Спасите наши души

С ветлана Поли

Спасите наши души

Давным-давно

Сия драматическая история, произошедшая во времена владычества монголов на Руси, заслуживает того, чтобы о ней узнали современники...

По степи неслась конница во главе с молодым ханом Рустамом. Хан сидел в седле словно статуя: на его красивом лице не вздрагивал ни один мускул, крупные чёрные глаза пристально смотрели вдаль. Наконец показался стан Батыя. Рустам осадил своих воинов, слез с коня и вошёл в шатёр. Позади старого хана стояли мальчики - рабы и обмахивали веерами своего господина. Военачальники приготовились слушать Батыя, рассевшись вокруг него на овечьих шкурах.

А за шатром шла своя жизнь. Рядовые воины кормили коней, заигрывали с женщинами, кутили и бились на поединках. Вечерами, сидя у костра, они рассказывали душещипательные истории.

После встречи с Батыем Рустам ушёл в свой шатёр, лёг на роскошный ковёр и задумался. Ему тут же подали жареного барашка и большую пиалу с кумысом. В углу шатра музыкант бренчал на домре, услаждая слух хозяина протяжной мелодией. Рядом с ним вихлялась полуобнажённая рабыня. Две другие массировали ноги и плечи своего господина. Как только в шатёр вошёл друг Рустама, хозяин приказал женщинам на время убраться из шатра. Те поднялись и послушно вышли.

- Присаживайся, Салим, угощайся, - предложил Рустам.

- В твои годы я был ух как горяч! - проговорил пожилой приятель, присаживаясь рядом с хозяином шатра. - А ты не по годам рассудителен. Видно, поэтому повелитель и посылает в Белый город именно тебя. Знает, что много болтать не станешь.

Рустам усмехнулся, но промолчал.

- Может, славяночку себе добудешь, - продолжал Салим, подмигивая. - Говорят, у тамошнего князя дочь - красавица!

- Ну, ежели только город приступом брать, - отозвался Рустам.

- В этом деле я могу тебе помочь. Только свистни, - засмеялся приятель.

И друзья загоготали, вытирая рукавами лоснящиеся от бараньего жира подбородки.

Тем временем люди укладывались спать, гасили костры. Только дозорные продолжали сидеть у одинокого огонька в степи.

На рассвете отряды монголов разъехались за данью по русским селениям. Рустам прыгнул в седло, и отряд с гиканьем рванул на запад от красного диска восходящего солнца.

Неслись они без остановки по степям, по лугам и лесам и остановился лишь у заставы на границе с Белым городом. Показав заставным послание от Батыя, Рустам двинулся с небольшим отрядом к городу, оставив свою тысячу на заставе. Рядом с ним пристроился посол князя Димитрия.

Горожане украдкой выглядывали из всех щелей, закрытых окон и дворов и с интересом ждали появления "татарина" на своей улице. Осыпали его руганью и проклятиями, не забывая перекреститься после каждого бранного слова.

Рустам не спеша, ехал по улице в сопровождении своих воинов и посла. Проезжая мимо одного из домов, он увидел девушку, стоявшую на крыльце. Хан остановил коня. Девица и не думала убегать в терем. Держась за резную колонну, она продолжала смотреть в глаза гостю. Тот был высок, с правильными и мягкими чертами лица. Эту мягкость придавали маленькая, аккуратно остриженная бородка; тонкие усы обрамляли его смуглое лицо. Из-под шлема выбивались чёрные вьющиеся пряди. Он не был похож на остальных монголов: угадывалось его более южное происхождение. Хан продолжал смотреть на девушку. Варенька была довольно-таки миленькой: беленькое личико с изогнутыми дугой бровями, алые маленькие губы и изумительно синие выразительные глаза, удивлённо смотрящие из-под чёрных ресниц. Русая коса спадала с плеча до пояса. Девичью головку обрамлял венчик из завитков, свисавших небольшими кольцами на висках.

Неожиданно выскочила нянька и за руку увела девицу в терем. Та взглянула на Рустама ещё раз и скрылась за дубовыми дверями.

- Кто она? - наконец спросил Рустам у посла.

Тот растерялся, не зная, что и сказать.

- Это дочь купца Кадашева, Варвара.

