Страница 62 из 69
— Не рассчитывай на меня, не скажу.
Ронан с комичным видом поднимает вверх брови.
— Уверяю тебя, камня за пазухой не держу.
— Послушай, старик, — говорит Эрве, — мне надоело лгать. Они оба, и Кере, и жена его, доверяют мне, а выходит, что я помогаю тебе травить его. Вполне возможно, Кере и сволочь, но с меня, ей–богу, хватит. Допустим, я тебе скажу, где он работает. А через недельку на него ушат грязи и тю–тю! Нет. Завязываю. Продолжай один.
Ронан картинно воздевает руки к небу.
— Послушай, ты попал пальцем в небо, клянусь тебе. Хочешь, докажу? Возьми Кере к себе. Отыщи ему какое–нибудь местечко. Для такого важного господина, как ты, у которого тьма–тьмущая всяких предприятий, проблема нехитрая.
— Представь себе, я и сам уже об этом подумывал, — огрызается Эрве.
— Думать–то ты, может быть, и думал, а вот о том, что в этом случае придет конец всем анонимным письмам, вряд ли.
— Почему?
— Да ты знаешь жизнь Кере не хуже моего. Станешь его боссом — чем скандальным я смогу тебя удивить? Верно или нет?
— Верно, — признает Эрве.
Ронан настаивает.
— Забери его к себе и тем самым пасть мне заткнешь.
— А что под этим кроется? — недоверчиво интересуется Эрве.
Ронан вкладывает в улыбку все добродушие, на которое только способен.
— Да, — заявляет он, — признаюсь. Когда я вспоминаю Кере, на душе кошки скребут. Но я вовсе не собираюсь мстить ему вечно. Дважды я его ткнул в лужу, ты прав. С него хватит. И если я предлагаю тебе взять его к себе на работу, то лишь для того, чтобы не поддаваться впредь искусу. Видишь? Я играю с тобой в открытую. Предложение без всяких задних мыслей.
— И ты перестанешь ему писать?
— Да, разумеется. С какой стати мне сообщать тебе то, что ты сам прекрасно знаешь!
Эрве задумывается.
— Похоже на правду, — бормочет он. — Да, это выход.
— И наилучший, — уверенно поддакивает Ронан. — А что ты можешь ему предложить? Ему ведь подавай не самое утомительное. Как ты думаешь, он согласится переехать сюда, ну, конечно, захватив жену?
— Нет, — решительно отвечает Эрве. — Он ни за что не вернется сюда. И пора бы тебе это уяснить.
— Жаль, — тянет Ронан.
— Ты, надеюсь, не собираешься с ним встречаться?!
— Э, да кто его знает!.. Ладно! Я шучу. Не корчи такую рожу. Значит, договорились. Ты предлагаешь ему работу. Но не сразу. Пусть чуток еще побарахтается в дерьме. Доставь мне такое удовольствие! А потом, согласен, поднимай его к себе на борт, и дело закрыто. А в глазах Элен ты предстанешь спасителем. И она рухнет в твои объятия.
— Ах вот оно что! Теперь ясна твоя задумка! — вспыхивает Эрве. — Ты по–прежнему считаешь себя сильнее всех. Но на этот раз ты маху дал.
— Сдаюсь, — добродушно соглашается Ронан. — Всем известно, что ты живешь анахоретом. Послушай, мне пришла в голову одна мыслишка. Сказать?
Закусив губу, он зашагал по комнате. Эрве подошел к окну, отодвинул штору и с нежностью взглянул на свою стоявшую вдоль тротуара машину. Он также задумался. Предложение Ронана вовсе не глупо.
— Ну вот, придумал, — говорит Ронан за его спиной. — По–моему, подходяще.
Эрве снова садится. Ронан остается стоять, положив руки на спинку своего кресла, и лицо его внезапно становится напряженным.
— Кере — тип образованный, — начинает он. — Почему бы не предложить ему место экскурсовода. Погоди, не спорь! Ты ведь как раз ставишь на ноги туристическое агентство. Некоторые маршруты, надо думать, пройдут по Бретани… по пляжам… по холмам… что–нибудь такое. Да или нет?
— Да, конечно.
— Не забывай, что Кере знает Бретань как свои пять пальцев. Вспомни его лекции. Лучшего гида, чем он, тебе не отыскать.
— А если он откажется?
— Меня тошнит от твоих идиотских замечаний! Неужели ты и впрямь думаешь, что он станет сомневаться, когда ему приходится каждый день сталкиваться с нескончаемой вереницей вдов и вдовцов? Да он с восторгом все бросит и перейдет к тебе. Это очевидно. Как дважды два. Кроме того, есть и другое преимущество. Отправной пункт всех путешествий — Париж?
