Двойное предательство

— Она говорила вам о том, что собирается уйти из жизни? — спросила Катя, пропустив его последние слова.

— Прямо нет, но она делала кое-какие высказывания. Я должен был догадаться, но я тогда не придал этому значения и уж тем более не предполагал, что она сделает это так скоро. Проявлений болезни у нее еще не было, и у нее могли быть еще годы в запасе. Хотя, — он замолчал, — Что это за жизнь: просыпаться утром, видеть солнце и понимать, что ты обречен? Все остальное становится бессмысленным. К тому же понимание того, что ты болен СПИДом, внушает отвращение к собственному телу. — он вздохнул: — Она правильно сделала, что закончила с этой жизнью. Хотя это и грех.

Он посмотрел на Катю:

— Она сделала это из-за мужа?

Катя кивнула, у нее не было сил смотреть ему в глаза, ей казалось, что сама смерть притаилась там, хотя на вид он был цветущий и здоровый мужчина.

— Я так и подумал, когда узнал, что он был в отъезде несколько месяцев. Он ничего не знает, так?

— Нет, знаю только я. Она написала мне письмо, в котором все рассказала.

Катя вкратце рассказала ему обо всем и добавила:

— Обещайте мне, что будете молчать?

— Конечно, — он грустно улыбнулся, — На слово умирающего можно положиться. К тому же я любил ее, она из тех женщин, которые западают в душу. Вы не поверите, я вчера плакал, когда узнал и сегодня не мог не прийти сюда. Он положил белые розы на край утеса.

— Я верю, — тихо сказала Катя, смахивая слезы.

— Мне бы тоже надо что-нибудь придумать, но у меня нет ее решимости. А для чего мне теперь жить?

Неожиданно для себя она взяла его руку и сжала.

— Живите. У Лены не было выбора. Она была замужем, и она не хотела, чтобы муж узнал об этом. А вы живите, у вас сильный организм, и может быть, вы будете первым, кто справится с этим. А может, завтра придумают лекарство? Или вы успеете сделать что-то в своей жизни, для чего вы пришли в этот мир. Найдите свою цель и живите ради нее. Лене, когда ей было двадцать два года, цыганка предсказала, что она умрет в тридцать. И вы знаете, что она сделала?

— Что? — спросил Джим, и Катя впервые с начала разговора увидела проблеск надежды в его глазах.

— Она стала делать только то, что ей всегда хотелось. Она бросила скучную работу и начала рисовать. За восемь лет она стала художницей. Она создала замечательные картины, и я уверена, что люди оценят ее мастерство. А еще она научилась кататься на горных лыжах, плавать с аквалангом, совершила более двадцати прыжков с парашютом и многое-многое другое.

Катя остановилась, чтобы перевести дух и посмотреть на него.

— Спасибо, — он сжал ее руки. — Спасибо, что поговорили со мной так. Я понял, я больше не буду жалеть себя, я сделаю то, о чем вы говорите. Храни вас бог, вы добрый человек.

Он быстро развернулся и ушел. Катя смотрела ему вслед. Последнее время она часто думала об этом человеке с ненавистью, в ее глазах он был причиной смерти ее подруги. Но, поговорив с ним, посмотрев в его глаза, глаза человека, который смертельно болен одной из самых страшных болезней, она почувствовала к нему сострадание. Как определить в такой ситуации, кто прав и кто виноват, и насколько СПИД отличается от, например, гриппа и почему инфицированные становятся прокаженными для здоровых?

Глава 43

Вечером, когда Катя уже собиралась уходить, в кабинет вошел Луис. Катя сразу заметила, как он переменился: глаза ввалились, морщины залегли глубокими складками. Но хуже всего был взгляд, в котором застыло горе.

— Тело Лены по-прежнему не найдено, — сказал он, глядя Кате в лицо. — Ничего не дало и расследование. Она словно исчезла.

— Мне очень жаль, Луис.

— Если ты все уже закончила, то мне бы хотелось поговорить с тобой.

— Хорошо, — Катя посмотрела на него.

— Не здесь, у меня на вилле. Это не займет много времени.

Катя вздохнула, предчувствуя вполне законные вопросы, на которые она не сможет ответить, но послушно встала из-за стола и взяла сумку.

