Сирена (ЛП)

Нажав на клавишу НАПИСАТЬ ПИСЬМО, Зак ввел электронный адрес Норы. Конечно, в нем должны были присутствовать слова "littleredridingcrop" ("маленькийкрасныйстек"). Смешно, но от этого, адрес запомнился легче.

"Нора", написал он и остановился. Почему он ей писал? Сегодня они обсуждали ее книгу часами, и на данный момент, им не о чем было говорить. К тому же, учитывая их уже сложившуюся репутацию слишком плотно работающих друг с другом людей, Истон знал, что ему не следовало писать ни о чем другом, кроме книги. Но что бы он ей отправил? Раньше, у него были подходящие слова и предложения, но с момента их встречи, они образовали в его голове беспорядок, сталкиваясь друг с другом, с ним, распадаясь на фрагменты.

"Нора, Я не хочу... Я не буду… это было так чертовски давно... Я не могу... Я думаю о тебе, о ней слишком много... Я все еще люблю, но... Я причинил ей боль, Грейс... Теперь намного хуже... Я в подвешенном состоянии... Я причинил боль столь молодой, столь..."

Зак удалил весь текст, включая адрес Норы. Он был благоразумнее и не собирался привязываться. Он больше не допустит подобной ошибки. Конечно, Сатерлин не собьет Истона с пути. Это неважно, твердил он себе. Через пять с лишним недель, его уже здесь не будет. Он окажется в Лос-Анджелесе, где сможет начать с чистого листа, и, возможно, на этот раз, все сделает правильно. Но хотел ли он начинать с чистого листа? В сорок два, новая жизнь несла гораздо более пугающие перспективы, нежели в тридцать два, когда они с Грейс, поженившись, переехали в Лондон.

Зака ждало новое, пустое письмо. Он посмотрел на свои пальцы, зависшие над клавиатурой. Истона подводили слова, или его руки? Сейчас они ощущались слишком тяжелыми. Все это не имело никакого смысла. Без обручального кольца, руки должны были быть легче. Экран все еще ждал, а курсор подмигивал Заку, словно глазом. Истон напечатал другой адрес.

"Грейси", написал он, прибегнув к ласкательному прозвищу, которое неизменно вызывало ее улыбку. "Пожалуйста, поговори со мной".

* * *

Нора стояла у кухонного окна, вглядываясь в ночь. Зимой, солнце садилось так рано, что, казалось, будто весь день проходил в темноте. Зак ушел несколько часов назад, оставив ей тысячи советов и идей. Но сейчас, она могла только думать, ждать, и смотреть на свет, падающий от фонарного столба, горящего перед кухонным окном. Он освещал подрагивающие хлопья снега и белые, литые тени, которые окружали, но не касались ее. Обернувшись на звук, Нора увидела Уесли, стоящего у двери, и смотрящего на нее с тем же вниманием, с каким она смотрела на игру фонаря и снега, между светом и тенью.

- Как долго ты стоишь в темноте? - спросил Уесли, наступая в одинокий круг света.

Нора вздохнула в тени.

- С тех пор, как стемнело.

Уесли потянулся, чтобы включить свет.

- Оставь, как есть.

Его рука вернулась в прежнее положение.

- Не знал, что ты можешь писать в темноте.

Нора одарила его едва уловимым намеком на улыбку.

- Ты удивишься, узнав, что я могу делать в темноте, Уес.

Он поморщился.

- А Зак знает, что ты умеешь делать в темноте?

Нора замотала головой.

- Нет. Он думает, что я просто писательница. Пускай так и будет, хорошо?

- Это не то, чем бы я когда-нибудь гордился.

- Уес, соглашаясь на эту работу, ты знал, кто я такая.

- А ты знала мое отношение к этому, когда предложила мне переехать к тебе.

Нора сделала медленный, глубокий вдох.

- И все же, ты переехал. Почему?

Задрав подбородок, Уесли просто смотрел на нее.

- Его молчание красноречивее слов…

Отойдя от окна, Нора достала из шкафа бокал.

- Что ты делаешь? - спросил Уес, дальше пройдя в темную кухню.

- Если будешь дуться, я буду пить, - ответила она, наливая себе красного вина, - Я где-то читала, что красное вино полезно для диабетиков. Хочешь?

- Я не дуюсь. И не пью.

- Ты еще много чего не делаешь.

