Полюби меня снова

– Стоп, голубка моя! Не торопись, – повысил он голос, чувствуя, как его охватывает раздражение оттого, что ее настроение резко изменилось. – Скажи, зачем ты меня дразнишь?

– Пусти, – попросила она. – Ну, пожалуйста… не заставляй меня…

– Минуточку, с чего ты взяла, что я тебя заставляю? И вообще, кто кого соблазняет? Сама же сказала «да» в ночном клубе, вспомни-ка! А кто это только что спускался по лестнице, пустив в ход все приемники обольстительниц из фильмов тридцатых годов? Для чего надела наряд, в котором я ласкал тебя однажды до утренней зари? Завлекла-заманила, полотенце приготовила… «Хочу раздевать, ласкать…» Как же, как же! Роковая женщина… А я размечтался как балда самодовольный. Жду, вот сейчас меня будет целовать-миловать… – он медленно окинул ее взглядом и наконец нашел верные слова, – экзотическая, сладкоголосая и сладко пахнущая райская птичка. – В его голосе послышалась насмешка, когда он спросил: – А что, собственно, произошло? Почему такая резкая смена настроения, позволю себе спросить, если, конечно, не возражаешь? Не думаю, что дело в болтовне о сексе и гамбургерах.

– Нет… я… – Не может же она сказать, что надела его подарок, надеясь смягчить его этой невинной уловкой!

– Ведь, кажется, мы обо всем договорились, заключили полюбовную сделку, и я намерен получить свое.

Он притянул ее за плечи и заставил лечь рядом. Она вырывалась, пыталась вскочить, однако отчаянные движения ее гибкого тела только разжигали его страсть и желание овладеть ею. Халат распахнулся, и сладкая притягательность женского тела обнажилась перед жадным мужским взором.

Дайана перестала вырываться и метаться, когда силы почти покинули ее – она с трудом переводила дыхание, а сердце билось яростными толчками. Белый халат сполз с плеч. Она была придавлена сверху его сильным телом, а ее грудь распласталась под затвердевшими мускулами его грудной клетки. Он давил на нее всей своей тяжестью, пуговицы его рубашки впились в ее нежную кожу.

– Собираешься меня насиловать? – спросила она громким шепотом, сознавая свою полную беспомощность.

– Насиловать? – Он мгновенно ослабил объятия и засмеялся. Вопрос показался ему до смешного нелепым. Но достаточно было заглянуть в ее глаза, чтобы понять: ничего смешного она в этом не видела. – В этом нет особой необходимости! – сказал он довольно резко.

– Тогда что?

Его руки вдруг повели себя необыкновенно нежно, отправившись в интимно-увлекательное странствие по ее телу. Она прекрасно понимала, что те же самые руки, ласкающие ее плоть, мгновенно станут жестокими при малейшей попытке освободиться от их прикосновений, и поэтому лежала как мертвая.

Она как бы раздвоилась: одна ее половина страстно желала его, другая – менее чувственная часть – понимала, какие страдания и душевная боль ожидают ее, когда он уйдет. Решил удовлетворить мужской аппетит, воспользоваться ею? Ведь именно об этом он говорил… Ну что же, по крайней мере достаточно честен! Плотское влечение к ней всего лишь отголосок тех нежных чувств, которые он когда-то питал. Есть ли смысл сопротивляться, если сама с собой справиться не может? Когда Дайана заглянула в глубину золотистых глаз Росса, слегка прикрытых густой бахромой темных ресниц, то еще раз убедилась, хотя поняла это значительно раньше, едва взглянув на него в ночном клубе: все, она пропала. Ей не убежать от него, не скрыться, точно так же как не заглушить предательски безрассудного отклика своего тела.

– Ты, Дайана, давно не была с мужчиной… – сказал он, растягивая слова.

Направление его мыслей совпало с ее собственным.

– …три года, – продолжил он, – если, конечно, не солгала. – Он легонько дотронулся пальцами до темных сосков ее груди, и она вздрогнула, а когда убрал руку – едва слышно застонала.

Он наблюдал за ее реакцией. В глазах промелькнул еле уловимый торжествующий взгляд.

– Думаю, ты сказала правду, – Он опять улыбнулся, обнажив зубы необыкновенной белизны. – Ну и как, должен ли я прибегнуть к моему методу уговоров?

