Страница 84 из 96
Он бродил довольно долго, то по лощинам и оврагам, то выходя на узкие боковые дорожки, а то и на Большую Королевскую дорогу.
На тропинке, протоптанной между деревнями Верхний и Нижний Виттингтон, ему встретилась девушка. Она шла быстро, опасливо оглядываясь. Робин улыбнулся ей. Девушка в испуге остановилась, но, увидев добрую улыбку, так и порхнувшую ей навстречу, тоже заулыбалась. Выяснилось, что она спешила в Верхний Виттингтон к своей крестной, несла ей овсяные лепешки, а та обещала подарить крестнице пару своих юбок. Что ж, в пору такой бедности и убожества юбка — вещь серьезная.
По Большой дороге ехал монах на осле. Кажется, к его седлу был приторочен какой–то мешок. В другое время, может, Робин и пошевелил бы его содержимое. Но сегодня связываться с монахом показалось ему делом скучным. Нарядная леди проскакала верхом в сопровождении двух слуг. Робин учтиво обнажил голову и поклонился. Леди в ответ взмахнула изящной ручкой, мелькнула — и нет ее. Толстый горожанин прошагал в сторону Ноттингема. Через некоторое время в том же направлении проехал на лошади юный паж в пурпурном одеянии.
Ну, что за день такой! Ничего интересного! Видно, неблагосклонны к нему в этот день лесные духи. Уж не вернуться ли, в самом деле?
Робин двинулся в сторону от дороги, дошел до ручья. Ручей был холодный, видно, по дну били ключи, неожиданно глубокий и настолько широкий, что в один мах не перепрыгнешь.
Правда, какая–то добрая душа перекинула через него бревно, которое служило мостиком. Робин двинулся к бревну и уже было занес ногу, как с другой стороны ручья к этому же бревну подошел незнакомый ему верзила и одной ногой уже ступил на него.
— Эй, ты, ну–ка — шаг назад, идет кое–кто поважнее тебя! — крикнул Робин.
— Да? Это что, объявлено с Ноттингемской башни? Сам посторонись, я для себя — самый важный, а до тебя мне никакого дела нет.
— Сейчас увидим, не боишься ли ты щекотки, пощекочем тебя между ребрами каленой стрелой старого Гуго из Трента! Лучше стой, где стоишь, а не то, кля–нусь ясным ликом святой Эльфриды, пойдешь кормить форелей на дно ручья.
— Как бы не так! — оборвал его незнакомец. — Сейчас моя дубинка прогуляется по твоей шкуре, так что она сделается разноцветной, как рубище оборванца, покрытое заплатами.
— Ты что ревешь, как осел? — прервал его Робин. — Сейчас спущу стрелу с тетивы, и отправишься на небеса быстрее, чем голодный монах успеет прочесть молитву над жареным гусем на разговленье в Михайлов день!
— Что возьмешь с труса?! — пожал плечами верзила. — Ты что, не видишь, что у меня в руках только легкая дубинка! Давай стреляй, и посмотрим, что ты сам о себе будешь думать недельку спустя.
— Клянусь святым Дунстаном, никогда в жизни еще никто не называл меня трусом! Смотри, я положил на землю мой верный лук и отстегнул колчан со стрелами. Погоди, я схожу вырежу себе дубинку под стать твоей, и поглядим, кто чего стоит.
— Это по мне, — согласился незнакомец. Он стоял, опираясь о свою дубинку, и спокойно ждал, не делая ни малейшей попытки воспользоваться моментом и перебежать ручей по бревну.
Робин быстро вырезал себе дубинку, как раз по руке, и вернулся к ручью, на ходу очищая ее от мелких веточек.
Робин был высок, но незнакомец был еще выше. И в плечах Робин был широк, однако плечи незнакомого верзилы были еще шире, наверно, ладони на две, не меньше.
«Все равно он у меня получит!» — подумал про себя Робин, а вслух сказал:
— Ну, начнем. Сойдемся на середине бревна и поглядим, кто из нас первый искупается.
Не успел дятел и три раза тюкнуть клювом, как Робин был уже на середине бревна. Но и противник его тоже не мешкал. Двое забияк над ручьем приготовились к поединку.
