Рядом с Адамом

Вернулся Адам только в одиннадцать, когда Мария уже собиралась ложиться спать. Она дулась на него за то, что пришлось так долго ждать, но больше всего – потому, что он, отправившись после работы к Лорэн Гриффитс, не счел нужным позвонить и предупредить. Один раз у нее, правда, промелькнуло сомнение в верности своих выводов, но чувство обиды взяло верх. Когда Адам вошел в гостиную, Мария, сидевшая на диване с книгой, даже не повернула головы. Адам расстегнул пиджак, достал портсигар и закурил.

– Я думал, ты спишь, – сказал он, первым нарушив тишину.

Она нарочито медленно подняла глаза:

– А я не сплю.

Адам сделал глубокую затяжку.

– Миссис Лейси не оставила мне чего-нибудь на ужин? Хотя бы кофе.

– Понятия не имею, – фыркнула Мария. – Посмотри на кухне.

Он смерил ее долгим взглядом и вышел. Марии стало стыдно. Разве трудно приготовить кофе человеку, гостеприимством которого ты пользуешься на всю катушку? Отбросив книгу, она тоже пошла на кухню. Адам возился с кофеваркой и, казалось, не заметил, как она вошла.

– Так она ничего не оставила? – поинтересовалась Мария, чтобы как-то обозначить свое присутствие.

– Видимо, нет, – развел он руками. – Зачем ты пришла? Читать надоело?

– Ты сегодня так поздно, – ответила она невпопад, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри закипало. Почему она, в самом деле, должна бегать за ним с кофейником, когда он в полночь возвращается от Лорэн Гриффитс? – Мне нужно поговорить с тобой.

– О чем? Это не может подождать до завтра?

– Нет. Сегодня у меня была встреча с директором колледжа, и завтра я начинаю заниматься.

Адам, который инспектировал содержимое холодильника, с удивлением поднял голову:

– Значит, ты решила догонять? А ты уверена, что справишься? Столько предметов…

– Но не могу же я три месяца болтаться без дела! – Марию положительно бесили его глупые вопросы. – Ты же сам говорил, что мне лучше начать заниматься прямо сейчас.

– Что ж… как хочешь.

– Господи! Ты так говоришь, как будто и не рад, что я наконец-то нашла себе занятие и перестану попадать во всякие истории!

– Почему я должен радоваться? Это твое дело. Я не буду прыгать до потолка оттого, что ты наконец-то перестала скучать.

– Я специально дожидалась тебя, чтобы обсудить это! – вскипела она. – Я не виновата, что ты заявляешься в полночь и мне приходится вываливать все на тебя, когда ты устал и не в духе.

Адам медленно приблизился к ней. Его глаза горели гневом.

– Когда-нибудь ты доиграешься, Мария! Однажды мне надоест терпеть твои выходки.

Она скорчила кисло-недоверчивую гримасу и с вызовом заявила:

– Я иду спать. В таком паршивом настроении ты невыносим. Извини, конечно, что тебя тут не встретили как блудного сына, но я надеюсь, что мисс Гриффитс была к тебе добрее.

Адам вдруг схватил Марию за плечи и стал бешено трясти. Ее голова болталась, как у тряпичной куклы. Потом, впившись в ее лицо дикими глазами, он зарычал:

– Если хочешь знать, я не был сегодня у Лорэн. Я только что из больницы Святого Михаила. Миссис Эйнсли умерла полчаса назад.

– О-о… – Мария в ужасе прижала руку ко рту. – Прости, Адам. Прости…

Адам отпустил ее и отвернулся.

– Иди спать, – глухо произнес он. – Настроение у меня действительно, как ты выражаешься, паршивое.

Мария с несчастным видом кусала губы:

– Сядь, пожалуйста, Адам. Я приготовлю тебе кофе.

– Не надо.

– Пожалуйста… Ты и есть, наверное, хочешь? Ты ведь не ужинал?

– Нет, не ужинал. Но я не голоден и не нуждаюсь в твоей помощи. Оставь меня в покое.

Мария, понурив голову, вышла. Во всем была целиком ее вина. В конце концов, если Адам даже и проводит вечера со своей невестой, ее это не касается. Не должно, по крайней мере, касаться…

Следующим утром Адам рано уехал на вызов, и Мария завтракала в одиночестве. Только по дороге в колледж она вспомнила, что не рассказала Адаму о вечеринке у Дэвида, хотя отчужденность, возникшая между ними вчера, наверняка отбила у него всякую охоту интересоваться ее делами.

