Страница 105 из 120
Под губительным свинцовым ливнем — пираты стреляли не переставая, — устилая землю трупами, части испанцев удалось прорваться к рядам флибустьеров. Разгорелась жаркая сеча. Босые и обутые ноги наступали на павшие тела. Морган перестроил свой отряд, развернул и бросил в контратаку. Отряды Алькодете были отброшены.
Испанцы откатились назад, зализывая раны и перестраивая ряды.
— Сейчас они снова пойдут, Гарри, — орал Ахилл Трибитор, размахивая своей окровавленной рапирой.
А пиратский авангард, состоящий из лучших стрелков, все так же методично продолжал уничтожать наступающую пехоту, как до этого разделался с кавалерией.
С ужасом глядели на происходящее побоище стоящие в отдалении главнокомандующий и его свита.
— А не пора ли напустить на проклятых английских лютеран наше «рогатое оружие»! — воскликнул Боргеньо.
— Да, это правильно. Адъютант, передайте мой приказ погонщикам: «Обойти холм и направить стадо быков в тыл пиратам». Эти мощные животные просто сметут все перед собой. А следом за ними пустим индейцев; пусть добивают тех, кто останется в живых. И потом, паника в тылу всегда деморализует противника. Вы же, Боргеньо, соберите в кулак все наши разрозненные отряды и вместе с подразделениями Алькодете еще раз атакуйте правый фланг этого еретика, Моргана.
Столбы пыли, поднявшиеся за холмом, заставили забеспокоиться командира арьергарда Бледри Моргана. До сих пор его отряд почти не принимал участие в сражении, отбивая лишь наскоки отдельных подразделений де Алькодете, пытавшихся зайти пиратам в тыл. Но сейчас происходило что-то непонятное. Однако через минуту все прояснилось. Перевалив холм, огромное стадо полудиких животных покатилось на флибустьеров. Сотни быков, угрожающе склонив лобастые головы, увенчанные огромными рогами, надвигались на пиратский арьергард. Ужас охватил разбойников при виде этой картины. Не боявшиеся ни Бога, ни черта бандиты сейчас помышляли лишь о бегстве и собственном спасении. Никто не знал, как бороться с подобным нашествием. Умереть под тяжелыми копытами животных или быть нанизанными на рога не хотел никто. Их строй дрогнул и начал рассыпаться. На разбойников не действовали даже грозные окрики боцманов и других командиров.
Решение нашел не потерявший хладнокровия Бледри Морган.
— Сенолв, и ты, Добсон! Успокойте людей! — гаркнул Бледри капитанам, размахивая выхваченным из ножен палашом. — Машите флагами и тряпками, парни! Мушкетерам выстроиться в линию.
Словно в тяжелом кошмаре, он видел, как быки несутся вперед, а их огромные рога угрожающе наклонились вниз. Беззащитные перед такой атакой люди медленно попятились, а редкая цепь мушкетеров, с присоединившимися к ним ранеными, которые еще могли ходить и держать оружие, выдвинулась вперед.
Грохот копыт нарастал, превращаясь в оглушающий гром. Наклонив головы и выставив рога, быки мчались неудержимой лавиной. Ощущая холод во рту, Бледри Морган приказал:
— Стрелять левому флангу! Старайтесь заставить их повернуть вправо! Огонь!
Первый залп не оказал никакого видимого эффекта, хотя несколько животных повернуло прочь от грохочущих мушкетов и аркебуз. Но после следующего залпа уже многие из головных быков попытались повернуть прочь от этой преграды из изрыгающих огонь мушкетов и машущих тряпок.
Когда подразделение Бледри Моргана дало третий залп, то почти все вожаки стада оказались убиты, и быки повернули вправо, чтобы избежать лежащей впереди опасности. Скоро все стадо уносилось прочь от замыкающего отряда, мыча и сбивая с ног опешивших погонщиков.
Бледри отчаянно завопил:
— Сегодня мы вдоволь поедим мяса, парни. Отличная работа! Отличная работа! А теперь вперед, на соединение с главными силами.
Испанская пехота справа от Моргана медленно начала новое продвижение вперед. Вытирая пот с покрасневших глаз, адмирал чувствовал, что испанцы шагают по своим же упавшим солдатам и что само их численное преимущество явилось главной помехой.
