Раненый зверь

– Выйдешь. Обязательно выйдешь. Всего два года осталось.

– Всего…

– Как в армии, – улыбнулась она.

– Одна уже дождалась… – усмехнулся он.

– Лиза от тебя не гуляла, – покачала головой Оксана.

– Как это не гуляла? – оторопело посмотрел на нее Павел.

– Тот случай был единственный. Да и то ничего не было. Игорь зашел к ней. Ну, был вечер встречи выпускников, на следующий день он зашел, коньяк принес. Что-то подмешал. Лиза выпила, ее повело, Игорь к ней полез, раздел, а тут ты…

– Кто тебе такое сказал?

– Леонид Ильич.

– Ну, так Лиза ж его дочь, он все что угодно может сказать…

– А я ему верю, – пожала плечами Оксана.

– Твое право… А ты что, с ним общаешься?

– Он приезжал к нам на Илью посмотреть. Я чаем его напоила, плюшек напекла. Старалась ему понравиться…

– С чего это вдруг? – удивился Павел.

– Как это с чего? – удивилась девушка. – Кто ж дурочке внука доверит?

– А он доверил?

– Пока да. Плохой он совсем. Хромает сильно, на один глаз почти ослеп.

– Зато на свободе.

– Да, и внука забрать может. А я к Илье так привязалась…

– Иди ко мне.

Павел взял Оксану за руку, притянул к себе. Не так уж у них много времени, чтобы растрачивать его на пустяки.

– Не сейчас.

Оксана отстранилась от Павла. Сначала она его накормила и только затем залезла к нему в постель.

Конфеты в сумке, печенье, сало, яблочное повидло в целлофановом пакете, сигареты. В условиях зоны – это большая ценность, но Павел отдал бы все, лишь бы еще на минутку вернуться к Оксане. Может, и сучка она, но без нее свет не мил. Особенно сейчас, после трех дней сумасшедшего удовольствия. Однако хорошее уже закончилось, уехала Оксана. Она – домой, а он – в барак. Ей и без него будет хорошо, а ему – вилы. Еще целых два года дикой тоски…

Павел подходил к зданию общежития, а Маркел из него выходил. Их дорожки пересеклись метрах в пяти от крыльца.

– Какая встреча! – ощерился парень.

Изменился он очень. Год назад он и выглядел на свои двадцать лет, а сейчас ему и тридцатник можно дать. Повзрослел, загрубел, заматерел. И еще мощнее на вид стал. И на воле он качался, и здесь, в зоне. Кружок из таких же качков собрал, возглавил его. В своем отряде он в авторитете, в смотрящие, говорят, метит. Но какого ляда он здесь забыл? Может, его во второй отряд определили? Не хотел бы Павел жить и работать в таком соседстве. Этот беспредельщик запросто мог ударить из-за угла, никаких в том сомнений.

– Отвали! – Павел резко шагнул к нему, но Маркел даже не шелохнулся. Он хорошо знал, чем для него может закончиться рукопашная схватка с Павлом, но испуга в его глазах не было. И это неудивительно. Он же был не один, из-за его спины вышли три качка, взяв Павла в полукруг. И неизвестно, чем все закончится, если они начнут разом. А они могли начать – офицеров поблизости нет, солдат на вышке метрах в ста маячит, но ему все по барабану. А если вдруг и увидит кто, Маркелу ничего не будет. Пятнадцать суток штрафного изолятора – это для него не наказание. Октябрь месяц на дворе, погода вполне себе, вот если зимой, в лютый мороз в ШИЗО попасть, тогда жесть, а сейчас – ничего страшного. Поголодать, правда, придется, но это не смертельно.

– Чего дергаешься, мужик? – осклабился Маркел. – Думаешь, кто-то тебя здесь боится? Нет. Класть я на тебя хотел! А за Мишка я с тебя еще спрошу! – угрожающе сощурился он.

– А за тебя кто спросит?

– Ну, до меня еще дотянуться нужно… Хотя нет, дотянешься. Как Оксанка до меня дотянулась, так и ты до меня дотянешься. Задом наперед…

Павел уже понял, чем закончится эта встреча.

