Тень императора.

Сахаров Василий Иванович

Тень императора.

Сахаров Василий.

Тень императора.

Пролог.

Империя Оствер. Грасс-Анхо. 07.05.1407.

Высокий сухопарый брюнет с благородной сединой на висках вошел в полутемную комнату, на ходу расстегнул жесткий ворот камзола и упал в глубокое кресло. Он устал и хотел только одного - спать. Однако накопившиеся за день проблемы не отпускали его. Мужчина знал, что сразу не заснет, и прежде, чем отправиться в спальню, налил себе кубок крепкого вина и постарался отрешиться от всех забот.

Звали его Тайрэ Руге, и он являлся имперским аристократом из старинного рода, а так же канцлером двора Его Императорского Величества. До недавних пор должность мелкая и граф отвечал за управление придворными, обеспечение быта молодого государя и хранение имперских печатей. Звание громкое, но без веса и возможности влиять на дела государства.

Впрочем, это осталось в прошлом, ибо времена изменились.

Группа патриотов, объединившись в организацию "Имперский союз", поддержала Марка Четвертого Анхо в стремлении избавиться от навязчивой и опасной опеки великих герцогов. Граф Руге, который возглавил эту подпольную сеть, вложил в борьбу все силы и душу без остатка. Он не жалел ни себя, ни других, шел по трупам и совершал мерзкие вещи, но в итоге у него все получилось.

Ферро Каним стал тестем молодого императора и перешел на его сторону. Туир Кайяс бился против ассиров и асилков, ни на что другое не отвлекался и в дела управления государством не лез. Семейство Ратина пало в результате предательства старшего сына, пожелавшего стать самозваным королем, но разбитого имперскими полками. Клан Витимов так же не устоял и распался после гибели великого герцога Эрика. Ульрик Варна, как и подобает потомственному воину, сторонился политики и считал ее делом грязным, лишь бы его не трогали. А что касательно других имперских феодалов, с ними было проще. Кто за императора, того приблизили ко двору и постарались обласкать. А кто против и пытался поднять мятеж, уничтожали без всякой жалости, не взирая на чины, звания, прежние заслуги и древнюю родословную.

Вслед за великими герцогами и остальные члены Верховного Имперского Совета поделились с государем, правильнее сказать с канцлером, своими привилегиями и правами. Глава Торгово-Промышленной Палаты магнат Вар Виглиц спрятался в провинции, окружил себя наемной армией и старался не высовываться. Верховный патриарх Миш Ловитра с головой ушел в дела религиозного культа Самура Пахаря, номинально главного имперского бога, и во дворце появлялся лишь для того, чтобы изречь очередное страшное пророчество, которое не сбывалось. А помимо них был старый архимаг Вихт Дассар, марионетка лидеров магических школ, с коим Руге смог договориться и нашел общий интерес.

В общем, долгосрочный план канцлера удался. При поддержке юного императора он смог перехватить нити управления государством и с недавних пор к нему прилепилось одно прозвище. "Некоронованный властелин" - вот как его называли приближенные ко двору люди, и в этом была доля правды. Марк Анхо не мог тянуть на себе управление огромным государством. Это естественно, поскольку он больше символ власти, чем реальный самодержец, да и молод. Для того, чтобы руководить чиновниками, военными, олигархами, магами, жрецами и дворянами, у него имелись "имперцы" и Руге. На них государь мог положиться и граф продолжал работать, прилежно и не покладая рук. Вот только, чем дальше, тем больше его путь расходился с путем императора.

Сам для себя граф придумал образ идеального правителя: жесткого, решительного, готового ради достижения великих целей на великие жертвы и послушного своим мудрым советникам, которые знают, как лучше поступать и что необходимо для процветания империи. А Марк Четвертый таким не был, по крайней мере, пока. Несмотря на молодость, государь имел свое мнение, часто не совпадающее с мнением канцлера и преданных ему людей. И хотя это мелочи, которые ни на что особо не влияли, Руге поведение императора раздражало. Причем настолько, что пару раз у него мелькала мысль, о замене Марка. Благо, наследник уже имелся.