Первый день в колледже пролетел незаметно. Оказалось, что кроме стенографии, машинописи и английского языка Марии придется изучать также основы экономики и бухгалтерский учет. Ее снабдили списком учебников, и, пообедав в столовой колледжа, она отправилась по книжным магазинам. Примерно в половине пятого она вернулась домой, нагруженная книжками и тетрадками, с желанием немедленно приняться за домашнюю работу.

В гостиной она увидела Адама. Он сидел на диване и читал.

– Привет, – сказал он, увидев Марию.

– Здравствуй, Адам, – ответила она самым будничным тоном.

Адам смерил прищуренным взглядом кучу книг, которую Мария вывалила на кресло, и сухо спросил:

– Ты что, намерена днем и ночью сидеть за учебниками?

– А почему бы и нет? – удивилась Мария, встряхивая красными саднящими кистями рук. – Мне нравится, когда у меня нет свободного времени. Некогда забивать голову всякой ерундой. А то, по-моему, я становлюсь слишком назойливой.

Адам взял одну книгу, пробежал название и небрежно бросил обратно в кучу:

– В этом нет необходимости.

– В чем? – не поняла Мария.

– Да вот в этом. – Он показал на учебники. – Если ты не хочешь ходить в колледж, то я не настаиваю. Можешь просто жить тут и ничего не делать. Я не возражаю. В конце концов, в Лондоне всегда можно найти себе занятие.

– Ты думаешь, я приехала вовсе не за тем, чтобы учиться? – возмутилась Мария. – Так, что ли?

– Ничего я не думаю, – слабо отмахнулся он, – просто это не обязательно.

– Зачем же ты просил свою секретаршу разузнать насчет колледжей? – Мария вытаращила глаза.

– Я знал, что нет таких курсов, которые начинаются в мае, и, значит, тебе придется ждать до сентября.

– А еще ты знал, что, пока я бездельничаю, у тебя есть все основания отправить меня домой! – сердито воскликнула Мария.

– Не забывай, что летние каникулы будут все равно.

Опустив голову, Мария кусала губы. А вот это она почему-то упустила из виду… Два месяца пройдут зря…

– На каникулы я… поеду домой! – решительно заявила она. – А сейчас извини – мне очень много задали.

– Подожди. – Адам схватил ее за руку. – Не занимайся сегодня вечером.

– Что же я должна делать?

– Мне нужно навестить одного пациента, и мы могли бы поехать вместе. А потом заедем в какой-нибудь ресторан и поужинаем. Хорошо?

Щеки Марии вспыхнули, а по спине забегали мурашки. Больше всего на свете ей хотелось провести вечер с Адамом, но интуиция подсказывала поостеречься. Мария не боялась Адама – нет, он был абсолютно надежен, – но она боялась себя. Он, возможно, считал, что она еще ребенок, но она-то знала, что это не так и что нельзя поощрять чувство к сводному брату, зародившееся у нее.

– С-спасибо, – промямлила она, – н-но… Я обещала своему руководителю, мистеру Лоусону, уже кое-что выучить на завтра…

– Хорошо, – холодно произнес Адам, выпуская ее руку, – как хочешь.

В течение всей следующей недели Мария почти не видела Адама, которого беспрестанно вызывали к больным, и он не имел даже времени по-человечески поесть. За едой они перекидывались обычно лишь парой ничего не значащих фраз. Адам совершенно не интересовался ее учебой. Впрочем, ее личной жизнью он тоже не интересовался. Один или два раза Мария попыталась было заговорить о Дэвиде Халламе, но еще на дальних подступах к теме ее встретили таким равнодушием и холодом, что она предпочла прервать разговор. Мария знала, что Лорэн Гриффитс тоже не часто видится с Адамом. Несколько раз она звонила, и трубку, к облегчению Марии, всегда поднимала миссис Лейси. Ларри тоже звонил, но Мария не принимала никаких предложений развлечься, проводя все время за учебой. Но в воскресенье, когда Дэвид пригласил ее поиграть в теннис, она согласилась. Дэвид познакомил ее со своим отцом, на которого был очень похож внешне и характером. Мистер Виктор Халлам не одобрял праздного образа жизни, который вел Дэвид, а в остальном это был общительный и веселый человек, и Мария чувствовала себя с ним легко, словно со своим сверстником.