Страница 65 из 111
Таких кафе, как в Буэнос-Айресе, в Сантьяго нет. Скорее это обычные закусочные, куда люди приходят съесть сандвич, выпить бутылку пива или прохладительного напитка.
Сандвичи — самая распространенная в Чили еда. Появление в этих заведениях прилично одетого человека с иностранным акцентом вызывает обязательный интерес у окружающих. Чтобы не привлекать внимания, в закусочных не следует просить коктейлей, а просто пиво или фруктовую воду. Следует также учесть, что рядовые чилийцы не курят дорогие американские сигареты. Не по карману! Поэтому, чтобы избежать неприятностей, лучше перейти на местные сорта сигарет или папирос.
Заработка рабочего еле-еле хватает на кормежку, хотя чилиец любого социального уровня любит поесть. Главные народные блюда это: cazuela — похлебка, в которую чилиец кладет все, что у него есть под рукой, и caldillo — рыбный вариант “касуэлы”. На чилийском столе часто присутствуют так называемые “мариски”, морская “ракушечья” еда типа “jaibas”, “chorros” и “locos”. Этими яствами можно полакомиться в любом ресторанчике средней руки. Местным блюдом является также яичница из морского ежа (tortilla de erizo). Типично чилийская приправа — “salsa de callampa” (кальямпа — это особого рода древесный гриб). В дорогих ресторанах в почете лангусты и устрицы.
Чилиец не может обойтись без вина. В Чили производят великолепные вина: даже самое дешевое обладает высоким качеством. Через три-четыре часа после обеда чилийцы имеют “once”. “ Tomar el once” — это означает немного закусить в районе пяти часов. Говорят, что во времена колонии в этот час чилийцы любили выпить рюмку-другую. Свою местную водку они называли “онсе”, так как слово “aguardiente” состоит из 11 букв. Теперь же “онсе” потеряло алкогольный смысл. Чилийцы пьют чай или кофе с молоком, сопровождая их “тостадас”, поджареным белым хлебом с маслом.
Йерба-мате чилийцы пьют не часто. Предпочитают чай или, как они говорят, “aguita”. По-испански это значит — “водичка”. Помню, какой конфуз случился со мной, когда я впервые оказался в Сантьяго. Пришел я в гости и застал семью за чаем. Меня радушно приняли, усадили за стол. Потом хозяин спрашивает, не желаю ли я “aguita”? Я подумал, что мне предлагают воду, и отказался. Сижу и жду, когда же мне нальют чаю. Но время идет, и кроме “агуиты” ничем угостить не хотят. Признаюсь, я уже начал возмущаться: что за хамское отношение к гостю! Сами пьют чай, а меня простой водичкой угощают. Я понял свою ошибку только после того, как кто-то за столом протянул чашку и сказал хозяйке: — Еще немного “агуиты”…»
Вот эскиз национального характера чилийцев:
«Характерной чертой имущих классов является комплекс неполноценности. Все им ненавистно в своей собственной стране: и прошлое, и настоящее, народ и его обычаи, законы и т. д. Буржуазные газеты, социологическая литература и беллетристика полны ругани по поводу “этой несчастной обреченной страны”. Если “приличный” чилиец встречается с иностранцем, то считает своим долгом уведомить его, что Чили — “паршивая страна” и что чилийцы — “окаянный народ”.
У “приличного господина” отсутствует всякое понятие национальной гордости, что характерно для соседей-аргентинцев. Такой чилиец завидует “аргентинскому образу жизни” от всей души, и Буэнос-Айрес для него почти то же самое, что Мекка для мусульманина. Он восторгается аргентинской модой, кинокартинами, изобилием в магазинах, даже аргентинскими полицейскими. У чилийских женщин особым шиком считается аргентинская одежда, сумки и украшения. Мужчины, впрочем, не отстают от них. Однако в Чили новая одежда весьма дорогая и потому для среднего чилийца недоступна. Поэтому очень популярны перекупщики и продавцы старого платья. Есть даже люди, которые зарабатывают этим: скупают поношенные вещи в Аргентине или США и с барышом — после штопки и чистки — перепродают их в Чили. Хорошо одетый человек в Сантьяго заметен, так как большинство горожан одевается скромно.
