Зарево над Волгой

— И на нашей улице будет праздник! — заключил Сталин, имея в виду предстоящую наступательную операцию трех фронтов в районе Сталинграда. — Кажется, нами все учтено. И если говорить правду, я так много еще никогда не работал, чтобы подготовить сражение. Нет, не сражение, — поправился он, — это будет битва, и мы должны ее выиграть!

— Иначе нам удачи не видать, — улыбаясь, сочинил на ходу генерал армии Жуков. Он тут же скосил глаза на верховного в ожидании, что тот наверняка что-то скажет. И Сталин сказал:

— Я доволен тем, как в этот раз работали вы, товарищ Жуков, и ваш коллега, товарищ Василевский. Но главная ваша работа впереди. Она-то и покажет, где мы выиграли, а где проиграли. Разумеется, нужные уроки из этой наступательной операции мы обязательно извлечем…

У Сталина было хорошее настроение, но он счел нужным обратить внимание присутствующих, особенно Жукова и Василевского, на скрытность в подготовке наступательной операции.

— Специальная директива Генерального штаба определила мероприятия, цель которых — исключить просачивание любых сведений о масштабе контрнаступления, — заметил начальник Генштаба Василевский. — Я лично готовил ее и все ваши замечания, товарищ Сталин, учтены.

Сталин, попыхивая трубкой, взглянул на своего заместителя генерала армии Жукова.

— Вас есть что добавить? — спросил он.

Жуков резво поднялся.

— Считаю, что если нам удастся сохранить в тайне все, что касается операции «Уран», то успех не замедлит сказаться, — жестко промолвил Георгий Константинович.

Легкая тень озабоченности легла на лицо Сталина.

— Возражать против этого вряд ли кто станет, — горячо произнес он. — Но я хочу спросить вас вот о чем, товарищ Жуков. Вы получили задание Ставки подготовить отвлекающую операцию на Калининском и Западном фронтах. Как идет подготовка, можете доложить?

— Могу, товарищ Сталин. — И Жуков коротко, но конкретно объяснил, что уже сделано штабами этих фронтов. Основной удар будет нанесен по Ржевскому выступу, где держит оборону большая группировка войск противника. — Я полагаю, — поспешно продолжал Георгий Константинович, — что 8 декабря планирование и подготовка наступления фронтов будут закончены. Директиву фронтам доложу вам позже.

— Вы уверены, что генералы Пуркаев и Конев выполнят задачу? — спросил верховный.

— Есть такая надежда…

(К сожалению, надежда генерала армии Жукова на этот раз не оправдалась. Калининский фронт под руководством генерала Пуркаева свою задачу выполнил. Группа войск фронта, наступавшая южнее города Белого, успешно протаранила вражескую оборону и двинулась на Сычевку. А вот группа войск Западного фронта должна была прорвать оборону гитлеровцев и идти вперед навстречу войскам Калининского фронта, чтобы замкнуть кольцо окружения Ржевской группировки врага. Но Западный фронт сломить оборону гитлеровцев не смог. Сталина это очень обеспокоило. Он приказал Жукову немедленно выехать в штаб генерала Конева и повторить операцию, оказав командованию фронта необходимую помощь. Позднее Жуков отмечал, что, прибыв на КП Западного фронта и разобравшись в причинах неудачи, он пришел к выводу, что повторять операцию было бесполезно: «Противник разгадал наш замысел и сумел подтянуть в заданный район значительные силы с других участков».

Хотя ликвидировать Ржевский выступ фронтам не удалось, но своими активными действиями войска Калининского и Западного фронтов не позволили немецкому командованию перебросить значительные подкрепления с этого участка в район Сталинграда. Кроме того, стремясь оставить в своих руках ржевско-вяземский плацдарм, командование вермахта было вынуждено перебросить в район Вязьма — Ржев 4 танковые и 1 механизированную дивизии. —А.З.).

Кажется, верховный на этом совещании сделал все, что намечал. Он на минуту задумался, о чем-то размышляя. Нет, кое-что он упустил. В уголках его губ скользнула ехидная усмешка, но она тут же исчезла.

«Что-то он глядит в мою сторону», — решил Василевский и опустил глаза. Снова подняв их, он встретил мягкий укоряющий взгляд верховного и тут же услышал его голос:

— Я вот о чем подумал… Ставка поручила вам, товарищ Василевский, курировать все три фронта под Сталинградом. Не тяжело ли будет? Может, дать вам в помощники еще людей?

