Таинственный венецианец

Эмма пожала плечами:

— Все ясно. Это твои проблемы, а я, если ты не возражаешь, буду держаться в стороне. Я вернусь домой, а ты устраивай свои дела без меня. У тебя и так все замечательно получается, и я не думаю, что у тебя есть необходимость чувствовать за меня какую-то ответственность. Как выяснилось, я вполне могу существовать в своем спокойном мире.

— Нет, — строгим голосом проговорила Селеста, — ты останешься.

— А я полагаю, что — нет, — твердо заявила Эмма.

— Я прошу тебя подумать об этом как следует, Эмма. Графине ты очень понравилась, и у меня нет желания выдумывать разные причины, которые вынудили тебя вернуться в Англию. Ты останешься здесь. И не вздумай со мной спорить! И поверь мне, что твое непослушание я без последствий не оставлю, и в этом виновата будешь ты.

— Не запугивай меня, Селеста, — вспыхнула Эмма. — Я от тебя не завишу ни в коей мере, так как сама себя содержу. И в помощи твоей я не нуждаюсь.

— Не волнуйся, я найду способ тебя угомонить. Больница, в которой ты работаешь, пользуется некоторыми благотворительными фондами, и если ты поступишь против моей воли, я найду способ, что твоя больница перестанет получать нужные ей средства.

— Надеюсь, ты шутишь? — спросила Эмма.

— Никогда в жизни я не была более серьезна!

— Но есть другие больницы, и я… — неуверенно заговорила Эмма.

— Я всегда смогу найти тебя. У меня, моя дорогая, есть деньги, а за деньги можно купить все, что угодно.

— Понимаю, Селеста, что ты имеешь возможность охотиться за мной, — удивленно сказала Эмма, — но я не могу понять, зачем тебе это надо. Почему? Что я тебе сделала?

— Ничего! Это не имеет никакого отношения к делу. Ты мне нужна и именно здесь. Но если ты восстанешь против моей воли, я превращу твою жизнь в ад, и ты очень и очень пожалеешь, что не пошла мне навстречу. — Селеста вздохнула и сказала миролюбивым тоном: — Дорогая моя, в конце концов я прошу у тебя такую малость — всего шесть недель твоего времени, которые ты проведешь в одном из самых замечательных городов мира. Разве я прошу у тебя слишком много?

Эмма молчала, от гнева она не могла вымолвить ни слова. Она повернулась и молча ушла в свою комнату. Ей было всего девятнадцать лет, и она была слишком молода, чтобы обладать каким-то жизненным опытом. Поэтому угрозы мачехи ее напугали.

Во всем мире не было ни одного человека, который мог бы ее приютить, не считая пары дальних родственников в Англии, для которых ее судьба была совершенно безразлична. Скорее всего ей придется подчиниться требованиям Селесты, потому что в настоящее время она не могла ей противостоять.

На следующее утро за завтраком они вели себя так, как будто никакого разговора между ними не состоялось. Селеста держалась по отношению к Эмме снисходительно. И, если она полагала, что Эмма несколько молчалива и, возможно, даже подавлена, то своей веселой болтовней она ловко скрывала эту ситуацию.

Селеста весело рассказывала Эмме, как вчера вечером встретилась с графом Видалом Чезаре.

— Он присоединился к нам после обеда, — вспоминала Селеста. Она чем-то напоминала кошку, нализавшуюся сливок. — К сожалению, он не мог пообедать с нами, так как у него на это время была назначена важная встреча, которую он никак не мог отменить. После того, как графиня отправилась к себе отдыхать, мы прекрасно провели с ним время, катались на гондоле. Ах, Эмма, дорогая, это было прелестно! Надо подыскать и для тебя какого-нибудь молодого человека, который сопровождал бы тебя то время, пока ты находишься здесь, потому что одной по ночной Венеции путешествовать опасно.

— Спасибо, Селеста, но я думаю, что мне это не понадобится.

Селеста строго взглянула на нее.

— Ты не уезжаешь, — проговорила она, и это было сказано скорее утвердительно, нежели отрицательно.

— Нет, Селеста, я остаюсь. Но предупреждаю, чтобы ты не вздумала мною маневрировать, я не собираюсь развлекаться в компании какого-нибудь повесы, родственника твоего графа.

