Тени предательства

 - Почему же не ушли? – спросил Валерий.

 - Не повезло на жеребьевке. Кому-то следовало остаться и охранять крепость. Командоры разыграли лотерею, и я проиграл. Вот поэтому я здесь, пропускаю все действо.

 - Может, и нет, - произнес Валерий, увидев представившуюся возможность.

 - Не понял тебя, - отозвался Бран. Он посмотрел на подошедшего денщика с подносом, на котором стояла пара кубков. Командор покачал головой, Валерий же принял предложенную воду. У нее было химическое послевкусие, она совсем не походила на свежую воду из ручьев в его поместье на Тэрионе. И все же вода означала жизнь, и префект быстро осушил кубок, чтобы избавиться от сухости во рту, которая мучила его с самого утра.

 Префект понял, что теряет инициативу. Слова вырвались потоком, преодолев плотину смущения, сдерживавшую их до сих пор.

 - Я думаю, что лорду Кораксу нужна наша помощь, в смысле, на Исстване. Боюсь, битва с Гором пошла не по плану.

 Бран нахмурился.

 - Почему ты так считаешь? До тебя дошли известия, о которых я не знаю?

 - Не совсем, нет. Послушайте, в этом может не быть смысла, да я и сам не вполне все понимаю. Мне снится сон о горящих воронах, - Бран нахмурился сильнее, но Валерий продолжал, от беспокойства его голос повысился. – В нем может ничего и не быть, совсем ничего, но он мучает меня вот уже семь дней. Боюсь, он своего рода предупреждение. Я не могу объяснить это, я просто так чувствую. На Исстване что-то не так.

 Озадаченность Брана переросла в скепсис.

 - Сон? Ты хочешь, чтобы я ослушался приказа примарха и отправился на Исстван из-за сна?

 - Не просто сна, я в этом уверен.

 - Твои опасения беспочвенны. Три легиона, целых три легиона выступили против Гора. За ними последуют еще четыре. Неважно, что сделали предатели, им не хватит сил выстоять перед их совокупной мощью. Какой силой обладает Гор, чтобы бороться с такой армией?

 - Возможно, вы правы, - согласился Валерий, хотя часть его оставалась не убежденной. – Может, мне просто отправиться туда со своими людьми, чтобы увериться наверняка? Если все в порядке, мы просто вернемся, потеряв всего пару недель, не больше.

 - Я прав, - сказал Бран. – Никто не покидает Освобождение, особенно имперские солдаты. Это дело легионов. Мы разберемся со всем сами. Тебе следует подготовиться к возвращению лорда Коракса. Вскоре мы будем снова в варпе, лететь к другим мирам, если ты так жаждешь действия.

 Валерий покорно кивнул, подавив вздох. Перед лицом столь явного отказа он больше ничего не мог сделать.

 Спокойствие. Ритмический гул, приглушенный из-за амниотической жидкости искусственного происхождения. Успокаивающий голос, такой же глухой. Смысл слов теряется, но их тон внушает умиротворенность. На заднем фоне что-то назойливо пищит. За стенкой инкубатора возникает размытое блеклое лицо. Его черты неразборчивы, выражение непонятно. На стекло капсулы ложится рука: почтительная, исполненная надежды, воспитывающая. Может, даже любящая?

 В спокойствие картины ворвались огонь и кровь: огонь из горящих двигателей «Громового ястреба», кровь из пробоин в его доспехах, быстро сворачивающаяся, чтобы остановить поток. Боли не было. По крайней мере, боли физической. Но психологическая боль, ужас предательства, пылала в его мыслях, словно открытая рана.

 Большая часть багрянца, подсыхающего на доспехах, принадлежала не ему. Из керамитовой оболочки торчали осколки – куски брони его телохранителей. В сочленения забилась влажная плоть, в жилах и обрывках мышц спутались раздробленные кости. Он не знал имен тех, чьи останки покрывали его доспехи. Он не хотел знать.

 Коракс поднялся из обломков корабля, выпрямившись с помощью Винсента Сиккса.

 - Вы должны позволить мне осмотреть раны, лорд, - сказал апотекарий.

 - Нет нужды, - искренне ответил Коракс.

 - Тот же выстрел убил пятерых легионеров. Я бы уделил этому побольше внимания, - не унимался Сиккс.

 - Мое тело уже восстанавливается. У нас есть и более важные проблемы.

