Сирена (ЛП)

- Я думал… что мы могли бы…, - Нора задержала дыхание, … - взять фильм напрокат, - и, игриво шлепнув ее по заду, прошествовал мимо.

- Садист! – крикнула она ему вслед и сделала глубокий вдох, успокаивая свое колотящееся сердце.

Хлопнула дверь, после чего Уесли завел свою машину. Она пыталась вспомнить, что ей предстояло сделать. Отправиться к Кингсли, вот что.

Сев в Астон Мартин, Нора поехала в сторону самого старинного и изысканного здания на Манхэттене. Это было не только частное домовладение, но и центр самого успешного подпольного бизнеса Нью-Йорка. Передав ключи портье, Нора поднялась по главной лестнице на третий этаж. Она пересекла длинный коридор, в конце которого, не постучавшись, прошла через двойные двери. К ней на встречу ринулись четыре огромных, черных ротвейлера.

- Спокойно, ребята, - рассмеялась она, поглаживая массивных животных.

- Брут, Доминик, Сэди, Макс, сидеть, - устало приказал сидящий за столом мужчина, щелкнув пальцами.

Все четыре собаки сели, и уставились на Нору, словно ожидая от нее отмены поступившего приказа. Оставив поскуливающих собак у дверей, она направилась к столу из черного дерева, за которым, откинувшись на спинку своего кресла, сидел человек, которому – кто бы мог поверить – принадлежало такое шикарное место. Его длинные, темные волосы были собраны в низкий хвост и перевязаны черной шелковой лентой.

На нем был нарочито помятый черный костюм в викторианском стиле с фалдами, и черный жилет с серебряными пуговицами. Галстук мужчины был небрежно повязан, что для него казалось в порядке вещей. На ногах у него были коронные черные сапоги для верховой езды. Кинг выглядел на манер красивого, лукавого, вынужденно надевшего светский костюм пирата, и вел себя соответствующе - как единственный и неповторимый Кингсли Эдж, собственной персоной.

- Я стоял у окна, когда ты подъехала, - сделав паузу, он отпил своего коктейля, - ты была на своем Мартине, Maîtresse. Ты, и впрямь, дразнишь.

Он не столько говорил, сколько растягивал произносимые им слова.

- Я дразню только тех, кто мне за это платит.

Обойдя стол, Нора уселась на него сверху. Даже у Кингсли не было Астон Мартина. И ей нравилось ему об этом напоминать.

- Скучаешь по мне?

- Скучаю. Как и мой банковский счет.

- Твой банковский счет превышает бюджет Люксембурга, Кинг.

- Oui, Maîtresse.

Он сделал большой глоток своего напитка.

- Но Люксембург такое маленькое государство.

- Раскошеливайся, - сказала она, - у меня есть новости.

Вздохнув, Кингсли медленно поднялся со своего кресла, прошагал через комнату, достал маленький, черный чемодан и передал ей. Нора кинула его в сторону и обернула свои руки вокруг широких плеч Кинга.

- Прекрати, - сказал он, когда она нежно укусила его за ухо.

Нора хотела, чтобы для плохих новостей, он был в хорошем настроении. Она скользнула рукой по его плоскому животу. Гребаный, неотразимый француз, она не любила, когда он дулся.

- И это прекрати. Так, какие у тебя новости?

- Я ухожу, - прошептала Нора.

Отклонившись, Кингсли приподнял бровь.

- Уходишь?

- Oui, - ответила Нора, - Я обожаю тебя, Кингсли. Ты раздражающий, досаждающий, и я не знаю, что бы я без тебя делала. Но мой редактор собирается подписать контракт. Поэтому, для меня пришло время вести себя, как настоящая писательница. Comprende?

Вздохнув, Кингсли поцеловал ее в обе щеки.

- Notre prêtre окажется в восторге от таких новостей. И Бог свидетель, я буду счастлив, прожить хоть один день без его угроз моей жизни и моему мужскому естеству из-за тебя. Все было бы не так затруднительно, если бы только…

- Сорен не угрожал всерьез.

- Bien sûr, ma chérie, - ответил Кингсли и поцеловал ее в губы.

Нора старалась не наслаждаться этим поцелуем, но ведь это был Кингсли. Несмотря на то, что сам он являлся наполовину французом, его язык был чисто французским.