Уже через пятнадцать минут они входили на территорию. На первый взгляд здесь ничего не изменилось, и Кате казалось, что сейчас появится Лена и по-хозяйски начнет командовать.

Он провел Катю в библиотеку, в которой она еще не была. Это была очень красивая комната, с арочными окнами и длинными, до потолка, стеллажами книг. В середине комнаты стоял круглый стол и два кресла, у окна, из которого видно было море, кресло-качалка. Библиотека была выдержана в пастельных тонах и выглядела очень уютной, так и хотелось поудобней усесться в кресле с романом и уйти и из реального мира в мир, созданный писателем.

— Выпить хочешь? — прервал ее размышления Луис, показывая ей на кресло за столом и наливая коньяк.

— Нет, спасибо, — отказалась Катя, она боялась проговориться.

— А ты выпей, выпей, может язык развяжется, — Луис как будто почувствовал ее мысли.

— Что ты хочешь услышать?

— Пей! — он подал ей бокал. — Не надо бояться.

— Я не боюсь, — Катя сделала глоток.

— Ты была ее подругой, к тебе она пришла в свою последнюю ночь. Я хочу знать, что произошло!

— Луис, — Катя посмотрела на него, — я ничего не знаю. Мы просто сидели и разговаривали о пустяках, а потом я нашла утром письмо.

— Нет, — он покачал головой, — здесь что-то не сходится, и я хочу разобраться в этом. — Почему она пришла к тебе? Ведь обычно вы куда-то ходили?

— Да, — согласилась Катя. — Обычно мы ужинали в ресторане, но в этот раз она захотела прийти ко мне.

— Это была ее идея? — уточнил Луис.

— Да, я сама удивилась.

— Говоря другими словами, она напросилась к тебе в гости?

Катя пожала плечами, не понимая, куда он клонит.

— Она сказала, что устала от людей и хочет посидеть в тишине.

— А ты знаешь, мне это кажется странным, — сказал он, испытывающее глядя на нее. — За все пять лет, что мы провели вместе я никогда не замечал, чтобы она уставала от людей. Она всегда хотела куда-то пойти. Понимаешь?

— Понимаю, — Катя вздохнула и сделала еще один глоток обжигающего коньяка. — Ты не был здесь два месяца. У нее была депрессия, она никуда не выходила.

— А вот и неправда, выходила, но не так часто, как раньше.

— Тебе лучше знать. Я повторяю лишь то, что она мне сказала.

— Я думаю, что у нее была тайна, которую она хотела тебе рассказать, поэтому она и пришла к тебе, чтобы никто не помешал вашему разговору. Ведь так?

«Логично, — подумала Катя, — но все было не так».

— Она ничего не рассказала.

— Это ложь, — спокойно сказал Луис, не отрывая глаз от ее лица.

— И, тем не менее, это правда, — стояла на своем Катя.

— Хорошо, продолжим. Ты говорила следователю, что на тебя напала какая-то сонливость, ты заснула и не помнишь, как ушла Лена?

— Да, не помню.

— Вы много выпили?

— Нет, я выпила всего бокал вина. Я сама не знаю, как это получилось, — сказала она, чувствуя, что все это звучит неубедительно, но не могла же она рассказать, что Лена подмешала ей снотворное. — Я, правда, — она измученно посмотрела на Луиса, — ничего не помню, кроме того, что Лена помогла мне дойти до дивана.

— Почему она оставила эту записку у тебя дома? Она могла оставить ее и дома в спальне. — Луис откинулся в кресле, — Я много думал, почему она приехала к тебе. И здесь есть одна единственная версия, — он посмотрел на нее и сделал паузу. — Ты права во всем. Лена действительно не рассказала тебе ничего, — он снова посмотрел на нее. — Потому что тогда она не смогла бы совершить задуманное. И скорее всего она подсыпала тебе снотворное, поэтому ты и не помнишь, как заснула. А зачем? Чтобы ты не помешала ей написать тебе письмо, в котором она и сообщила тебе причину своей смерти.

Катя вздохнула, с сожалением отметив, что его четкий, логичный ум пришел к единственному правильному выводу.

— Не было никакого другого письма, — сказала она, моля бога, чтобы он помог ей выпутаться.