Нора села на кухонный стол, напротив Уеса. Она смотрела на него, глазами бросая вызов, заговорить или уйти.

- У меня есть домашнее задание, - сказал Уесли.

- Тогда иди, - махнула Нора в сторону двери.

Он двинулся, чтобы пройти мимо нее, но потянувшись, она остановила парня, положив руку ему на грудь.

- Или останься, - сказала Нора, и, сделав неторопливый глоток, поставила бокал рядом с собой на стол, - второй вариант лучше.

Схватив Уесли за рубашку, она притянула его к себе, расположив между своих коленей. Его лицо было непроницаемой маской, а глаза избегали ее взгляда. Нора положила руку ему на живот и улыбнулась, когда под рубашкой дрогнули его упругие мышцы.

- Нора, не надо...

- Бывало, мы с Сореном играли на кухонном столе, - сказала она, игнорируя мольбу в его голосе, - Я тебе когда-нибудь рассказывала об этом?

- Нет, - ответил Уесли, заметно напрягшись, когда Нора подняла его рубашку и скользнула руками под ткань, прижимая свои ладони к его теплой коже.

Она видела, как его пальцы сжались в кулаки.

- Игра была простой - он наполнял бокал одним из своих дорогущих красных вин и ставил его на край стола. Затем трахал меня. Жестко.

Нора улыбнулась, когда Уесли передернуло.

- И если я разбрызгивала слишком много, сопротивлялась ему, или опрокидывала бокал... вино было не единственным красным, что проливалось в ту ночь.

Уесли закрыл глаза, будто пытаясь прогнать эту картину.

- Но секрет в том, - сказала Нора, проводя ногтями вверх, к груди Уесли, затем вниз, к его животу, - что иногда я опрокидывала его нарочно.

- Я не буду с тобой в это играть, - произнес он, в то время, как Нора неумолимо продолжала ласкать его нежную кожу груди и по бокам.

- Я тоже не буду с тобой в это играть. Этому не обязательно быть игрой, Уесли.

Она сузила свои глаза, как кошка.

- Все может быть очень реальным.

- Не делай этого.

Голос Уесли был полон мольбы. Его дыхание стало тяжелее, а все остальное - крепче.

- Не со мной.

- Твое сердце неистово бьется.

Нора позволила своей руке задержаться на левой стороне его груди, затем лениво провела до живота, и сбила парню дыхание, ловко расстегнув верхнюю пуговицу его джинсов.

- Нора...

- Я тебя не держу. Ты можешь идти, если хочешь. Тебе ведь этого хочется?

Схватившись за петли для ремня, она притянула его еще ближе, пока его бедра не прижались к ее промежности. Нора понимала, что ей не следовало этого делать. Но Уесли являлся постоянным источником ее замешательства. Иногда, ей нужно было отплачивать ему тем же. Нора знала, что временами Уес забывал, кем она, являлась на самом деле, так что, напомнить ему об этом было не лишним.

- Я не знаю, - наконец, ответил он.

- Занятное, с твоей стороны, откровение. И раз уж мы с тобой разоткровенничались, скажи, почему тебя так раздражает Зак?

Глаза Уесли округлились. Нора прикусила свою нижнюю губу, ожидая его ответ.

- Он тебе нравится.

- Он мне нравится.

Сделав еще один большой глоток вина, Нора снова поставила бокал на стол.

- Но мы ведь только познакомились, и мы не трахаемся. Даже я не могу работать так быстро.

Уесли мрачно усмехнулся, подняв глаза к потолку.

- Меньше всего меня заботит, трахаетесь вы с ним, или нет.

- Боже мой, ты только что сказал "трахаетесь"? Ты добродетельный, безгрешный методист. Ты же не ругаешься.

- Ты и понятия не имеешь о том, что я делаю.

- Я знаю, что ты делаешь. Знаю, что ты спишь с незапертой дверью, - парировала Нора, - в ожидании компании?

- А я знаю, что ты стоишь ночами в моих дверях, и смотришь, как я сплю. В ожидании приглашения?

Теперь глаза округлились у Норы, но она быстро взяла себя в руки.

- Ты довольно неплох в этой игре, - сказала она, кивая в одобрении, - для начинающего.

- Я же сказал. Я не буду с тобой в это играть.

- Как жаль. Думаю, тебе бы понравилось вознаграждение.