Гатчинский коршун

Второй день работы съезда начался с доклада Каменева о текущих задачах партии. Надо сказать, он сделал вполне логичный вывод - в сложившейся обстановке речь может идти только о сохранении партии, и больше ни о чем. Надо срочно организовывать вывоз товарищей, находящихся под угрозой ареста, резко уменьшать активность работы, как-то пытаться облегчить участь уже арестованных товарищей (ну, этим и без вас есть кому заняться, хмыкнул я). В общем, он выдал художественную обработку несложного постулата - пора прикинуться ветошью, пока не замели. А дальше весь день шла ругань по поводу этого доклада, но к вечеру соединенными усилиями Ленина, Сталина и Каменева, потрясавшего письмом Зиновьева, делегатов удалось сподвигнуть на принятие одобрявшей все это дело резолюции.

Нет, Сталин не стал моим агентом - такого изначально не планировалось. Просто он погостил у меня пару дней, во время которых произошел конструктивный обмен мнениями. Я напомнил - согласно учению основоположников, построение бесклассового общества возможно только в мировом масштабе. И что достаточно проработанной теории перехода к этому пока нет, но лично мне кажется, что тут возможны два пути. Один - захватив власть в какой-то отдельной стране, использовать эту страну как базу для расширения революции до мировых масштабов. Вполне реальный путь, но тут есть одна тонкость. Мало того, что объективной части революционной ситуации в России нет и не предвидится, но и субъективная, при которой ситуация только и может превратиться в революцию, тоже под большим вопросом. Я имею в виду партию - она пока есть. А вот будет ли в дальнейшем - это еще неясно…

А вот как мне представляется второй путь, продолжил я. Ведь предшественником бесклассового общества является социалистическое, согласны? А что, в свою очередь, может являться первым шагом к нему? Государственный капитализм. Так именно его я и строю, не жалея сил! И для превращения такого государства в социалистическое нужно всего лишь закрепить верхний предел размера частной собственности.

- А на троне будет сидеть его социалистическое величество император? - усмехнулся гость.

- Необязательно. Может, например, генеральный секретарь правящей партии. В общем, вы подумайте, это пока даже не проект, а так, мысли на общие темы… Да, и еще. Вы не задумывались о том, что для осознанной классовой борьбы нужно еще созреть? В несколько этапов. И как первый - национально-освободительное движение. Потому что эксплуатируемым себя еще нужно осознать, а вот угнетаемым по национальному признаку - тут и так все ясно.

- В общем, - подытожил я в конце, - никаких обещаний мне от вас не нужно. А вот сам я их дам - во-первых, если партия большевиков и дальше будет гнуть линию на вооруженное восстание в России, она будет уничтожена. Чисто физически, это всего-то около четырехсот человек, моим спецслужбам не так уж трудно сделать подобное. А если эта партия временно откажется от такого образа действий - то и противодействие ей будет строго в рамках закона. Причем, возможно, еще и без особого энтузиазма. Потому как национально-освободительное движение в английских колониях и Ирландии, создание компартий в Штатах и Мексике я готов финансировать от всей души. И с пониманием относиться к мелким правонарушениям занимающихся столь полезной деятельностью людей - тоже.

Вот примерно на такой ноте мы и расстались, причем Иосиф Виссарионович, кроме авансированных ему пятидесяти тысяч, увозил с собой два чека общей суммой еще на треть миллиона.

На третий день работы съезд наконец-то добрался до дебатов о создании Коминтерна. Ленину через его секретаршу и подругу уже было обещано щедрое финансирование этой идеи, про которую он, кстати, уже подумывал и сам. Так как большинство делегатов уже довольно давно жило по заграницам, то именно у них идея не вызвала никакого отторжения. Собственно, резко против выступал только Ворошилов, но в силу некоторой косноязычности его доводы не нашли особого отклика. Да и познакомившийся с ним на этом съезде Сталин долго о чем-то убеждал его в перерывах… Так что и эта резолюция была принята.

Для подготовительной работы по созданию Коминтерна была образована рабочая группа в составе Ленина, Сталина, Лапшинской и Дзержинского.

