Страница 2 из 111
Героями его трудов всегда были люди неординарные, бунтари, новаторы, начиная с Франсиско Миранды и кончая Че Геварой и Сальвадором Альенде. В выборе тем видна глубокая жизненная позиция самого автора. Ему претил застой в политической, экономической или научной жизни. Например, наше идолопоклонство перед авторитетом суждений Карла Маркса создавало немало практических трудностей в работе нашей дипломатии в Латинской Америке. В 1858 году Карл Маркс написал на заказ ряд статей для Новой американской энциклопедии. Ему выделили букву «Б», и в том числе он составил биографию Симона Боливара. В том же году в письме к Энгельсу он дал довольно резкую характеристику Боливару. Сказались недостаточное знание истории Латинской Америки, революционная категоричность и непримиримость автора. Советские дипломаты были вынуждены придерживаться этой оценки и были вынуждены терпеть упреки в неграмотности. Только И. Р. Григулевич в своей монографии о Боливаре разрубил этот гордиев узел.
В кругу друзей мы нередко называли Григулевича шаровой молнией — столь велики были энергетический ресурс его личности и его поразительная пробивная способность. Ему, казалось, не стоило никаких усилий в трудные застойные годы выцарапать в ЦК КПСС служебные помещения для создаваемых новых изданий, получить фонды на бумагу для сборников, застолбить ресурсы типографий и так далее. Для него не было невозможного. Все как бы само собой падало с неба, хотя мы знали, сколько нервов и терпения стоило это самому Григу.
Жизнь научных работников в шестидесятых—восьмидесятых годах была затруднена весьма тернистыми путями, которыми должна была пройти рукопись до своей публикации, а без публикаций терялся весь смысл научного труда. Даже кандидатская диссертация не принималась к защите, если ее автору удавалось напечатать три авторских листа с изложением основных идей своего исследования. Скольким молодым специалистам-историкам, обществоведам, этнографам дал зеленый свет в науку своей поддержкой И. Р. Григулевич!
Дон Хосе был неизменно добродушным, веселым, жизнерадостным человеком. Никто не помнит его сердитым, раздраженным. Он чем-то напоминал Кола Брюньона — литературного героя одноименной повести Ромена Роллана. Уникальная внешность, в которой сочетались обаяние зрелого сына Южной Европы (Италии, Франции, Испании) с живостью латиноамериканца, располагала к нему любого собеседника с первого же момента знакомства. Он был остроумен, ироничен (в первую очередь по отношению к себе), любил шутку. Как-то его спросили, каким образом ему удалось преодолеть зависть соперников и быстро избраться с первого захода в члены-корреспонденты Академии наук. Он широко улыбнулся и сказал: «Надо было убедить всех выборщиков в том, что тяжело, даже безнадежно болен и не дотяну до очередных выборов, оставив свое место вакантным. Это лучший аргумент».
Предлагаемая читателям книга об Иосифе Ромуальдови-че Григулевиче отвечает наиболее высокому уровню современных знаний об этой многослойной личности, но это вовсе не означает, что этот источник вычерпан до дна. Вполне возможно, что по мере того как заговорят полным голосом архивы службы внешней разведки, понадобятся новые, дополненные издания этой книги. Поздравляю вас, дорогой читатель, с предстоящим погружением в жизнь действительно замечательного человека.
Глава I.
ПРИКАЗ ИЗ МОСКВЫ
Шифровку из Нью-Йорка Иосиф Григулевич получил в последний день июня 1941 года. Серо-голубой квадратик бумаги ему вручил Маурисио Фридман, «почтовый ящик № 1» в Буэнос-Айресе. У Иосифа сомнений не было: Москва прерывает его затянувшийся «отпуск».
Полгода назад резидент ИНО НКВД в Нью-Йорке предупредил:
«Имей в виду, Фридман будет задействован только в чрезвычайной ситуации. А текущая переписка с Нью-Йорком — обычной почтой. Информацию будешь вписывать между строк симпатическими чернилами. Надеюсь, обучен этим хитростям?»
