Король абордажа

Он повернулся и, взглянув на свой лагерь, с трудом сохранил присутствие духа.

Не более семисот флибустьеров могли держать в руках оружие, да и те шатались от слабости.

Поскольку в испанском лагере не было никакого движения, то Морган снова методически осмотрел местность и пришел, по крайней мере, к одному твердому выводу: он не собирается атаковать город со стороны Камино Реал. Но казалось, что испанцы ожидали, что он поступит именно так, иначе почему они приготовили засады, забросили рытье траншей и привезли пушки, чтобы прикрыть этот самый легкий подход к своему городу?

Справа от Моргана, в небольшом лесочке у подножия холма, начали щебетать птицы. Стало светать, и он уже мог различить слева какое-то поблескивание; это должно было быть болото, о котором говорил Гальего.

Повернув назад, Морган толкнул Эдварда Коллиера, который удивительно громко храпел, а потом принялся расталкивать издававшего трубные звуки старого вояку, Джона Морриса.

Морган послал Барра на поиски своего двоюродного брата. Сварливый, склочный и хвастливый Бледри тем не менее оказался редким по своим качествам, великолепным организатором: следуя в тылу армии, он заставлял изможденных людей не сдаваться.

У костра Моргана собрался самый растрепанный и непрезентабельный совет офицеров, который только можно себе вообразить. Все до одного были ободранны, грязны, заросли бородами, с заспанными глазами, искусанные мошками и исцарапанные колючками. Они кивнули друг другу в знак приветствия, так как от усталости не хотели тратить силы на лишние слова.

С длинными, развевающимися на ветру темными волосами, Морган передал по кругу бутылку с ромом и пригласил их садиться.

— Отдыхайте, пока можете, мы еще успеем настояться сегодня.

Полковник Принс отчаянно зевнул.

— Бледри, сколько папистов там внизу, ты сказал?

— Больше, чем мне хотелось бы. По моим подсчетам, от трех до четырех тысяч вооруженных солдат.

Морган расчистил на земле свободное место и взглянул на Коллиера.

— Эд, как по-твоему, кого нам больше опасаться, пехоты или кавалерии?

— Кавалерии, — не задумываясь, ответил вице-адмирал. — Наши парни еще не поняли, как просто можно отбить кавалерийскую атаку; кроме того, у нас мало пик для этого.

— Принс, что ты скажешь?

— Все зависит от того, сколько у них на самом деле всадников — мне сказали, что от трех до четырех сотен. Если так, то Эд Коллиер прав, и нам надо подумать, как отразить их удар и разбить их.

Кругом все еще раздавался храп спящих пиратов, хотя небо посветлело и стаи ворон полетели в поля в поисках корма.

Морган первым нарушил молчание:

— Поскольку у нас нет своей кавалерии, то я собираюсь применить тактику, которую использовал один римский генерал по имени Сципион Африканский против Ганнибала. Когда командующему пешими войсками приходится иметь дело с кавалерией, — а я все еще не могу понять, зачем им столько рогатого скота, — то он должен так расставить свои силы, чтобы иметь возможность легко ими маневрировать. А теперь, парни, взгляните сюда… — Морган палочкой начертил на земле неравносторонний треугольник. — Это передовой отряд, которым будешь командовать ты, Принс, а Джек Моррис будет у тебя лейтенантом. Я дам тебе триста лучших стрелков, которых смогу найти. — У основания треугольника он начертил два прямоугольника. — Коллиер, я хочу разделить наши основные силы на две части. Ты будешь командовать левым, а я правым отрядом. Со мной будут Трибитор и Джекмен. — Ниже двух прямоугольников он нарисовал второй треугольник, острый конец которого был обращен к тылу. — Бледри, ты возьмешь на себя самую важную и ответственную часть, ты будешь командовать тылами и резервом.

Бледри немедленно запротестовал:

— Что? Ты хочешь опозорить своего двоюродного брата?

— Опозорить, осел? Да это самый большой комплимент твоим военным способностям. Ты будешь командовать небольшим отрядом из способных людей и будешь защищать наш тыл и наших раненых. Если испанский генерал немного пораскинет мозгами, а этот де Гусман не дурак, то он может заслать кавалерию нам в тыл.

