Страница 1 из 22
СССР-2061
Будущее, до которого хочется дожить
От составителей
В будущее люди пытались заглянуть всегда. Пророки, философы, учёные и писатели — все они пытались победить время и представить, что будет дальше. С той или иной долей фантазии, они составляли образ грядущего, который, отражаясь в людских делах, изменял и настоящее.
Так было со времён библейских, однако ничто не длится вечно. С конца 60-х годов прошлого века в просвещённых умах Европы и Америки окрепло новое направление футурологии — отказ от будущего и принципиального развития в целом. Достигнув выдающегося могущества и богатства, Европа объявила новый Золотой Век, назвав его «концом истории».
Схожий процесс происходил и в нашей стране. На фоне ежегодного строительства тысяч индустриальных объектов, на фоне впечатляющего освоения Сибири, за счёт которого мы держимся на плаву до сих пор — на фоне всего этого благолепия общество погружалось в апатию, граничащую с летаргией. Постепенно забыв обо всяком светлом будущем, ради которого и была нужна сверхмощная машина социалистической экономики.
Альтернативной мысли, как системы, не сложилось ни у нас, ни у них. Мечта мало-помалу отступила перед повседневностью, а суточные колебания индекса Доу-Джонса стали важнее, чем любые захватывающие и перспективные, но слишком трудные, дорогие и нерентабельные прожекты.
Этот процесс повлиял и на литературу, а в особенности — на футуризм в ней. Фантастика шаг за шагом забрела в идейный тупик, а современный фантаст, отказавшись от задач социальных или этических, играет в бисер, живописуя очередные бои Чингисхана с Наполеоном. Обычно — не понимая толком ни того, ни другого. Современная «фантастика завтрашнего дня», за редким исключением, есть упрощённая калька старых мастеров — неважно, американских или советских. Кроме неё есть фэнтези, есть феноменальный расцвет «попаданцев» в прошлое, есть антиутопии, редлагающие любой апокалипсис в ассортименте. Есть всё, кроме будущего.
С изобразительным искусством творится то же самое. Картина тем печальнее, что отечественная визуальная эстетика лежит в развалинах: яркие и самобытные советские наработки, что до сих пор с микроскопом изучают дизайнеры всего мира, в нашей стране отброшены как неактуальные. Создать что-то с нуля, да ещё и страшась собственной истории, не получилось, а может быть, и не хотелось. Смотреть на это сложа руки не представлялось возможным — так в конце 2010 года и открылось наше арт-сообщество, «СССР-2061».
Мы убеждены: будущее не предсказывают. Будущее — делают. А чтобы делать, необходимо знать, что хочешь от будущего. Необходимо создавать и визуализировать его образ. И не бояться «желать странного». Можно, как это случилось с нашей страной, не добраться до цели — но к ней никогда не придёт тот, кто даже не пытается её представить.
Другая задача — не только нарисовать образ будущего, но и определить его эстетику, опираясь как на образцы зарубежные, так и, главным образом, на уникальный советский опыт. Это, кстати, было ещё одной причиной, по которой мы назвали наше сообщество «СССР-2061». Не только потому, что до сих пор живём на его территории и за счёт его достижений. Не только потому, что СССР, как ни крути, был проектом уникальным, заточенным именно под прорыв в будущее. Но и потому, что другой визуальной эстетики, кроме советской, в нашей стране просто нет.
За два года мы провели два конкурса иллюстраторов, а недавно — конкурс короткого рассказа. Дальше будет больше, пока перед вами сборник лучших работ, художественных и литературных. В сборник вошли 32 иллюстрации и 8 рассказов различных авторов. Каждый автор описал будущее немного по-разному — и это хорошо. Особенно приятно, что сквозь заскорузлую корку ретрофутуризма едва ли не впервые за последние годы прорастает нечто новое и самобытное.
В рассказах, как правило, уже нет того бесхитростного восторга перед возможностями науки и техники. Нет слепой веры в deus ex machina, характерной для «золотого века НФ». Зато есть неистребимая жажда будущего и страстная вера в человека. Картина мира не похожа на застывший барельеф очередного Города Солнца. Мир будущего — это непрерывный процесс движения, и то, что герои некоторых рассказов дописывают его картину прямо на ходу, делает её только притягательнее. Они достигают своих целей отнюдь не легко, и тем более не случайно. За их победами видна тяжёлая и опасная работа. И это правильно.
Потому что будущее нам никто не подарит. Не перешлёт в порядке гуманитарной помощи. И не организует, выиграв тендер.
Будущее делаем мы сами.
В складском модуле вновь было шумно: скрежетал вентилятор, прогоняя затхлый воздух, клацали о металлический пол магнитными подошвами ботинки, взвизгивали и шипели сервоприводы. Крысу эти звуки уже были знакомы, и он давно перестал их пугаться — более того, эти звуки означали, что у него есть доступ к закрытому пищеблоку, и теперь он чувствовал себя если и не владыкой этого маленького мира, то уж точно не тварью дрожащей. За три дня Крыс настолько привык к пришельцам, что даже решился на первый контакт, дав себя обнаружить за дегустацией скромного подношения, оставленного на пластиковой тарелке. Тогда-то он впервые и услышал эти резкие звуки, что сейчас доносились из-за контейнеров с оборудованием, коробок и стеллажей…
Войдя в тускло освещенное помещение склада, Нияз Андреевич недовольно поморщился, потирая свежий рубец на лбу — память о встрече с дверью, передумавшей открываться; она теперь тоже находилась в списке ремонтных работ, сразу же за вентиляцией, синтезатором пищи и одной из конечностей старика, но все это потом, сегодня надо успеть разместить маяки на астероидах и установить геодезические зонды. Вчерашний выход оказался малопродуктивным — отказал лазерный бур Пашки Астахова, на месте починить не смогли, оставалось надеяться, что на складе старой законсервированной базы найдется подобный инструмент или запчасти. Группа решила пока не беспокоить «главного», да и шаттл ожидался лишь через пару месяцев, так сильно разбросало их бригаду по 7 сектору кольца. И не через такое проходили они с Павлом и стариком: случались аварии на спускаемом модуле, когда приходилось экономить пищу, воду и, главное, кислород; приходилось бывать и под завалами, когда вся надежда только на расторопность поисковиков-спасателей.
Задачи стандартны, ситуация вполне штатная, даже если учитывать ветхость «Гавани», законсервированной исследовательской базы. Если бы получилось вывести реактор на полную мощность, то с помощью научно- производственного отсека вполне возможно починить неисправное оборудование… Поток столь занимательных мыслей был нагло прерван громким спором, и, зная Пашку, человека веселого и жизнерадостного, старший поспешил в дальний угол модуля. Конечно, это был не срыв, в космогеоразведку отбирали почти так же строго, как и в пилоты, но расстройства бывали даже у опытных космонавтов… В неровном желтоватом свете Павел читал книгу, довольно старую, судя по истрепанной обложке, читал вслух вполголоса, потому что старому было интересно, но он постоянно жаловался на зрение, хитро подмигивая всеми пятью фотоэлементами, и, баюкая вывихнутую конечно, вспоминал, что в молодости был куда проворнее. Геологи уважали старика и с удовольствием подыгрывали металлическому другу, пусть его функциональность не могла поспорить с последними образцами робототехники, но опыт, что накопила его личностная матрица, помогал решать самые нестандартные задачи. А то, что его ворчливость и детская обидчивость частенько приводили к забавным историям, — об этом в другой раз…