Пастухи призраков

– Рома у тебя, – сказала Лидка, и это не прозвучало вопросом.

Лена кивнула, усаживаясь напротив. У одной из бабушкиных подруг-соседок была старинная фарфоровая кукла. Лена её боялась, потому что соседка сказала, что куклины волосы из мёртвых людей. Лидкины локоны были того же цвета, что у той куклы, и так же аккуратно разрисованное личико. Кроме того, последнее время решительно все обвиняли Лену в беспредельных гадостях – вряд ли Лидка станет исключением.

Официантка принесла Лиде кофе с мороженым, слегка разрядив обстановку. Лена заказала того же себе.

– Дети не спят, – Лида, аккуратно зацепила ложечкой неправдоподобно огромную и глянцевую клубничину, поднесла к губам и надкусила. Блеснувшая на карамельной помаде кровавая клубничная капля заставила Лену поёжиться. – Нам не надо обсуждать, почему, не так ли? Меня интересует, способна ли ты исправить ситуацию.

Лена покачала головой. Ладони стали липкими и холодными, зато уши горели. И ведь она правда ни при чём! Какая засада.

Лида ещё раз куснула клубничину.

– Не можешь или не хочешь?

– Не могу, – сказала Лена, теребя заусенец. Ну вот, начинается.

– Я так и думала, – спокойно ответила Лида, прикончила клубничину и слизнула с ложечки сливки. – Могу я спросить, что вы с Романом натворили? Не сомневаюсь, с него началось.

Лена выложила историю охоты на волка почти целиком (проблемы оборотня в большом городе к делу не относились). Набежала официантка. Залпом осушив игрушечную чашечку кофе, Лена закурила.

– У Ромы тяжёлая карма, – заметила Лида, тоже пригубив кофе, – такие люди приносят проблемы всюду, где появляются. Я серьёзно.

– Ну, моей карме Ромка не помеха, – сухо ответила Лена.

Лида повела идеальной бровью.

– Если б не Роман, китайская мазь всё ещё была бы в твоём распоряжении, а мы все избежали бы неприятностей. Но, возможно, ты права.

– Если б не Рома, я бы всё ещё носилась с волком наперегонки, – напомнила Лена. – Но, возможно, для всех вас это не является неприятностью. Не сомневаюсь.

– И всё-таки…

– И всё-таки мне надоело отдуваться за всю семейку. Ты в шоколаде, а я…

– Не преувеличиваешь? – усмехнулась Лида. – «Всем сестрам по серьгам».

«Всем сестрам – по серьгам», – шепнула тётя Ида, продевая в ухо серёжку. Лена поперхнулась дымом. Вспугнутая её кашлем официантка по собственной инициативе принесла стакан воды. Лене полегчало.

– Знаешь, мы с бабушкой думали, тётя Ида про тебя забыла, – сказала она. – Конечно, я могу вполовину меньше, чем тётя, но ведь и тётя умела меньше прабабушки Татьяны, а та меньше, чем её бабка Анна. Мы даже радовались, что у меня нет этих проблем с покойниками,… извини. Кстати, Ромка не собирается откровенничать с отцом. Больше того, планирует от вас съехать и благодарен, что ты придала ему ускорение.

– Очень мило с его стороны, – холодно улыбнулась Лида. – Мама тоже уверена, что тётя не вписала меня в завещание.

– А мне казалось, у вас с мамашей эти, близкие доверительные отношения…. Когда умерла тётя Ида, тебе было девять лет, неужели ты не побежала жаловаться маме?! Даже я бы, наверно, побежала – при отсутствии выбора, конечно.

– Начнём с того, что о тётином существовании я узнала много лет спустя после её смерти и не от мамы, – заметила Лида, снова принявшись за мороженое. – Хорошо, что об этом зашла речь: давно собираюсь попросить у тебя более удачную тётину фотографию – та, что была на старом памятнике, совершенно не гармонирует с новым.

– Кроме деда, тётю фотографировали только на документы, – пожала плечами Лена. – Возьми одну из дедовых, там тётя Ида совсем молодая, но это незаметно. Не понимаю, мать скрыла, что у неё была сестра? Даже от тебя?