— Именно это я бы и сделал на его месте, — заметил Принс.

Коллиер одобрительно кивнул, но был обеспокоен.

— Де Гусман может маневрировать как ему угодно, и он знает, что ничто не дезорганизует армию быстрее, чем звуки сражения в тылу.

Бледри Морган надул щеки, а потом ухмыльнулся.

— Будь по-твоему, Гарри. А в чем будет заключаться наша стратегия?

Адмирал на секунду заколебался.

— Поскольку нам придется иметь дело с толпой новобранцев, а не с организованными войсками, то я хочу спровоцировать дона Хуана де Гусмана атаковать нас на том месте, которое я выбрал.

— И что это за место?

С присущим ему внутренним тактом, который много раз выручал экспедицию, Морган повернулся к полковнику Принсу.

— Мы не обсуждали этот вопрос, Лоуренс, но я готов биться об заклад, что ты найдешь поле сражения, которое мне понравилось.

Шесть командиров прошли за Морганом к вершине холма.

Прихрамывающий Трибитор показал вправо:

— Ты будешь драться на той маленькой площадке? Да?

Принс выругался:

— Заткнись, француз! Адмирал спросил меня, а не тебя. Ну, Гарри, я догадываюсь, что наши позиции будут располагаться на той плоской долине между последним холмом и болотом. Правильно?

— Вот именно. — Морган хихикнул и подергал себя за бороду. — И Трибитор тоже так считает.

Трибитор ухмыльнулся, довольный, что он тоже сумел оценить преимущества этого места.

Морган выпрямился.

— Возвращайтесь к своим отрядам и будите своих ублюдков. Пусть позавтракают как следует, потому что в следующий раз они будут есть в аду или в Панаме. Кроме того, вы должны внушить им, — его голос зазвенел как струна, — что их жизни зависят от точного и быстрого выполнения моих приказов. И скажите им, что любого, кто напьется до моего разрешения, я лично пристрелю на месте. Я не потерплю такой же неразберихи, как в Порто-Бельо.

Джекмен с выражением потрепанного старого стервятника на лице фыркнул:

— Аминь.

Каждый пиратский отряд построился за своим потертым и потрепанным, но все-таки ясно узнаваемым знаменем, красным, желтым или зеленым — Морган настаивал на том, что ни при каких условиях нельзя бросать или терять эти непрочные знаки, говорящие о том, что в его распоряжении находится организация, а не просто сброд.

— Мы прошли сквозь неприступные джунгли, — сказал Морган своим оборванным, уставшим людям, которых было так мало, — а теперь нам надо драться.

Когда занялся день, стонущая, ругающаяся и отчаянно плюющаяся армия Ямайки встала на исходные позиции. Как всегда, раздавались мрачные и грубые шутки, в этот раз немного вымученные, потому что при дневном свете было очевидно, насколько неприятель превосходит их по численности.

Торопливо дожевывая сырое мясо, флибустьеры смотрели на яркое солнце, которое впервые в истории встало над двумя армиями европейцев, собиравшихся вступить в сражение на территории Нового Света.

Примерно к девяти утра сторожевые отряды донесли, что испанские вооруженные силы не спеша начали строиться на другой стороне дороги в Крус.

Адмирал Генри Морган с темными сверкающими глазами, которые блестели из-под широкополой черной шляпы, на которой все еще болталось ободранное зеленое перо, не двигался с места, пока почти все испанские силы не были построены и не раздался звук трубы, поющей сигнал к наступлению.

Он глубоко вдохнул, и свежий утренний воздух ворвался к нему в легкие. Настал момент, о котором он столько мечтал! Либо победа и вечная слава, либо поражение и. забвение ждали его на поросшей пыльной побуревшей травой равнине Матанильос.

Выхватив палаш, Морган выскочил вперед перед рядами своих людей и, став к ним лицом, завертел в воздухе сталью, так что сверкающее лезвие слилось в один сплошной круг.

— Вперед, паршивые английские ублюдки! На них, французские мерзавцы и голландские головорезы! Сейчас мы прикончим этих донов, которые стоят между нами и величайшим богатством в Новом Свете!