Страница 23 из 103
Чуйков давно понял, что новый командарм по характеру прост, но эта простота не мешает ему проявлять к подчиненным, да и к самому себе высокую требовательность. Его можно понять, тем более если учесть, что на его долю выпало три войны. В Гражданскую Шумилов командовал полком, в советско-финскую возглавлял стрелковый корпус. Вероломное нападение фашистской германии на Советский Союз он встретил генерал-майором, командовал стрелковым корпусом на Северо-Западном фронте, позже стал заместителем командармов 55-й и 21-й, а с августа 1942 года принял под свою опеку 64-ю армию, сменив на этом посту генерала Гордова, ныне командующего Сталинградским фронтом. Сейчас Шумилов был обеспокоен тем, что враг протаранил оборону 51-й армии. Ему казалось, что виновен в этом прежде всего генерал Коломиец, не обеспечивший надежную оборону.
— А Гордова вы об этом проинформировали? — спросил генерал Чуйков.
Шумилов ответил, что полчаса тому назад тот сам звонил ему и потребовал срочно выяснить обстановку на южном участке фронта, — на месте принять нужные меры.
— Решено направить туда вас, Василий Иванович, — подчеркнул командарм. — Возьмите с собой группу бойцов, сажайте их на машину — и в путь! Это дело я с Гордовым согласовал.
Не теряя времени, Чуйков на машине отправился на южный участок Сталинградского фронта. Поздно вечером, когда в небе уже ярко горели звезды, а месяц лукаво поглядывал на землю, он прибыл в поселок Генераловский в штаб 29-й стрелковой дивизии. Комдив полковник Колобутин, среднего роста, широкоплечий, с веселым добрым лицом и живыми серыми глазами, отдал ему рапорт.
— Ну, рассказывайте, как тут ведут себя фрицы? — Чуйков сел на стул.
— Пока у нас тихо, товарищ замкомандарма, но противник подтягивает сюда свои войска. — Колобутин устало передохнул. — Сейчас немцы резвятся в районе Цимлянской и Ремонтной. Там весьма горячо.
— Я поеду туда. — Чуйков кашлянул. — Заночуем у вас, а рано утром двинемся дальше. Выделите в мое распоряжение два десятка бойцов, посадите их на две машины, они поедут с нами. Не исключено, что там придется принять бой.
— Слушаюсь, товарищ генерал, — повеселевшим голосом произнес комдив. Он тут же вызвал начальника штаба дивизии и поручил ему подготовить людей и машины. После этого обернулся к Чуйкову: — Стол накрыт, так что прошу вас перекусить с дороги…
В полдень отряд Чуйкова подъехал к хутору Верхне-Яблочный. И тут выяснилось, что отступали войска 138-й дивизии полковника Людникова и 157-й полковника Куропатенко, обе дивизии из состава 51-й армии генерала Коломийца. В районе Цимлянской и Ремонтной их атаковали немецкие танки, обе дивизии понесли большие потери.
— У нас нет связи со штабом армии, поэтому приняли решение отходить к Сталинграду, — объяснил Чуйкову комдив 138-й Людников.
— На танки с винтовкой не пойдешь, — поддержал своего коллегу комдив 157-й Куропатенко.
Что оставалось делать генералу Чуйкову? Он подчинил себе обе стрелковые дивизии и приказал комдивам отойти за реку Аксай и занять там оборону. Сюда же Чуйков распорядился перебросить 154-ю морскую стрелковую бригаду полковника Смирнова. Таким образом, генерал Чуйков создал оперативную группу войск 64-й армии, штаб которой располагался в станице Верхне-Кумская.
«Теперь пора дать знать о себе Шумилову», — подумал Василий Иванович. Но установить связь с командармом ему не удалось. Тогда по рации Чуйков связался со штабом Сталинградского фронта. Доложив обстановку на южном участке фронта, он спросил:
— Какие будут указания?
— Держать оборону на реке Аксай до последней возможности! — потребовал начальник штаба. — Ни шагу назад! Надеюсь, вы не забыли приказ номер 227? — После паузы он добавил: — В районе Чилеков — Котельниково разгружается прибывшая из Сибири 208-я стрелковая дивизия. Она передается в ваше подчинение.
— Вас понял, исполняю! — коротко отозвался Чуйков.
