятеро на месте – в полном составе.

Когда речь заходила о детях, Аннушка, как, впрочем, и большинство слуг, всегда радовалась, что проводит с ними далеко не все свое время – в отличие от меня.

Комментировать Аннушкины улыбки я не стала, хотя обычно одергивала прислугу в таких случаях, а молча поднялась и направилась в столовую. Уже перед самыми дверями ее я остановилась, плотно закрыла глаза и мысленно попросила:

«Господи, дай мне сил пережить еще один день и не сорваться».

Потом натянула на лицо любезную улыбку и распахнула двери.

О, да, дети наличествовали в полном составе: трехлетнюю Лёлечку няня пыталась накормить пюре, младшие отпрыски – Конни и Никки, близнецы восьми лет – носились вокруг стола, еще до завтрака успев перепачкаться вареньем. У старших хватило совести при моем появлении подняться, а Мари, девица шестнадцати лет и моя воспитанница, даже изобразила реверанс и поздоровалась:

– Bonjour, m-lle Тальянова [2].

На ее хитрющей мордашке было при этом такое выражение, будто она задумала какую-то очередную пакость в отношении меня. Хотя, у нее всегда было такое выражение, даже когда пакости не следовало. Видимо, делала она это для того, чтобы я не расслаблялась и всегда была начеку.

– Bonjour, m-lle Полесова, – в тон ей ответила я, хватая вместе с тем обоих мальчишек за руки и рассаживая за стол по обе стороны от себя. После чего продолжила разговор с воспитанницей. – Напомните мне, Мари, я уже говорила, что утром не следует надевать столь декольтированное платье и жемчуг?

– Нет, m-lle Тальянова, вы ни разу мне этого не говорили, иначе бы я обязательно запомнила.

Девица глядела на меня честными и самыми невинными глазами, хотя подобный диалог случался раз пять или шесть в неделю в различных вариациях.

– Тогда я вас настоятельно прошу, m-lle Полесова, одеваться чуть более скромно. Хотя бы к завтраку, – невозмутимо и с той же улыбкой ответила я, присаживаясь, наконец, за стол.

– О, конечно, m-lle Тальянова, я сделаю все от меня зависящее, чтобы стать такой же воспитанной барышней, как вы, – отозвалась маленькая паразитка.

– Я на это надеюсь…

Пришлось замолчать на полуслове, потому что в этот момент четвертый отпрыск Полесовых – Митрофанушка – с помощью рогатки выстрелил в своего брата ватрушкой с кремом-брюле. Ватрушка попала тому точно в лоб, отчего Никки немедленно завыл – не от боли, я думаю, а потому что это предполагал сценарий. Крем же брюле смачной россыпью брызг усеял рукав моего платья, щеку и волосы.

О, Митрофанушка… мой личный ад и мое наказание за прошлые грехи. Вообще-то этого отпрыска Полесовых звали Сережей, в честь дедушки – отца хозяйки дома и военного офицера, который был в этой семье буквально легендой – но я, глядя на этого отрока, который до моего появления в доме едва умел читать и писать, несмотря на свои полные двенадцать лет, каждый раз вспоминала бессмертное творение Фонвизина [3].

«Раз, два, три…» – мысленно отсчитала я, чтобы не сорваться на крик прямо сейчас и здесь. Это помогло, я в очередной раз сдержалась – вернула на лицо улыбку и притянула Митрофанушке руку ладонью вверх:

– Monsieur Полесов, будьте добры, отдайте мне ваше приспособление.

Тот жалко оглянулся на сестру, но так как не дождался от нее поддержки на этот раз – насупился и отдал рогатку мне.

– А теперь встаньте и покиньте помещение столовой – вы наказаны.

Брови того поползли вверх, и он снова оглянулся на сестру, требуя защиты. Дети-Полесовы обычно друг за друга стояли горой, что при других обстоятельствах непременно вызвало бы у меня скупую слезу.

– Репрессии это плохой метод воспитания детей, – заметила мне вполголоса шестнадцатилетняя паразитка. – В Японии, например, детям вообще позволяется все, что им в голову взбредет.

– Увы, мы не в Японии, ma chère [4], а в суровых реалиях России. Посему, monsieur Полесов, встаньте из-за стола и идите к себе – вы меня слышали.

– Но я еще не доел… – собрался расплакаться Митрофанушка, однако, поймав мой взгляд, живо передумал это делать. Видимо, вспомнил, как в прошлый раз я за подобные сопли заставила его зубрить не пять страниц немецкой грамматики, как обычно, а десять.