- Теперь, когда ты свободная женщина, проведешь немного времени avec moi? А я тебе заплачу, в память о былых временах, oui?

- Je suis désolée. Но на этой неделе я соблазняю своего редактора. К тому же, мы оба знаем, что ты никогда не платишь.

Отстранившись, Нора направилась к двери.

- Элль?

Нора обернулась, встречаясь с ним лицом к лицу. Четыре года назад Кингсли изменил ее имя на Нору Сатерлин. И если он называл ее Элль, то только потому, что хотел ее полного внимания. Усевшись на стол, он снова взял свой коктейль.

- Я дразнил тебя, но твои книги… Мы все гордимся тобой, chérie. La communauté. Bo

"Удачи с романом, моя прекрасная бессердечная леди". Нора улыбнулась.

- La belle dame avec merci, - тронутая его добрыми словами ответила она, присев в реверансе.

Обычно, ее писательская деятельность не вызывала у Кингсли ничего, кроме отвращения, потому как частенько отвлекала от клиентов.

- Merci, Monsieur.

Он все еще смеялся, когда она его оставила.

***

Подъехав к дому Зака, Нора припарковалась в гараже и вручила охраннику сотню долларов, чтобы тот присмотрел за ее машиной. Раскидываться щедрыми чаевыми было довольно легко с десятью тысячами долларов наличными, которые Кингсли ей только что передал.

Одарив привратника Зака равноценной купюрой, она заявила, будто ей нужно кое-что оставить в его квартире. Хорошо, что служащим дома ее редактора оказался мужчина, иначе сладкие речи Норы, позволившие ей попасть внутрь, могли не сработать.

Отыскав квартиру под номером 1312, она легонько постучала, молясь, чтобы сегодня Зак работал не из дома. Немного подождав и, ничего не услышав в ответ, Нора открыла свою сумку и достала небольшую отмычку. Для вскрытия этого замка потребовалось меньше минуты. Ловкой рукой она прокручивала замок, пока не почувствовала, что тот поддался. Пробравшись внутрь его квартиры, Нора оглянулась.

Впечатляющая чистота ее совсем не удивила. При желании, Зак мог быть довольно привередливым. Квартира была скудно меблирована темным деревом и темной кожей. На приставном столике, располагающемся рядом с черным диваном, Нора увидела стопку рукописей, на которых лежали его очки в серебристой оправе, используемые им только во время редактирования текста. В них она видела Зака всего пару раз, и им же обоим было лучше, что он не надевал их чаще.

В очках он выглядел таким интеллигентным, что Нора еле сдерживалась, чтобы не проглотить его живьем. Только Закари Истон мог делать процесс редактирования таким сексуальным. Глянув на единственную, отведенную под книги полку, Нора обнаружила его высококлассную личную библиотеку, состоящую из работ Стэнли Фиша и Ноама Хомски. Зак читал теорию литературы для развлечения.

- Вот же умник, - улыбаясь, сказала она про себя.

Сунув нос в ванную комнату, Нора с удовольствием вдохнула теплый запах его мыла и крема для бритья. Мужчины понятия не имели о том, какой сильный эффект на женщин оказывал их естественный запах. Она уже чувствовала, как ее пульс начинал ускоряться с каждым эпизодом вторжения в его личное пространство.

Вернувшись в гостиную, Нора снова просмотрела стопку рукописей. Ее романа среди них не оказалось. Она взяла маленькую коробочку, лежащую на бумагах рядом с его очками.

На ней, по-прежнему, оставались фрагменты коричневой, оберточной бумаги. Это, должно быть, последний подарок от надоедливого коллеги Зака, анонимно мучающего его из-за того, что он с ней работал.

Открыв коробочку, Нора расплылась в широкой улыбке – это были зажимы для сосков, и она признательно кивнула. Но рассмотрев ближе, она сделала для себя тревожное открытие – это была ручная работа бренда Эрис, и данные изделия создавались не для продажи. Один из местных владельцев подобного клуба преподносил их своим завсегдатаям, в качестве подарков для гостей вечеринки. Они были многофункциональными и использовались, как зажимы для сосков, так и сережки-клипсы. У Норы даже где-то лежала подобная пара. Кем бы ни был мучитель Зака, он или она являлись членами сообщества.