Глава четвертая

Она прекрасно понимала, что уговоры, какой-то там метод – пустые слова. Его потемневшие, затуманенные глаза не вызывали у нее сомнений в том, как все будет происходить дальше. Он, знающий ее тело намного лучше, чем она сама, легко добьется желаемого, подумала она. Неистовые ласки, жадные поцелуи – и ее нет… Даже и этого может не потребоваться. Смотрит на нее дерзкими глазами, сбрасывает мысленно белую ткань атласа, горящий взгляд с ленцой скользит по ее телу, как бы срывая все покровы, и она уже сама не своя.

– Росс, оставь меня, – прошептала она, охваченная паникой. – Возвращайся в бар, бери там любую и с ней удовлетворяй свои плотские желания, – добавила она довольно резко, надеясь остудить его пыл словами, понимая, что физическое сопротивление бесполезно. – Ты ничем не отличаешься от животного. Для такого, как ты, подойдет любая…

Пусть убирается, пусть занимается любовью с той, у которой не задета душа! – кричало ее сердце.

– Вот здесь ты не права! – бросил он с испепеляюще злобной ласковостью. Есть одна черноволосая колдунья, от которой я все время хочу избавиться. Это – ты, радость моя. – Ты… ты… отвратительный… мерзкий… тип, – с трудом, задыхаясь выкрикнула она те бранные слова, которые пришли на ум, – ненавидишь меня, а сам…

– Можешь называть меня, как тебе угодно, Дайана, – сказал он спокойно, – возможно, в чем-то ты и права, но я не уйду до тех пор, пока не получу от тебя, чего хочу.

Обхватив за плечи, он попытался опрокинуть ее навзничь. – Росс!.. – закричала она, когда он повалил ее на полотенце. – Не делай этого! Это будет дорого стоить и тебе и мне.

– Заткни свой ротик, радость моя, – процедил он сквозь зубы. – Может, так оно и будет, но мне уже все равно.

В шоке от его слов она сначала замерла, потом, глотнув воздуха, приоткрыла было рот, но он прижался губами к ее губам, предприняв опустошительный набег на их сладкую пухлость, а в это время руки обходили тело с флангов, вторгаясь в ее самые потаенные, уже мокрые, женские места. По ее телу сначала пробежала легкая судорога, потом оно стало корчиться в сладострастном изломе желания. Она еще пыталась бороться с мощной волной страсти, нахлынувшей и потащившей за собой, – взмахивала руками, хватала ртом воздух, как тонущий пловец. Барахталась, хотя понимала, что обречена.

Приподняв голову, Росс заглянул ей в глаза. Улыбка, появившаяся на его лице, была настолько злорадно-победной, что ярость вспыхнула в ней с новой силой.

– Ты монстр! закричала она шепотом. – Сексуальный маньяк!

– Это я-то? – хмыкнул он. На ее слова он уже не реагировал. Ее роскошное тело было для него важнее того, что она говорила. – Хотя… и я могу все то, что сделал бы с тобой любой монстр, или кто там, при нынешних обстоятельствах. – Хриплый тембр его голоса подчеркнул скрытый сарказм слов, усиленный хищным блеском его потемневших глаз. – Не-е-ет, – пролепетала она. Это единственное слово протеста было последнее, что ей позволил Росс. Придавив Дайану грудью как скалой, он навалился сверху, без особого труда лишая ее возможности оказать сопротивление. Она еще не вполне пришла в себя после тех поцелуев, когда его рот с жадностью поглотил ее губы. Выгнувшись дугой, она пыталась увернуться, но это беспомощное трепыхание хотя и лишило ее последних сил, но, как ни странно, было вознаграждено новыми ощущениями, пронзившими ее.

Против желания плоть ее отвечала его яростному напору. Ее бросало то в жар, то в озноб, как при тропической лихорадке. Ее сердце билось как бешеное, стремясь догнать ритм его сердца.

Стаскивая с нее халат, он поглаживал ее теплое тело руками, ласкал грудь и будоражил соски, пока они не набухли под его умелыми пальцами. А когда он сноровисто этими же пальцами проник в ее шелковистую сладость, ей показалось, что в жилах вместо крови побежал огонь.

А потом всей кожей ощутила она напористость его рта, когда он виртуозным языком вылизывал мягонькую пупочную ямку, пока не застонала от удовольствия. Затуманенным взором смотрела Дайана на его темноволосую голову, уткнувшуюся в живот. Его губы двинулись ниже; когда она догадалась о его намерения, по телу промчалась едва приметная судорога.