– Не скрыла, просто не упоминала. Всё, что касается семьи родителей, вызывает у мамы мигрень, так часто случается. Когда тётя мне явилась, я, естественно, не поняла, кто она, и что произошло. На следующий день я села смотреть мультфильмы и познакомилась с прапрабабушкой Анной, – лицо Лиды скривились не то нервно, не то брезгливо. – Так легко запутаться в этих «пра»! Анна была очень недовольна разделением серёг, ругалась, что я слабосильная и скоро умру. Я и сейчас не способна общаться с ней дольше нескольких минут, а в тот раз попала в реанимацию. Вскоре мне диагностировали эпилепсию.

Лена нахмурилась.

– Но ведь у тебя её на самом деле нет?

– Есть. У меня не хватает сил, по выражению Анны, «духов кормить», отсюда и припадки, и кровотечения. Вероятно, я бы не дотянула до совершеннолетия, однако моя слабость, как бывает, является моим же спасением: непосредственный контакт для меня возможен только при наличии работающих поблизости телевизоров, радио или мобильных телефонов. Я быстро догадалась держаться от техники подальше, с тех пор живу без лекарств. По совету врачей пришлось рано родить, но во всём есть свои плюсы.

– Ты уверена, что мамаша не догадывается? Не идиотка же она.

– Напротив, мама – умная женщина и не станет забивать голову мыслями, если есть малейшее подозрение, что результат усилий ей не понравится. Не стоит её осуждать – жить с тётей Идой было непросто…

– Это ты мне говоришь?! – рявкнула Лена. – Вообще-то, тётя могла то, что мы обе, но ко мне, а тем более к бабушке, своих способностей ни разу не применяла, точно знаю. Я это оценила, только когда у меня Нюська появилась. У нас с тобой обеих рыльце более чем в пушку, уж прости. А тётя Ида никого не трогала, старухи сами к ней бегали, она помогала, а они у неё за спиной…. И всё-таки с ней было тяжело, даже в комнате находиться тяжело, будто над головой висит набитый мокрыми тряпками шкаф и вот-вот на тебя рухнет. Такой она была человек.

– Я понимаю.

– Ни фига не понимаешь!

– Понимаю, – твёрдо и тихо возразила Лида. – Ты такая же, я тоже. Фамильная черта. Разница между нами в том, что я росла с мамой, мама не хочет иметь ничего общего с этой стороной семейной истории, ей нравится всё красивое, здоровое и преуспевающее, обеспеченная жизнь с привкусом артистизма. От прочего она научилась избавляться, так что выбора у меня не было, но и жаловаться мне не на что, наоборот. Маму устраивает мнение врачей, будто техника провоцирует эпилептические приступы, поэтому мама уверяет всех и каждого в моей рьяной приверженности борьбе за экологичный образ жизни. Настолько искренне, что сама давно в это поверила. А я ей подыгрываю: проще слыть чуточку эксцентричной, чем объяснять, почему я не пользуюсь мобильником.

Лена вспомнила Рому, взъерошенного и красного от возмущения.

– Ты правда гонишь про невидимые проникающие в мозг некультурные поля, или это Ромкин вольный пересказ? – фыркнула она.

Лида злорадно ухмыльнулась.

– Ещё в школе подруга собрала мне по форумам фразы, специально для таких случаев.

***

Александра Порфировна тосковала над телефоном. Эвона бандюка Галька привезла. Сама крепко на сносях, через месяц-другой родит. Как будто за ум взялась: свет у них горит, дома тихо, и взгляд человеческий. А вчера Валентина про девочку спросила – так зыркнула, отворотилась и прочь пошла. Звонить Ленке или ну к лешему? Ленка строго велела, чтоб позвонить, как Галька объявится.

Под ситцевым платком схлестнулись страхи возможного недовольства Галькиного бандюка и Лениного сверхъестественного возмездия.

Александра Порфировна взялась за трубку.

***

В голосе Лиды появились официальные интонации.

– Как ты понимаешь, я не могу оставить всё, как есть…

– Волк ко мне больше не сунется, так что я при всём желании не могу ничего ему приказать.

Глаза Лиды сделались раскосыми и тёмными.

– У Платона подозревают эпилепсию. По твоей и Роминой милости.

– Я сделала, что смогла, когда припёрло, – процедила Лена. – Мои трудности никого не интересовали, очередь из помощников не выстраивалось.

– А должна была выстроиться? – быстро спросила Лида.