Шпион вышел вон

Крестный ход, в ходе которого произошли военные столкновения, – говорит она (как выпускница журфака МГУ даже не замечая, как отвратительно и неправильно говорит по-русски – В. Л.).

Мы с Вами сегодня, когда Молдова стала причиной небывалого международного кризи… – говорит она

Картинка из зала заседаний ООН. Люди в костюмах сверлят друг друга взглядами. Крики, ругань. Президенты держав, по очереди говорящие речи с трибун перед лужайками своих Белых Домов, Кремлей, Елисейских Полей и прочих Мест Силы. Марширующие военные. Вздымающиеся ракеты. Дым от взрывов. Ядерный гриб… Снова студия.

Именно в этот день… – говорит Наташа с обычным видом женщины, которая полагает, что весь мир подождет, если ей охота поболтать О Своем О Женском.

Мы решили быть оригинальными и плюнуть на все… – говорит она.

И поговорить… о простой жизненной истории! – говорит она.

Двое новоявленных олигархов разбили шатер в центре города, – говорит она.

История успеха, – говорит она.

Вот о чем мы поговорим этим вечером, – говорит она.

Общий план наших бомжей. Они все так же отвратительно выглядят, но одеты в приличные костюмы. Глядят тупо в камеру.

Два наших соотечественника, ставших… – говорит Наташа.

Небывалый случай, наследство из Евр… – говорит она.

Каким образом Вам удало… – говорит она.

Мы видим скучающие глаза девушки, она выглядит Томной, Уставшей. Мы видим картинку, звук постепенно сливается в бубнеж, как собственно, бывает в ходе любой передачи любого молдавского телеканала (прим. Сценариста глухим голосом бывшего репортера молдавского телеканала). Внезапно Наташа говорит:

Самые лучшие апельсины в Марокко! – говорит она.

Бомжи замолкают, тупо глядят на Наташу. Та говорит:

Продолжайте, продолжайте, друзья, – говорит она.

Бомжи продолжают нести какую-то чушь. Крупно – Наташа, утомленное лицо. За ее спиной – логотип программы. Сияющие золотом буквы. «Сама популярная ТВ-программа в Молдове! Узнай все из первых уст, которые не говорят по-русски!». Внезапно Наташ вскидывает глаза и говорит:

А теперь перерыв на новости! – говорит она.

Снова бубнеж, на этот раз – репортеров новостей. Потом вдруг крупно картинка и отчетливо голос:

Высокопоставленный сотрудник ФСБ РФ – говорит голос.

…найден мертвым в квартире на окраине города Кишинева, – говорит голос.

Мы видим тело генерала Альбац, в мундире генерала ФСБ, и без штанов. На его лице застыла гримаса ужаса. Пах генерала окровавлен. Рядом с ним валяются две окровавленные мертвые проститутки. Голос репортера с традиционным молдавским акцентом (мягкие звуки вместо твердых и наоборот, а в Москве они просто притворяются – прим. сценариста) :

МИД РФ хотель бы польючить обиэснения, – говорит он.

В связи с инцидентом вызванным крестным ходом, – говорит он.

Боестолькновеньями в Тирасполье и гибелью генеральа, – говорит он.

РФ выдвинульа свои вооруженные сильы к границе и привельа в полную боевую гото… – говорит он.

Реакция США и без того нервная, обострильась в польо… – говорит он.

Снова ракеты. Молдавский парламент. Лица молдаван-политиков. Они мрачны (конечно им бы хотелось быть в центре внимания мира, но не До Такой Же Степени – В. Л.). Полные ужаса глаза Натальи.

…етеся под усиленным контролем службы контрра… – говорит голос.

…еподлагается, что генерал находился здесь нелегально и был связа… – говорит голос.

…е имя не разглашается в интересах следствия, но извес… – говорит он.

…лярная ведущая одной попу… ой телепередач… – говорит она.

…орая по данным службы разведки, передавала, или на языке шпионаж сливала, – говорит он.

…всю информацию о молдавской внутриполитической жизни агентам ФСБ, – говорит он.

.. ямом эфире, используя зашифрованные послания, – говорит она.

…жайшее время будет арестова… – говорит он.

…я дачи показа… – говорит он.

…жное заключени… – говорит он.

Заставка новостей. Возобновление эфира. Пауза. Наташа вздрагивает, руки начинают трястись. Начинает что-то говорить, но видно, что девушка сейчас «на автомате», она говорит машинально, не соображая, что именно, а раз так – зачем ее слушать? Звук становится глухим, мы не различаем слов. Крупно – глаза Наташи.

Они полны слез…

Отъезд камеры. Мы видим, что это глаза бомжей, полные слез. Общий план фигур. Бомжи истерзаны, с них свисают клочья мяса. Над ними стоит священник, отец Григорий. Говорит:

.. начит, под цирком? – говорит он.

…ууу да, – говорит бомж, плача.

Там еще клетка… – говорит он.

Обезьяна там живет… – говорит он.

Там еще обезьяна живет… – говорит он.

Какая еще на хуй обезьяна, – говорит священник.

Че, совсем охуели, твари пьяные? – говорит он.

С размаху разбивает голову второму бомжу. Тот замолкает, мы видим, что половины черепа как не бывало (отец Григорий или играл в хоккей на профессиональном уровне, или ему просто повезло с центром тяжести клюшки – прим. В. Л.).

Правда обезьяна… – говорит бомж.

Там армянин какой-то… в цирке служил… – говорит бомж.

Он сука обезьяну показывает как йети, – говорит он.

Белым выкрасил и показывает, – говорит он.

Ну мы под клеткой прям и зарыли чтоб… – говорит он.

Ясно, – говорит священник.

Качает головой. Говорит:

И вы, пидарасы, хотели – говорит он.

…от святой матери-церкви соткой отделаться? – говорит он.

Коротко ретроспектива.

Коробка для пожертвований с надписью «Коробка для пожертвований». Прорезь. Пустая церковь (все – черно-белое). Два бомжа пытаются протиснуть в коробку для пожертвований пачку долларов. Возня, роняют. Ругаются. Появляется священник, подходит, рассматривает деньги. Говорит что-то ласковым, умиротворяющим тоном – мы не слышим, только предполагаем, гладя на благостное лицо, – уходит. Возвращается с чашей – он не идет, а словно плывет, будто павушка, – и вдруг коротко, очень сильно, оглушает бомжей. Одного, и второго, в доли секунды. Подбирает доллары.

Утаскивает тела в подсобку…

Все та же черно-белая картинка, но уже что-то изменилось. Священник вытаскивает тела из подсобки, – то есть, это уже не ретроспектива, и, по мере того, как к картинке возвращается свет, оттаскивает гигантскую плиту посреди церкви. Крупно – надпись на ней.

«Здесь покоятся жертвователи, семья Чуфля, на день коей в 18 веке был выстроен сей хра…»

Мельком – мумии в мини-склепе. Священник сбрасывает бомжей в склеп, задвигает плиту. Уходит в подсобку, возвращается с тряпкой и ведром. Моет пол. Уходит с ведром. Появляется с автоматом. Задувает все свечи. Дым. Священник уходит. Спина. Иконы. Дверь. Тишина…

После минутной на косяке появляется рука. Потом мы видим фигуру в рясе.

В храм вваливается священник отец Николай.