«Обучен», — сказал Иосиф, делая вид, что не заметил снисходительной интонации. Если бы знал московский товарищ, кто, в каких условиях и в ходе какой операции НКВД ознакомил его с техникой тайнописи в майские дни 1937 года…
«Вот и отлично, — резидент залпом допил кофе. — Одной заботой меньше. Ликбезом заниматься некогда. Времени катастрофически не хватает. Гитлер возомнил себя новым Наполеоном после легких побед на Западе. Скоро ринется на Восток. Война с ним неизбежна…»
В отделе планируют для тебя работу во Франции. Обзаведись аргентинскими документами и подходящим прикрытием. Немецкие оккупационные власти аргентинцев не трогают»…
Для советской разведки далекая Латинская Америка была в те годы периферийным полем деятельности. Охота за Троцким временно привлекла к ней внимание Кремля и ИНО НКВД. После ликвидации «Старика» латиноамериканские дела заботили только оперативных кураторов: требовалось без сучка и задоринки провести заключительный ее этап — рассредоточить исполнителей по безопасным «углам» подальше от Мексики. На всю Латинскую Америку только в Мехико действовала постоянная нелегальная точка. Грянула война, и Григулевич, как это не раз случалось в его жизни, оказался, по его словам, «нужным человеком в нужную минуту и в нужном месте». В Южной Америке он был единственным действующим сотрудником ИНО НКВД. Центр, принимая решение о назначении Григулевича резидентом, полагался на отзывы Судоплатова[1] и Эйтингона[2]. Они были единодушными: надежен, инициативен, проверен в деле, политически грамотен. Поэтому недавно назначенный начальник разведки Павел Фитин без колебаний подписал приказ. А среди оперативных дел ИНО появился том с надписью «Резидент “Артур”»…
В первые дни после нападения Германии на Советский Союз по всем резидентурам — легальным и нелегальным — были разосланы директивы, переводящие их деятельность в режим военного времени. Перед Иосифом Григулевичем, среди прочих, были поставлены такие задачи:
«Примите меры по налаживанию всех видов диверсионной работы, чтобы воспрепятствовать транспортировке стратегических грузов из Аргентины для фашистской Германии.
Используйте любые другие возможности, включая создание рабочих комитетов, для сокращения и приостановления переброски в страны “оси” грузов, которые могут применяться для военных целей: продовольственных товаров, продукции сельского хозяйства и других материалов, которые в больших количествах вывозятся через Буэнос-Айрес.
Приступите к подбору и переброске надежной агентуры во вражеские и оккупированные врагом страны с разведывательными заданиями. Организуйте свою работу, используя возможности “земляков”».
В шифровке имелось примечание: «Вы награждены орденом Красной Звезды за выполнение специальных заданий в 1940 году».
Задания Центра показались Григулевичу чрезмерными, пугающе неподъемными. Но вскоре его гибкий, комбинационный ум напряженно работал, прикидывая последовательность действий, круг людей, к которым предстояло обратиться за помощью. Разрешение на использование «земляков» могло стать неплохим подспорьем, но он хорошо знал о засоренности аппаратов компартий в странах Латинской Америки полицейской агентурой и идеологически нестойкими элементами.
В указании Центра был пункт, который вызвал у Иосифа противоречивые чувства. Диверсионная работа. Вот где не помешал бы «ликбез». Он ничего не знал о минно-подрывном деле и технике саботажа. Приходится только жалеть, что в Испании, несмотря на все мольбы и просьбы, ему не довелось принять участие в партизанской войне. Иосиф всегда завидовал молчаливым неулыбчивым парням, уходившим в сумерках в тыл франкистов. Однако обращение к резиденту «Шведу», представителю НКВД в Испании, оказалось бесполезным. «А кто будет делать твою работу?» — только и спросил он и был, наверное, прав. Но диверсионной подготовки Иосиф так и не получил…
1
Павел Анатольевич Судоплатов — выдающийся советский разведчик (1907—1981). Родился в Мелитополе в мещанской семье. В 1921 году был направлен на работу в Особый отдел 44-й дивизии. Участвовал в борьбе с бандитизмом на Украине. С 1931 года переведен в ИНО ОГПУ. С 1934 года — на нелегальной работе в Финляндии, Германии и других странах. В 1941 году назначен зам. начальника 1-го Управления НКВД (разведки). На счету Судоплатова немало спецопераций, которые до сих пор засекречены. По обвинению в «пособничестве Берии» был осужден на 15 лет лишения свободы, которые полностью отсидел. Посмертно реабилитирован в 1992 году.
2
Наум Исаакович Эйтингон (1899—1975) родился в Могилеве в семье конторщика бумажной фабрики. Учился в Могилеве ком коммерческом училище. В 1917 году вступил в партию эсеров, но довольно быстро разочаровался в «романтике террора» и в конце 1919 года стал членом РКП(б). На чекистскую стезю Эйтингон вступил в мае 1920 года, участвуя в борьбе с бандформированиями на территории Гомельщины и в Других «горячих точках» страны. Весной 1923 года его откомандировали в Москву в распоряжение Иностранного отдела (ИНО) ОГПУ. Эйтингон совмещал «курирование» нескольких зарубежных резидентур с учебой на восточном факультете Военной академии Генштаба. В 1925 году был направлен на нелегальную работу в Китай. Затем последовали не менее сложные миссии в Турции, Франции, Бельгии, США, Иране, Германии, информация о которых до сих пор закрыта.