А что, сравнительно неплохо, подумал я, выключая аппаратуру. Если и дальше так пойдет, то, глядишь, можно будет и лично поприсутствовать на каком-нибудь очередном историческом съезде - например, зачитать делегатам приветственное письмо императора.

Глава 14

- Знаешь, я все больше склоняюсь к мысли, что это авантюра, - сообщил мне Гоша одним прекрасным вечером.

Понятно, они с Макаровым уже месяц регулярно играли в кораблики, пытаясь смоделировать ход будущей войны на море. И ничего особо оптимистичного у них пока не получалось…

- Даже в самом лучшем случае, - продолжило величество, - флота просто взаимоуничтожаются! И что тогда помешает американцам вступить в войну? И на чем мы выйдем против их “Мичиганов”?

-Сначала отвечаю на первый вопрос - полез в ящик стола я. - На, смотри - что это?

- Судя по трем ногам - транзистор, - пожал плечами Гоша.

- Ну ты у нас прямо натуральный Холмс! Действительно транзистор, которого ни у кого нет и в ближайшее время не будет. Но это так, мелочь. Главное - он кремниевый и произведен в Георгиевске..

Никакого впечатления это на Гошу не произвело.

- Ладно, а слова “система самонаведения” тебе что-нибудь говорят?

- Неужели?! - вскочил Гоша.

- Почти. На столе работает, в воздухе пока нет. Но это, сам понимаешь, дело временное. Так вот, я надеюсь, что штатовцев действительно ничего не удержит от вступления в войну, потому как против англичан мы эти штучки будем применять только в тех случаях, когда будет возможно стопроцентное сохранение тайны - то есть утонул, и с концами.

- То-то ты Поморцева аж в Иркутск загнал…

- Вот именно. Кстати, вот материалы - это старший брат одного из погибших испытателей, он недавно кончил Казанский университет. Парень способный, но не к технике, так что пристройте его где-нибудь у вас с Машей.

- А ведь если бы ты сначала дождался этих транзисторов, а только потом начал испытания ракетопланов, все летчики остались бы живы…

- Значит так, величество, - я привстал, - еще раз ляпнешь что-нибудь подобное, сам полечу очередной экземпляр испытывать! Я серьезно.

- Ладно, забыли, - кивнул Гоша, - но ты и на второй вопрос вроде обещал ответить?

- В смысле, на чем поплывем воевать? На том, что ты обозвал “недоавианосцем”.

Крылов уже получил задание на проектирование такого кораблика - пять тысяч тонн, брони нет, вооружение минимальное, зато автономность десять киломиль и скорость тридцать пять узлов. Он должен был нести всего три самолета, но они предполагались “Котятами”. Или, как вариант, ни одного боевого самолета, зато полсотни крылатых ракет.

- Так ведь если ракеты хорошо засветить в боях с англичанами, американцы скорее всего не полезут, - предположил император, - вернутся к своему изоляционизму.

- Лет десять назад вернулись бы, а теперь поздно. Получим мы гонку вооружений лет на пятнадцать, а после нее еще одну войну. Ты уверен, что мы выиграем и то, и то? А вот с утопшим флотом идеи про невмешательство в европейские дела вполне могут овладеть массами. То есть наверняка овладеют, если идеям помочь, а массы подержать, чтоб не вырывались.

- Интересно, - усмехнулся Гоша, - все считают корабли этой серии рейдерами.

- В какой-то мере так и есть, на восемь посудин у нас ракет точно не хватит. Тут, правда, намечается интересненькое такое обстоятельство… К нам едет Токигава.

- Ведущий японский авиаконструктор, которого ты вроде даже ставил выше де Хэвиленда?

- Не одного его, а их дуэт с Ниномией, этот - генератор идей и аэродинамик, Токигава - прочнист и эксплуатационщик. И что-то у меня сильное подозрение про цели его поездки - Токигава возглавлял комиссию по оценке результатов применения наших самолетов-снарядов. Так что, подозреваю, наши новые друзья собираются заняться разведением камикадзей. То есть пока Токигава едет, нам не помешает решить, как мы будем относиться к таким порывам их самурайской души.