Больше Рустам ничего не спросил и с невозмутимым видом двинулся дальше, к хоромам княжеским. Войдя в просторную палату, ханский посланник кланяться не стал, только шлем снял.

- Прошу, - сказал князь и пригласил гостя сесть в резное кресло напротив себя. - И зачем же прибыл столь высокий гость в наш город? - поинтересовался Димитрий с надменным видом.

- На твой град желает напасть с юга половецкий хан, - проговорил Рустам.

- Весть недобрая, но всё же благодарю за неё... Чем же я обязан такому вниманию Батыя?

- Белый город входит в Великую орду...

Димитрий усмехнулся, сузил гневливо глаза. Рустам с невозмутимым видом продолжил:

- А коли эта земля наша, мы будем защищать её от врагов.

- Вот как? - удивился князь.

- Однако и князь поможет мне защищать город.

- Защита родного города - сама собой разумеется для всего народа. Только не возьму в толк, чем я могу помочь такому могущественному полководцу, как Рустам, я, князь Белого города?

- Зерном, мясом, железом.

- Ах, вот зачем ты прибыл, хан! - взорвался Димитрий.

- Выбирай, князь. Либо такая дань, либо смерть и пожар твоему граду. Мы же уйдёт с этой земли на время. А когда половцы захватят город и разграбят всё твоё добро, мы вернёмся. И тогда без усилий станем хозяевами Белого города. Поверь, обозы с награбленным добром - лёгкая добыча. Это не приступом брать город, - спокойно говорил Рустам.

Князь поднялся со своего высокого кресла и стал расхаживать по палате, размышляя. Посол сидел молча.

- То, что ты предлагаешь, равно разорению.

- Думай, княже, - сказал Рустам и поднялся с кресла. - Думать тебе одну ночь.

И надев шлем, вышел.

Вечером Димитрий собрал бояр с воеводой, и стали они думу думать, как от проклятого монгола отвязаться и дань не платить.

А тем временем в доме у купца отец говорил с сыном.

- Надо же ей было на крыльце стоять! Вот зачем татарин подле наших ворот останавливался? Чего он задумал? - в тревоге рассуждал купец.

- Замуж её вскорости выдать надобно. Вот чего я думаю, батюшка, - проговорил сын.

Тут на пороге мать появилась.

-- Где Варвара? - спросил отец.

-- С нянькой в опочивальне.

-- Запри её в доме, покуда хан не уедет! Глаз с неё не спускай!

А Варя Савватеевну допытывает:

-- Нянюшка, кто это был?

-- Забудь ты про него, ирода проклятого! Откуда мне ведать? Хан, и всё, - горячилась Савватеевна.

-- Прежде другой к нам жаловал...

-- Все они ироды! - не унималась нянька.

Варя задумалась.

- Глаза у него какие... Красив он. Верно, Савватеевна?

- Свят - свят! Да чего ж в нём красивого-то? Чёрный весь, ирод проклятый! Тьфу! Забудь про него, и думать не смей! Укладывайся. Ужо ночь на дворе.

Нянька расстелила постель, переодела ко сну подопечную и, погасив лучину, вышла. Варвара посидела немного на кровати и подошла к окну. Свежий ночной ветер ворвался в опочивальню, разметав распущенные волосы девушки. Она присела на подоконник и задумалась, глядя в темноту ночного неба. Сверху ей подмигивали звёзды, снизу попискивали сверчки. Из соседнего двора пахло свежескошенной травой. Городская суета постепенно стихала. Только изредка вдалеке постукивали копыта или потявкивали собаки.

Наутро Рустам со своими всадниками поехал к княжьим хоромам той же дорогой. А Варя уже поджидала его у окна. Издали увидев конников, распахнула створки. Рустам слегка натянул поводья. Конь замедлил шаг. Посмотрев на Варвару, хан улыбнулся. Та на мгновение потупила взор, а потом, осмелев, подарила Рустаму свою очаровательную улыбку. Два человека смотрели друг на друга. Два таких разных человека. Двое: Он и Она....

Тут мать узрела, куда монгольский хан глядит, и понеслась к дочери в опочивальню.

- Бесстыжая! - она отхлестала по щекам дочь и закрыла створки.

Не по себе Рустаму стало. Головой поник он, вздохнул и поехал дальше.