— Не надо, товарищ Сталин. — Василевский тряхнул своей черной шевелюрой. — Командующих фронтами генералов Ватутина, Рокоссовского и Еременко я давно и хорошо знаю, изучил их стиль руководства войсками. Эти люди хорошо знают и меня. Так что справлюсь.

— Ну-ну, — буркнул Сталин, — возражений не имею. — Он загасил трубку. — Кстати, где вы оборудовали пункт руководства фронтами? В городе Серафимовиче?

— Так точно, — ответил Василевский. — Там находится и штаб Юго-Западного фронта. Ведь ему Ставка отвела ведущую роль в первые дни контрнаступления — я это учитывал. Да и у Ватутина не так уж много опыта в руководстве войсками фронта. В свое время он сам попросил вас назначить его командующим Воронежским фронтом, я его поддержал и теперь несу моральную ответственность за него.

— Что, у вас возникли сомнения в его способностях? — Судорога пробежала по лицу верховного, и это не ускользнуло от Василевского.

— Да нет, товарищ Сталин, но операция будет нелегкой, к тому же его фронт поначалу будет играть главную роль, и у меня слегка тревожно на душе, — высказался напрямую начальник Генштаба.

Верховный, казалось, оставил без внимания его последние слова, а выбор места, откуда Василевский собирался руководить фронтами, одобрил:

— Выбор для себя вы сделали правильный. Если что — сможете в любое время связаться с командующими фронтами. И звонить в Ставку легче по прямой линии ВЧ. Когда будете в Серафимовиче?

— За день до начала операции «Уран»…

Сталин поднялся из-за стола.

— Если нет вопросов, все свободны. А вас, — верховный взглянул на генерала Федоренко, — прошу остаться.

«Наверное, речь пойдет о моей новой командировке в Сталинград», — забеспокоился Федоренко.

— Садитесь ко мне поближе, — улыбнулся Сталин, пододвинув Якову Николаевичу кресло. — Ваша стихия — танки, вот я и хочу о них поговорить. Вы были в Сталинграде в середине августа, так? — уточнил верховный.

Генерал Федоренко помнил свою поездку в деталях. 19 августа немецкое командование начало наступление на Сталинград силами 6-й армии генерала Паулюса и 4-й танковой армии генерала Гота. Бои на ближних подступах к городу носили ожесточенный характер. Сильной подвижной группе противника, в которой насчитывалось немало танков, 23 августа удалось прорвать нашу оборону к северу от калача и выйти к Волге севернее Сталинграда, несмотря на упорное сопротивление войск 62-й и 64-й армий. Враг подверг город жестокой бомбардировке с воздуха. Налет совершили главные силы 4-го воздушного флота генерала фон Рихтховена. Весь день шла атака города с воздуха, тысячи бомб сбросили воздушные пираты Гитлера на промышленные предприятия и жилые кварталы Сталинграда.

В Сталинграде находился также член ГКО Г. М. Маленков и командующий ВВС Красной армии генерал А. А. Новиков. Они вместе с командующим генералом Ватутиным обсуждали назревшие вопросы обороны города на командном пункте Юго-Западного фронта. Представитель ГКО В. А. Малышев, заместитель наркома танковой промышленности А. А. Горегляд, первый секретарь Сталинградского обкома и горкома партии А. С. Чуянов и начальник Главного автобронетанкового управления НКО СССР Я. Н. Федоренко в это время работали на тракторном заводе, который все еще выпускал танки Т-34. Вместе с директором завода К. А. Задорожным и парторгом ЦК завода А. М. Шапошниковым они руководили ремонтом танков, изготовлением новых машин, формированием истребительных батальонов и эвакуацией наиболее ценного заводского оборудования.

— Засучив рукава и надев рабочий халат, я проверял работу двигателей танков Т-34, — проговорил генерал Федоренко, глядя на Сталина. — Двигатель — сердце машины, и важно, чтобы это железное сердце работало без перебоев. Если честно, товарищ Сталин, не мое дело заниматься двигателями, но данной мне властью я приказал директору завода добиться того, чтобы завод выпустил как можно больше танков. Ведь рядом проходил фронт, и все мы были свидетелями, как фашисты стремились захватить город. Они шли напролом, на своем пути убивали все живое, сжигали дома и предприятия. Сталинград буквально стонал от вражеских атак, и отразить их могли только наши танки… Тогда их у нас было мало. Теперь же к концу этого года наши заводы дадут Красной армии двадцать пять тысяч танков. У нас уже сейчас стало больше танковых корпусов…