— Не будь такой упрямицей, дорогая, — усмехнулась Селеста, — никто не собирается заставлять тебя делать то, чего тебе не хочется… сейчас.

Она легко и изящно поднялась из-за стола.

— Я пойду переоденусь, а ты уж, будь добра, закончи упаковку моих вещей. Гондола прибудет за нами в одиннадцать часов. Лакея графини зовут, кажется, Джулио, он погрузит наши вещи и отвезет нас в палаццо Чезаре.

Эмма представляла себе, что этот палаццо скорее всего был каким-то древним замком. Возможно, по-своему он был и красив. Но не эти мысли были главными в ее голове. Главной была Селеста, ее совсем не радовала необходимость провести с ней шесть недель.

Селеста слегка поеживалась, когда они проходили через холодноватый полутемный нижний холл, затем поднимались по лестнице следом за Джулио, который был нагружен большими тяжелыми чемоданами Селесты. Эмма несла небольшой чемодан и сумку, а в холле стоял еще огромный сундук, наполненный вечерними платьями, туфлями и драгоценностями Селесты.

— Здесь придется сделать лифт, — шепнула Селеста Эмме. — В Штатах никто не ходит наверх пешком.

Графиня ожидала их в огромной гостиной, и Селеста с радостью отметила, что в этих апартаментах установлено центральное отопление и мебель выглядит довольно современной и удобной.

Она не видела причины поддерживать внутренние комнаты дворца в том же виде, как выглядели внешние стены.

А Эмма подумала, что Селеста сейчас подсчитывает, во что ей обойдется — обновление палаццо, если ей удастся стать графиней Чезаре.

Горничная Анна подала кофе и бисквиты, и после нескольких чашек ароматного напитка и пары сигарет Селесту и Эмму торжественно проводили в их апартаменты.

Комната Селесты оказалась столь огромной, что скорее всего напоминала конюшню. Это был зал с массивной кроватью под балдахином с бархатными драпировками, которые свисали с центрального карниза. И если их опустить, то они полностью скроют обитателей этой роскошной постели. Мозаичный пол был застлан мягким шерстяным ковром. Мебель была сделана из темного мореного дерева, которое подчеркивалось яркими тонами покрывал и штор.

— Божественно! — удивленно воскликнула Селеста. — Эти апартаменты напоминают небольшой зрительный зал.

— Может быть, в давние времена это помещение и использовали в таком качестве, — заметила Эмма, на мгновение забыв о своих проблемах. — Ведь могло быть так, что прежние графини собирали у себя в спальне придворных, как это раньше делали короли и королевы.

— Вполне возможно, — усмехнулась Селеста, сделав прелестную гримаску на лице. — Впрочем, это не имеет значения. По-моему, эта кровать вполне удобна, так что не о чем беспокоиться. Хотя мне кажется, что в жаркий вечер из-за этих драпировок будет довольно душно.

— В таком месте? — покачала головой Эмма. — Я не могу представить себе, чтобы в таком огромном помещении могло быть душно. Ведь это здание построено из камня. Это же палаццо, и камням надо набрать слишком много тепла, чтобы нагреться.

— А где ванная комната? — вздохнув, спросила Селеста. — Надеюсь, что она вполне современно оборудована.

Ванная комната тоже была немалых размеров. В ней могло мыться сразу, по крайней мере, полдюжины человек. Водопровод был современным, и, когда включили кран, в фарфоровую раковину потекла горячая вода.

Анна предложила Селесте распаковать ее вещи, и поэтому Эмма, оставив мачеху на попечение прислуги, решила осмотреться.

Ее собственная спальня не была так импозантна, как у Селесты, но все равно она размещалась в довольно большом помещении. Хотя кровать была современного диванного типа и стояла на четырех деревянных ножках. Почему-то это открытие вызвало у Эммы некоторое разочарование. Она гораздо больше Селесты ценила старинные вещи и лучше в них разбиралась. Когда Эмма вернулась в гостиную, там уже никого не было, но из приоткрытой двери слева проникали какие-то звуки. Эмма подумала, что там, наверное, находится кухня и скорее всего старая графиня наблюдает там за приготовлением к ланчу.