— Не нарушать строя, жалкие псы! — слышал он вопли Морриса, но не мог различить среди голосов других командиров носовых интонаций Джекмена.
Пираты, к счастью, сохраняли строй и продолжали со смертоносной меткостью стрелять по чернеющим рядам противника. И тогда в методично избиваемой панамской армии раздался громкий стонущий вопль. Плохо вооруженные индейцы, прекрасно понимающие собственную беспомощность, первыми бросились наутек. Когда городская милиция, уже ошарашенная потерей своей кавалерии, увидела, как ее индейские союзники удирают, то она швырнула на землю бесполезные пики и аркебузы и тоже бросилась бежать с воплями:
— Храните нас святые!
— Все погибло!
— Спасайся, кто может!
Вскоре вся равнина Матанильос оказалась заполнена бегущими и мечущимися в паническом ужасе людьми. Флибустьеры не верили своим глазам, глядя, как быстро рассеялось противостоящее им войско; только отдельные отряды все еще пытались отстоять свои позиции.
Среди тех, кто последними начали отступление, были Альфонсо де Алькодете, истекающий кровью от двух ран, и дон Хуан Перес де Гусман, на лице которого сочился кровью шрам от осколка его жезла, выбитого мушкетной пулей.
— В погоню! — прогремела команда Моргана. — Бейте их! Режьте их на куски!
Словно стая гончих, пираты разбежались по полю битвы, приканчивая раненых и подавляя любые попытки к сопротивлению.
Рыча, словно голодный лев, Кэтфут и другие его пошиба бросались на самых богато одетых из упавших.
Жуткие крики тех, кого убивали, хриплые молитвы и испуганные, жалкие просьбы — все было напрасно. К одиннадцати часам армия Ямайки полностью овладела полем битвы.
Глава 6
ЗАХВАТ ГОРОДА
Совершенно уверенные в численном превосходстве панамской армии, многие городские торговцы снова распаковали свои товары и стояли на улицах, невозмутимо прислушиваясь к отдаленному грохоту мушкетов на равнине Матанильос. Жители с удовлетворением думали, что, вне всякого сомнения, все святые помогают разгромить вторгшихся на их землю чудовищ и еретиков.
Убежденные вдохновенными речами дона Андреаса, его домашние занялись своими повседневными делами и спокойно ожидали возвращения судьи, дона Эрнандо и его друзей кабальеро. Но тяжелые ворота виллы были заперты и задвинуты на засов, а изящные железные решетки, закрывавшие окна первого этажа, тоже стояли на своем месте.
Донья Елена, долго и исступленно молившаяся за безопасность мужа и сына, достала вышивку и принялась за работу, но дониселла Инесса непрерывно бродила вокруг, нервно теребя кольца на изящных пальцах.
Дон Фелипе, будущий священник, находился в своей комнате и молил благословенную непорочную Деву Марию поддержать армию защитников истинной веры.
Что же касается дониселлы Мерседес, то она то прислушивалась к звукам сражения, то неподвижно сидела, уставившись в пространство в религиозном экстазе, а на коленях у нее примостился маленький рыжий котенок.
«Могу ли я? — вопрошала она. — Смею ли я? Она облизала пересохшие от волнения губы кончиком языка. -Конечно, — думала она, — когда схватка закончится и доминиканцы вернутся, они вспомнят о бедном Давидо и сожгут его». О, как она мечтала увидеть его хотя бы один разочек, услышать его глубокий, спокойный голос и вновь заглянуть в его ясные темно-синие глаза.
— Куда ты идешь? — Донья Елена подняла глаза от вышивки. — Нам лучше оставаться вместе. Ах, Боже! Ты слышишь эти выстрелы? Тебе не кажется, что они приближаются?
— Нет. Я иду в свою комнату. Я… я скоро вернусь.
Наверху Мерседес помедлила только для того, чтобы вытащить из маленькой шкатулки, которую она прятала у себя под кроватью, шесть золотых монет. Хватит ли этого, чтобы подкупить тюремщика? Хорошо, если хватит, у нее больше ничего не было.
Завернувшись в мантилью и утешая себя тем, что сейчас ее черная вуаль привлечет мало внимания, Мерседес пробежала через кухонный сад, отперла ржавую калитку и выскользнула на улицу.