– Я смотрю, ты набычился, мужик! – ухмыльнулся Маркел. – Да ты не напрягайся, не надо. Я тебя не трону. Мне проблемы не нужны. У меня свидание завтра. Долгоиграющее. Так же, как и у тебя, на три дня. Оксана ночку отдохнет, а завтра мы с ней встретимся. Ты же с ней встречался, да? Ну вот, теперь моя очередь. Она баба добрая, а душа у нее широкая, на всех хватит. Ну, и не только душа…

Маркел говорил, а его «быки» ждали, когда Павел начнет драться. Стоит ему дернутся, как они тут же придут в движение. Разом ударят с двух сторон. И сам Маркел готовится поставить блок и отскочить назад. Он же знал, с кем имеет дело. А наговорил он выше крыши. И дальше собирался обливать Оксану грязью.

Душа, может, широкая, и задом наперед она могла, но не Маркелу об этом говорить. И не при всех…

– Или ты думаешь, она только ко мне приезжала?

Маркел провоцировал Павла на драку. Сам подставлялся, чтобы затем в дело вступили его «быки».

Но Павел его бить не стал. Он резко сместился назад и в сторону, сунув пакет в руки качку, который стоял справа от него. Парень повелся, поднял руки, чтобы принять драгоценную ношу, в этот момент Павел его ударил – ребром согнутой в пальцах ладони в шею. Он сместился в сторону, чтобы качки стояли перед ним не во фронт, как было, а в ряд. И в ряд, и в очередь. Точным ударом в шею он сократил их численность до трех. Пока «быки» соображали, он вывел из игры второго, локтевым «эмпи» пробив «солнышко». На этом эффект неожиданности закончился, и ему самому пришлось уходить от удара.

Маркел ударил кулаком в лицо – коротко, быстро и мощно, но Павел поставил блок и подушкой ладони заехал в подбородок. Тут же пришлось отбить удар его четвертого спутника. Уход, удар, снова блок… Как и в прошлый раз, саврасовский отморозок смог выдержать несколько ударов. Но, в конце концов, Павел вырубил его – пробив кулаком болевую точку в надбровье. Маркел вырубился наглухо.

На этом все и закончилось, а Павел отправился в штрафной изолятор.

Горячий чай с сахаром, свежие баранки, нарезанный крупной соломкой голландский сыр.

– Угощайся, старшина. В кондее не забалуешь, да?

Павел пять суток провел на хлебе и воде. А позавчера резко похолодало, и он две ночи мерз в карцере штрафного изолятора. Зато в кабинете начальника оперчасти тепло. Да и сытно может быть, если дать слабину.

– Да нет, начальник, спасибо. Я не голоден.

– Да ладно тебе, начальник, начальник! Как будто ты уголовник какой-то! – подливал елея «кум».

– А кто я? Вторая ходка у меня.

– А за что? Любовника застукал? Правильно сделал, что на инвалидность гада перевел. А то, что убил кого-то, так это случайность. Дикая случайность.

– Это не случайность. Меня убить хотели, я ударил в ответ. Я защищался, а меня сюда командировали. Где справедливость, начальник?

Павел пристально и угрюмо смотрел на молодого розовощекого капитана в отглаженной форме.

– А где ты справедливость видел, старшина?

– Я не старшина. Старшиной я там, за речкой был. А здесь я зэка…

– Старшина ты. Потому что за речкой был. Ты солдат, Каменев. И ты должен помогать нам бороться с уголовной мразью.

– Должен, – кивнул Павел.

– Ну, вот видишь! – обрадовался капитан.

– Только не буду. Во-первых, я сам по себе. А во-вторых, я ментов терпеть не могу, – скривился Павел. – Ни за что меня сюда отправили, начальник. Так что у меня с вашим братом свои счеты. Предъявлять их я не собираюсь, но помогать вам не стану. Так что давай закруглять разговор.

– А я помощи у тебя прошу? – нахмурился «кум». – Может, я предупредить тебя хочу.

– Предупреждай.

– Я же знаю, что с тобой на воле было. С Маркеловым у тебя конфликт вышел, так? Так. Сколько ты в реанимации провел? То-то же! И здесь у тебя проблемы с ним! Ты молоток, обломал рога этому козлу! Это правильно, так и надо. Но теперь очередь за ним. А я его знаю, он не остановится. В прошлый раз голову тебе проломил, а в этот раз тебя на перо возьмут. Сунут заточку в спину, и все дела. А может, снова башку проломят. Кирпич с крыши упадет или чугунная болванка…

– Чему бывать, того не миновать.

– А у тебя ребенок на воле, невеста… Кстати, ты наверняка о долгосрочном свидании мечтаешь, – нацелив на Павла остро заточенный карандаш, сказал опер.