— Да. Большинство экскурсий однодневные, но некоторые, возможно, займут оба воскресных дня. А почему ты спрашиваешь?
— Да потому, что Кере не рассердится на тебя, если ты ему поможешь развеяться и забыть на несколько часов все неприятности, пережитые в Париже… Ты видишь, насколько я щедр и великодушен. А жена его будет оставаться одна в доме.
— К чему ты клонишь?
— Извини. Я просто неудачно выразился. Я хочу сказать, что короткая разлука время от времени пойдет обоим на пользу… Обещаешь предложить место экскурсовода Кере?
— Экскурсовода… или еще что–нибудь.
— Нет. Именно экскурсовода. Гулять так гулять, живи с размахом. Или я опять берусь за перо. Похоронных бюро раз–два и обчелся. Я вмиг отыщу заветное и еще разочек прищучу эту сволочь. Ну что, ты согласен?
— Попытаюсь.
Эрве встал, бросил взгляд на часы и вздрогнул.
— Я убегаю. У меня назначена встреча на пятнадцать часов. До встречи, старик!
Он быстро идет к прихожей. Ронан, засунув руки в карманы и немного склонив голову набок, смотрит ему вслед.
— Провидение на марше! — шутит он вполголоса.
«Мой дорогой друг!
Я долго не отвечал на ваши письма. Простите. Но я провел ужасные две недели, мне настолько плохо, что рука дрожит и трудно писать. На этот раз меня вконец одолела депрессия. Правда, мне объяснили, что подобное зло нередко преследует безработных, мол, кому–то плохо в горах, кому–то под землей. Ну да ладно! Опыт я заимел. Но болезнь безработицы действительно существует, причем терзает она вас не только тогда, когда вы ищете работу, но и после: ты уже нашел себе занятие, но всем нутром знаешь, что все это может в любой момент закончиться. Будто идешь в грозу под раскатами грома в испуганном ожидании удара молнии.
А меня ко всему прочему преследуют, держат на мушке. Бывают моменты, когда мне даже хочется умереть. Я понимаю теперь, что не запальчивость толкает людей на самоубийство, а простое желание исчезнуть из этой жизни, так человек, неспособный оплатить счета, уезжает, не оставив адреса. Одна фраза из вашего письма сильно задела меня. Вы пишете: «Господь все забирает у тех, кого любит“. У меня пустые карманы, пустое сердце, пустая голова. Вроде бы достаточно нищ, чтобы Бог обратил на меня внимание. И однако, я чувствую, что ничей взгляд не обращен на меня. Или мне надо еще что–нибудь потерять? Но ведь я, увы, не Иов и не Иеремия, а всего лишь современный несчастный человек, который трудится, как может и когда может, человек, получающий прожиточный минимум, пятая спица в колеснице. Я написал «трудится“, но надо еще знать, что под этим кроется… Вот послушайте, что они со мной сделали. Я имею в виду Элен и Эрве.
Элен изо всех сил толкала меня согласиться на место распорядителя похоронного бюро. Узнав от подруги, что место вакантно, — а врач уверил ее, что мой единственный шанс вылечиться — это найти занятие, которое бы меня полностью занимало, — она, такая всегда гордая, не колеблясь стала на меня наседать. «Согласись, пока не найдешь чего–нибудь получше… Увидишь людей… — (Иногда такое скажет, что укусить хочется!) — И меньше останется времени «пережевывать одно и то же»“. Эрве вторил ей слово в слово. Он часто приходит к нам. Любезен и заботлив. «Соглашайтесь, мсье Кере. Это работа не для вас, спору нет. Но вам только переждать немного“.
Его настойчивость и сломила мое сопротивление. Я отвел его в сторону и спросил: «Вы знаете мое положение. И вы искренне полагаете…“ Он разом отринул все сомнения: «В наше время чем только не занимаются, и ничего“. Короче, я согласился, вдруг кривая куда–нибудь вывезет, а главное — мне удастся таким образом избежать упреков Элен. Но уже с первой минуты понял, что долго не выдержу. И дело не в отвратительном торговом уклоне похорон, где даже гроб напоминает серийный автомобиль — добавь того–сего и получай роскошный лимузин. За все сейчас надо платить, сами знаете, даже за дым свечей. И даже не в своеобразном сомнительном товариществе, что сразу устанавливается между распорядителем и могильщиками, не в дележе чаевых и не в чудовищном безразличии, соседствующем с самой пронзительной болью. А что делать, ведь существует «график“. И нужно методично, не тратя понапрасну время, пропускать одного мертвого за другим. Кто станет обращать внимание на чужие слезы!..