Однако в этом варианте имелись сложности. Во-первых, именно Руге последние десять лет курировал воспитание Марка Анхо и назначал ему наставников. Значит, именно канцлер отвечал за то, каким человеком стал своенравный император. Во-вторых, граф не имел собственных детей и порой ловил себя на мысли, что относится к императору, словно к собственному ребенку. И, в-третьих, наследник, случись что-то с Марком, моментально окажется под прикрытием клана Канимов, а они делиться властью с канцлером не станут. Это ясно, назначат регентом императрицу или великого герцога Ферро, а канцлера сошлют в глухомань и уничтожат.

Поэтому, к счастью для императора, граф прогонял дурные мысли прочь и оставался верен престолу. Однако при этом он всегда поступал по-своему. Что бы ни приказывал Марк, сначала любое его распоряжение одобрялось канцлером и только затем доводилось исполнителям. И если Руге считал, что император не прав или поступает опрометчиво, приказ не исполнялся. Все равно, прежде чем попасть к Марку, любая информация проходила через Руге и его "имперцев", так что опасности для него не было. Коль государь не знает о нерасторопности слуг, он их не накажет. И канцлер был спокоен, поступал, как хотел, вел общие дела с Ферро Канимом и архимагом, контролировал государственный аппарат, тайных стражников, ресурсы, налоги и казну, а императору оставил армию и сформированную на базе "Имперского союза" гвардию. Этих кусков увлеченному войной государю хватало, а Тайрэ Руге был доволен тем, что ему не мешают спасать страну, и трудился по двадцать часов в сутки. Разумеется, на благо империи, а не ради собственного обогащения.

Вот и сегодняшний день для него был не легким. Утром военный совет в Генштабе и обсуждение представленного генералом Фарром плана по высадке имперского экспедиционного корпуса на материк Лесокрай. Затем короткая аудиенция у Марка, подпись нескольких весьма важных документов и ревизионная поездка в казначейство. В полдень встреча с великим герцогом Канимом и разговор о разделе имущества нескольких строптивых аристократов. Далее поездка в столичный храм Самура Пахаря, где проходил общий сбор глав имперских религиозных культов. У служителей богов возникли сложности - они потеряли связь с дольним миром и патриарх Ловитра считал, что канцлер должен об этом знать. Ближе к вечеру сбор вождей "Имперского союза" и решение текущих вопросов. Уже ночью долгая беседа с порученцами по особым делам при дворцовой канцелярии, по сути, личными тайными агентами и убийцами Руге. И только после этого очередной рабочий день графа можно было считать оконченным.

Прокручивая в голове событий минувшего дня и попивая винцо, канцлер начал засыпать. Его глаза стали слипаться и он едва не провалился в сон, но не успел. В дверь кабинета постучали, и граф услышал скрипучий голос своего секретаря Оми Эптоха:

- Господин, разрешите?

- Да, - встряхнув головой, отозвался граф.

Секретарь, пожилой крепыш с гладко выбритой головой, замер у двери и доложил:

- Прибыл Сим Ойса, и он просит о срочной встрече.

- Что-то случилось?

- Нет. Во дворце и столице спокойно. Тревожных гонцов с фронта не было. Дежурные чародеи на местах. В казармах тишина.

Канцлер поморщился и, машинально застегнув пуговицы камзола, кивнул:

- Пригласи его.

Сим Ойса, один из лучших агентов "Имперского союза" и куратор дежурной группы дворцовых наблюдателей, неприметный человек в сером сюртуке, появился незамедлительно. Он приблизился к графу и, склонив голову, сразу перешел к сути:

- Господин граф, что-то происходит, а я никак не могу понять, что именно.

- Вот как? - левая бровь канцлера слегка приподнялась. - Давай подробней.

- Пока нет ничего конкретного. Только мелочи. Три часа император находится в тронном зале. В одиночестве. К нему никто не входил и гвардейцы никого не видели. Однако несколько раз мы явственно слышали два голоса и звон хрустальных бокалов, а потом на помещение накинули "Полог тишины". Без сомнения, государь с кем-то разговаривал и выпивал. А полчаса назад император вышел, велел своим секретарям немедленно принести досье на два десятка дворян и отставных гвардейцев, а затем перешел в родовое святилище.