Шпион вышел вон

Вы поймите сдаться вам необходимо, – поет он.

Обезьяна мотает головой, пытается убежать от циркача, который, уподобившись Цезарю, делает три дела одновременно: скачет вокруг животного, танцуя гопака и играя и напевая одновременно («пусть цветут сто цветов» как сказал товарищ Мао – В. Л.). В общем, перед нами обычная третьесортная поделка, которыми потчуют солдат на передовой во всех странах. Кружась, постепенно шимпанзе теряет автомат, каску, начинает выглядеть очень растерянно – примерно как А. Шикльгрубер в 1944 году, – и становится на колени. Зал смеется и аплодирует в такт песне.

…от и так, ебать вас в сраку! – заканчивает петь циркач.

Обезьяна убегает за кулисы (нет, не вспомнил – В. Л.), роняя по пути штаны, и показывая голый зад. Экстаз зала. Камера стремительно возвращается на какой-то из рядов – и мы снова видим тот Зад, что привлек наше внимание. Его обладательница вновь поворачивается и смотрит на нас уже несколько иначе, с поволокой… Мы видим в ее взгляде обещание, она Раскраснелась… перед нами – стандартное начало советского романа (а еще они начинались в библиотеке, в колхозе и на стройке – В. Л.)

Огни, шум.

Фокусировка кадра. Мы видим артиста в галифе, который пересчитывает рублевые купюры. В углу помещения – заставленного кассовыми аппаратами, афишами, реквизитом, – резвится с бананом шимпанзе (да-да, именно то, о чем вы подумали – В. Л.). Мы видим директора цирка. Он выглядит, как настоящий коммунист из эпопей «Вечный зов» и щурится так же придурковато. На нем – серый советский костюм. Он (директор, хотя мог бы и костюм) говорит:

Браво, товарищ Варданян, – говорит он.

Еще полгодика и поднимем Вам ставку! – говорит он.

А, ара, спасибо, – говорит он.

Эрнестика моего не забудь, – – говорит он.

Он мине как сын билядь, – говорит он.

Эрнест Варданян! – говорит он.

Шимпанзе подпрыгивает, скалится. Циркач ладит скотину, натешившуюся с бананом, по голове. Уходит, взяв обезьяну за ру… лапу. Мы глядим им вслед глазами директора. Раскрытая дверь, свет, шум. Камера выглядывает из-за двери и мы оказываемся в следующей ретроспективе.

Ретроспектива-2

Все тот же зал, те же лица, только штукатурка кое-где потрескалась и ковер уже потертый. Красные цифры под куполом. «В 1989 год!!!».

Мужчина– циркач одет в галифе и гимнастерку, но знаки отличия и звезды на ней спороты. Мужчина снова поет по-армянски.

Ебаный твой рот, горила, – поет мужчина.

Где ты на хуй там застряла, – поет он.

Я те я рот блядь дзы и в уши, – поет он.

Ебать в сраку, – говорит он фразу, на которой шимпанзе приучен выбегать на арену.

Снова выбегает шимпанзе.

Гомерический хохот.

Крупный план – шимпанзе Эрнест, в форме бойца НКВД, с фуражкой – почему-то офицера танковых войск, – и автоматом «ППШ» на боку. На ногах шимпанзе – начищенные до блеска сапоги. Шум, смех, крики «браво». Мужчина играет на гармони и говорит:

Добрый день товарищ вертухай! – говорит он.

… – отдает честь по-советски шимпанзе.

… – умирает от счастья зал.

Что, братишка, норму поднял?! – говорит с армянским акцентом человек в галифе.

Снова пайку у нас отнял?! – говорит он.

На лесоповал послал, – говорит он.

И посылку отобрал, – говорит он.

… – кивает шимпанзе под рев счастливого зала.

Как вас звать, величать? – говорит мужчина.

… – ждет обезьяна.

Может, Никита? – спрашивает циркач.