 Капитан Альварекс тяжело сошел по штурмовой рампе следом за примархом, керамит его доспехов был иссечен взрывами болтерных снарядов – белые воронки на черном фоне. Он старался скрыть, что хромает, но было ясно, что Альварекс сильно повредил левую ногу. Капитан нес с собой стратсетевой передатчик, который он вынес из командной палубы боевого корабля.

 - Данные о потерях неполны, - доложил капитан. Даже по комму его голос казался слабым, нерешительными.

 - Говори, - приказал Коракс.

 Сиккс недоверчиво покачал головой при дальнейших словах капитана.

 - По приблизительным подсчетам потери легиона составили около семидесяти пяти процентов. Они могут возрасти до девяноста процентов, лорд.

 Коракс застонал, скорее от новостей, чем от боли.

 - Дайте мне секунду, - сказал примарх.

 Он отвернулся от космических десантников, пока те выбирались из упавшего «Громового ястреба». Далеко на западе примарх различил огни на Ургалльском плато и окружающее его кольцо холмов. Там лежали десятки тысяч легионеров. Десятки тысяч Гвардейцев Ворона. Кораксу прежде не приходилось испытывать страха. Он не боялся ни плетей поработителей, ни орочьих орд, ни армий диссидентов. Но это было нечто иное. Здесь космические десантники убивают космических десантников.

 Начало самоуничтожения человечества.

 На пару мгновений Коракса охватила глубокая скорбь, он размышлял об утраченных жизнях, о павших братьях по оружию, погибших от рук их собратьев-изменников. Примарх смотрел, как в небо поднимается дым, заволакивая горизонт. Он вспомнил торопливый разговор с Вулканом, когда предатели открыли огонь им в спины. Примарх Саламандр хотел обороняться в зоне высадки. Коракс советовал противоположное, понимая, что поле боя они уже потеряли. Не в его природе было оставаться на одном месте, чтобы позволить себя убить. В его ушах звенели проклятья Вулкана, но Коракс приказал своему легиону идти на прорыв. По комм-сети на закодированном сигнале передавались аварийные точки встречи, но Коракс понятия не имел, знали ли предатели шифры связи Гвардии Ворона. Когда выжившие соберутся, примарх распорядится, чтобы технодесантники ввели новые системы безопасности.

 Когда сожаление уступило место насущным проблемам, Коракс отступил от зияющей пропасти, которая грозила поглотить его. Разум снова заполнился расположением сил и приказами, и примарх обернулся к остаткам своей почетной гвардии. Технодесантник по имени Страдон возился с изломанной грудой стальных перьев и керамитовой оболочки. Страдон поднял глаза, когда Коракс вернулся. Технодесантник расстроено склонил скрытую под шлемом голову, и хрипло прошептал.

 - Ваш летный ранец… Возможно, я смогу снять некоторые детали с «Громового ястреба»… Подогнать реактивные сопла…

 - Оставь его, - сказал Коракс. Он бросил взгляд на космических десантников, с ожиданием смотревших на своего примарха. – Пройдет некоторое время, прежде чем этот ворон полетит снова.

 В долине клубился густой туман, но тут и там среди дымки виднелись более темные участки смога – выхлопы двигателей. Коракс вместе с четырьмя своими командорами сидел высоко на западном склоне ущелья. Примарх снял крылатый шлем и пристально вслушивался, его сверхчеловеческий слух был намного острее любых авточувств, которые могли создать технократы. Он мог определить каждую машину по характерному реву и скрежету: транспорты «Носорог», «Лэнд рейдеры», танки «Хищник», штурмовые орудия «Раскат грома». Последняя машина подсказала ему, кто именно едет через долину, поскольку лишь один легион пользовался подобного рода техникой.

 - Железные Воины, - произнес примарх.

 Окружавшие его офицеры зарычали от отвращения. Из всех, кто стал предателями, Железные Воины заслуживали особой ненависти. Гвардейцы Ворона всегда считали их тактику безыскусной и грубой. Коракс никогда не высказывал свои соображения открыто, но он не разделял подхода Пертурабо к войне. Его бывший брат рассматривал конфликт лишь как обмен ударами до тех пор, пока одна из сторон не сдастся. Он был из тех, кто встанет лицом к лицу с противником и будет биться, полагаясь на выносливость. Пертурабо не раз намекал, что считает Коракса трусом из-за его излюбленной стратегии ударов-отступлений.