Среди слабостей чилийцев, я бы сказал, пороков, следует отметить их любовь к картам. Во всех пансионах, в которых я жил, обитатели по вечерам “резались” в карты, главным образом в покер. А с субботы на воскресенье играют ночь напролет: обычно на мелочь, но если матерым игрокам попадется провинциальный простофиля, то с него в азарте снимут последние штаны.
Чилиец в деловых отношениях скрытен и недоверчив. Он никогда не решается сказать “нет” — он всегда говорит “да”. Но у него это означает и “да” и “нет” одновременно, и согласие и отказ. Даже наши испытанные помощники и то обычно не открываются, не откровенничают с первого раза. Чилиец — мастер притворяться. Таких в стране называют — “макуко” (по названию лисы, обитающей в песках Атакамы). Никогда не следует забывать этой особенности чилийского характера. Если чилиец пообещал что-то, то это не значит, что он непременно выполнит обещание. Подобный стиль исполнительности характерен для лидеров политических партий, деятелей правительства, парламентариев и купцов-коммерсантов.
Среди достоинств чилийца следует отметить смелость и отвагу, которые он унаследовал от своего индейского предка араукана (мапуче). В Чили, как и во всех странах Южной Америки, слово “cobarde” обозначает больше, чем просто трус. В нем есть и другие значения: низость и подлость, коварство и предательство. Боже упаси вас употребить это слово без надобности, а также “cornudo” — рогатый, — оно не менее оскорбительно, хотя поводов к этому в реальной жизни чилийцев бывает предостаточно. Нравы в стране очень распущены. Нередко можно встретить двоеженцев, а что касается любовниц, то у каждого «нормального» чилийца она обязательно найдется. Характерно, что в Чили отсутствует культ донжуанства, чем славятся аргентинцы. Чилийский мужчина из этого особой доблести не делает, не хвалится успехами у женского пола. Даже в рабочих кругах, и более того, у партийного руководства, — наиболее здоровых элементов общества, — двоеженство встречается сплошь и рядом. Нельзя сказать, что чилийка продажна по натуре. В большинстве случаев женщина отдается мужчине бескорыстно, но с такой ошеломляющей легкостью, которой мне не приходилось наблюдать ни в какой другой стране…»
По мнению Григулевича, этот «фактор» резидент должен всегда иметь в виду:
«На всех конспиративных квартирах, которыми мы пользовались, а они подбирались с чрезвычайной осторожностью, как назло, появлялась “роковая женщина”. Это могла быть жена хозяина, дочь, сестра, а то и прислуга. И причина неприятностей была в том, что они так и норовили затащить в кровать нашего связника. И потому в чилийских условиях надо тщательно подбирать связников и людей, обслуживающих квартиры. Надо помнить, что товарищи со слабинкой могут разложиться в нездоровой атмосфере “страстей”. Поэтому отношения резидента с ближайшими помощниками должны быть такими, чтобы сотрудники не боялись его, а откровенно делились своими заботами, в том числе и интимными. И тогда резидент будет в курсе возможных осложнений и сумеет принять нужные меры, чтобы исправить промах сотрудника, например, с женой хозяина конспиративной квартиры».
В один из мартовских дней 1942 года Иосиф познакомился с писателем Танкредо Пиночетом, тем самым, который выступил в Чильяне с прочувствованной лекцией в защиту Советского Союза. Знакомство было делом случая. Из-за обеденного времени ресторан «Чез Анри» был переполнен. Григулевич и Кирберг с трудом нашли свободный столик. Говорили о делах нейтральных, потому что в зале было шумно, приходилось напрягать голоса, чтобы услышать друг друга. Неожиданно Кирберг прервал разговор и, встав из-за стола, направился к мужчине лет 60-ти, в темном костюме-тройке, который с озабоченным видом высматривал свободное место. Энрике пригласил его «составить компанию» и представил Григулевичу как «крупнейшего чилийского писателя 20-го столетия». Оказалось, что Иосиф был знаком с творчеством Танкредо: прочитал самую первую из написанных им книг: «Плебейское путешествие по Европе». Это был не только увлекательный рассказ о странствиях автора, но и пособие по выживанию для бродяг-романтиков, не имеющих гроша в кармане.