Вечером 5 августа загрохотали орудия, а небо осветилось огоньками трассирующих пуль — это противник начал наступление в стык дивизий Людникова и Куропатенко. Ему удалось форсировать реку Аксай и частично вклиниться в наши боевые позиции. Вскоре бой утих. Теперь на плацдарме враг стал накапливать свои силы, готовить танки к переправе. Разведчики зафиксировали все это, и было решено сорвать наступление немцев. Поздно ночью Чуйков побывал у комдивов Людникова и Куропатенко и объяснил им суть предстоящей операции.
— Рано утром наша артиллерия откроет огонь по скоплениям врага, а потом начнем атаку, — сказал замкомандарма. — Действовать надо решительно и дерзко, иначе провалим операцию.
Атака для врага была неожиданной, она застала его врасплох. Чуйков находился на высоте 147 и видел, как из балок и укрытий начала разбегаться вражеская пехота, а за ней обозы и артиллерия…
В начале августа на подступах к Сталинграду шли ожесточенные бои. Наши войска, опираясь на укрепленные рубежи, оказывали врагу упорное сопротивление, наносили контрудары, изматывали вражеские войска. Тяжелые сражения шли на участках 62-й и 64-й армий. Пути к городу из-за нехватки войск и боевой техники, особенно танков, прикрывались слабо, и обе армии несли большие потери, а пополнять их было нечем. Сталинградский фронт, говоря словами верховного, буксовал. Ставка обсудила создавшееся положение. Учитывая, что войска фронта растянулись более чем на 700 километров, возникли трудности в управлении ими, что, естественно, отрицательно сказывалось на боевых действиях. Было решено разделить этот фронт на два: Сталинградский Югo-Восточный. Генштабу верховный поручил проработать все детали.
— Завтра к десяти утра будьте готовы доложить ваши соображения, — предупредил Сталин генерал-полковника Василевского.
— Слушаюсь, Иосиф Виссарионович! — ответил начальник Генштаба.
7
Вернувшись из Кремля, Василевский принялся за работу. Своему заместителю генерал-лейтенанту Бокову он поручил связаться с Гордовым и узнать, что происходит на фронте.
— К семи утра он должен был дать в Генштаб сведения за прошедшие сутки, но мы их так и не получили, — напомнил Василевский.
Боков позвонил по ВЧ в штаб Сталинградского фронта. Ему ответил генерал Гордов.
— Слушаю вас, Федор Ефимович! — раздался в трубке его басовитый голос.
— Почему до сих пор мы не получили от вас информацию о ситуации на фронте? — спросил замначальника Генштаба. — Скоро полдень, а вы молчите!.. Что? Не понял, повторите!.. Так, понял — вы были у командарма 62-й. А чем занят начальник штаба? Он ведь мог направить донесение?
— Вас понял, учту на будущее, — отозвался Гордов.
— Какова у вас ситуация?
— Ситуация прежняя, — повеселевшим голосом ответил командующий фронтом. — Немцы наседают, а мы отбиваемся как можем. У нас большие потери, и нам нужна поддержка резервами. На своих людей не могу жаловаться, они стойко держат оборону. Вчера оперативная группа 64-й армии под командованием генерала Чуйкова атаковала в балке Попова скопление вражеских войск и отбросила их за реку Аксай. Есть трофеи, взяты пленные. Я доволен Чуйковым, человек он смелый. Волнует меня район Абганерова и Тангута, сейчас там разгорелись бои…
«Тяжелая ноша на плечах моего коллеги Гордова, — грустно подумал генерал Боков, положив трубку на рычажок аппарата ВЧ. — Старается, но Сталин им все же недоволен. Да, такова наша военная судьба — не знаешь, где найдешь, а где потеряешь».
Из Оперативного управления вернулся Василевский.
— Удалось переговорить с Гордовым? — спросил он, садясь в кресло с кипой бумаг в руках.
— Только сейчас положил трубку, — вздохнул Боков и доложил подробности беседы с командующим фронтом. — Василий Николаевич просит поддержать его резервами. Говорит, что армии генералов Шумилова и Лопатина понесли немалые потери. Похвалил генерала Чуйкова: со своей опергруппой он отбросил врага за реку Аксай…
Василевский угрюмо усмехнулся:
— Генштаб формирует резервы, а распоряжается ими Верховный главнокомандующий. Возможно, мне удастся что-то взять для Гордова. — Он встал. — Пора нам, Федор Ефимович, в Ставку.