… – молчит шимпанзе.

Иосиф?! – говорит циркач, зал снова грохочет.

…мотает головой шимпанзе.

Эрнест?! – говорит циркач.

Шимпанзе яростно кивает. Циркач, разведя гармошку, играет что-то вроде марша Мендельсона, после чего говорит:

Небось, в честь коммуняки Эрнеста Тельмана назвали? – говорит он.

Шимпанзе кивает.

Зал ревет, люди размахивают газетами, мы видим мельком заголовки.».. ласность и перестро…», «Ускорени… и хозрасче..», «… ожектор перестрой…».

Снова кабинет директора, это уже другой человек, он больше смахивает на продюсера Айзеншписа. Небрежно бросает пачку купюр артисту. Тот говорит:

Спасибо, товарищ Айзеншпис, – говорит он.

Тебе спасибо, зема, – говорит директор цирка.

И твоему Эрнестику, – говорит он.

Эрнестику Варданяну! – говорит он.

Шимпанзе, заслышав свое имя, скалит зубы, начинает дрочить. Владелец шимпанзе, подхватив обезьяну на руки, уходит. Открытая дверь, свет… В нее снова выглядывает камера, и мы оказываемся в…

Ретроспективе-3

Совершенно облупившаяся штукатурка, зрителей от силы половина, многие кресла – без спинок и вообще без сидений, просто рама приварена к полу… Окурки, мусор… Плохое освещение. Цифры «1993», намалеванный краской прямо на стене… Косо намалеванные…

Арена освещается всего одним прожектором. На арене наш старый знакомый, в форме офицера румынской армии времен Второй Мировой Войны, играет, уже, почему-то, на скрипке.

Это государственный гимн Молдавии, «Вставай румын».

Следует обычная прелюдия, на сцену выбегает шимпанзе. Люди в зале смеются. На шимпанзе – форма офицера армии Российской Федерации. На плече болтается автомат «Калашников». Бутылка водки в сумке. Стилизованный топор на поясе.

Господин русский, – поет мужчина.

Весь в жопе узкий, – поет он (оргазм в зале – прим. Сценариста).

Ты пришел на нашу землю с сапогом, – говорит он.

Потоптать ее вонючим сапогом, – говорит он.

Ты пришел насрать на нашу землю, оккупант, – говорит он.

Остановит тебя молдавский комбатант! – поет он.

Аплодисменты, затем овация… Шимпанзе убегает, привычно показав зад, и растеряв всю свою амуницию. Камера показывает свет в цирке… Отъезд. Снова кабинет директора. Теперь это лысый мужчина в ужасном – хуже советского (казалось, советских невозможно превзойти, но молдаване побили рекорд – прим. Сценариста) – костюме. Мужчина выглядит, как граф Дракула, которого заставляли дать показания «Сигуранце» и после 20 лет Сотрудничества выгнали на улицу без выходного пособия.

Спасибо, господин Варданяну, – говорит он.

Номер великолепный… – говорит он.

Бля буду, – грустно говорит он.

И Эрнест ваш… – говорит он.

Обезьяна обезьяной а блядь лучше русского соображает, – говорит он.

По крайней мере, гимн Молдовы выучила! – говорит он.

Э, ара, не за что, – говорит грустно циркач.

Он мине как сын, биля буду, – говорит он

В руке артиста – две купюры… На них капает вода, мы поднимаем голову вместе с камерой, видим протекающую крышу… Крупно – дыры, потекшая штукатурка… Отъезд камеры. Это течет крыша цирка. На арену практически льет, артист в гимнастерке стоит на ней в резиновых сапогах, у него в руках флаг Евросоюза. Крупно – фанерка в углу с цифрами.

«2003 навстречу!!!»

В зале – буквально на краю, – несколько мужчин с внешностью европейских функционеров. Они одеты в хорошие костюмы, держат над собой качественные зонты. Сидят на скамье, принесенной, очевидно, специально для них.