Верзила размахнулся своей дубинкой, но Робин, перебросив свою из правой руки в левую, отбил ею удар, как щитом, затем, снова сработав правой рукой, обрушил удар на голову своего противника. Тот покачнулся, но не упал.
— Запомни, — завопил он, — я всегда плачу свои долги! — И нацелил свою дубинку в голову Робин Гуда.
И так они довольно долго дубасили друг друга, точно молотили пшеницу на току.
Оба взмокли, и в прохладной тени от обоих валил пар. Вот уже и у того и у другого кожа рассадилась до крови, но силы все еще оставались равными. И надо сказать, что оба перестали злиться и на обоих напало странное веселье. Робин даже засмеялся. Чего делать было никак нельзя, потому что от смеха он на миг ослабел. Тот, высоченный, тут же этим воспользовался и так шмякнул по нему своей дубинкой, что Робин, потеряв равновесие, полетел с бревна. Он хорошо нахлебался холодной воды, и течение поволокло его вниз по ручью.
— Эй, друг мой, где ты есть? — закричал верзила.
— Тут я, плыву как рыбка и заодно смываю кровь с головы, — отозвался Робин. — Эй, слышишь, я признаю себя побежденным! Ты — отличный боец и отличный парень!
Робин выбрался на берег. Вода стекала с него светлыми холодными потоками, глаза его смеялись. Он поднес к губам серебряный рог и изо всех сил дунул в него.
Не успел верзила спросить его, зачем он это делает, как послышался треск сучьев и к ручью выбежали Вилли Скарлет, и Кеннет Беспалый, и Мач, сын мельника, и еще другие стрелки, одетые в зеленое линкольнское сукно.
— Что с тобой? — закричал с ходу Вилли Скарлет. — Почему ты весь мокрый, как медведь под дождем? И в крови — что это значит?!
— Значит, что этот хороший парень надавал мне тумаков и свалил в ручей! — весело отозвался Робин.
— Скажи хоть, как тебя зовут? — спросил Робин.
— Да кто зовет Джон из Мэнсфилда, а кто — Джон Литтл.
— Литтл? — захохотал Вилли Скарлет. — Так ведь это же значит «маленький»…
— Маленький! Маленький он и есть! — смеялся Робин. — Вот что, друг мой, — продолжал он. — Принимаем тебя в свое братство, и завтра же ты получишь костюм из зеленого сукна. А сегодня устроим крестины. Я сам буду твоим крестным отцом.
— А как же мы теперь его назовем? — спросил Мач, сын мельника. — Ведь когда крестят, тогда и нарекают именем, я знаю.
— Отныне и навсегда, — торжественно возгласил Робин, — будет имя ему Маленький Джон!
Тут не преминули добыть королевского оленя и, разложив костер, устроить веселый пир в честь нового стрелка — новокрещеного Маленького Джона.
И поднималась к вершинам деревьев и уносилась в небо к розовым вечерним облакам дружная песня:
Так они пировали, а затем устроили веселые состязания, на которых выяснилось, что Маленький Джон не хуже, чем дубинкой, владеет и луком и мечом. Лучше его был только сам Робин Гуд.
Глава IV
СЕРЕБРЯНАЯ СТРЕЛА С ЗОЛОТЫМ НАКОНЕЧНИКОМ
А время катилось, точно колесо под гору. Шериф со своими лучниками, королевские лесничие — и кто только не пытался выследить и изловить вольных зеленых стрелков. Следить–то следили, ловить–то ловили, да Шервудский лес не предает!
Иногда под видом ремесленников или торговцев мелькнут двое–трое из них в городе Ноттингеме. Но пока нерасторопные слуги доложат об этом шерифу, пока успеют распорядиться закрыть городские ворота да поднять мост, смельчаков и след простыл, точно привиделись, точно и не было их вовсе.
А Большая Королевская дорога… ах, Большая Королевская дорога! Единственный путь на север! Какой же неуютной она была для известного рода путников!
…Дождь был веселым и теплым. Он отплясывал джигу на листьях и травах, на самой дороге, на крупах лошадей и на капюшонах двух слуг Божьих, спешивших к себе домой, в аббатство Святого Квентина.