Девушка из грез

– Мы же… мы же ничего особенного не сделали. – Каждое последующее слово звучало все тише, конец фразы сестричка вообще проглотила.

– Да неужели?

– Ну…

Мила замялась, на помощь пришла вторая негодница:

– У Зоили есть кузина, которая живет в столице. Так вот она писала, что они сами с парнями знакомятся и ничего постыдного в этом нет!

Я перевела взгляд на Лину. Нет, мне было уже все равно, и мое лицо не выражало никаких эмоций, но сестричка почему‑то побледнела и едва не выронила коробку с маковыми пирогами.

Спорить с дурехой не собиралась – зачем? Я свою миссию няньки уже провалила, так что воспитательные беседы лучше оставить родителям. Но кое‑что выяснить все‑таки хотелось…

– А как в столице обстоят дела с умертвиями?

– Как… – пробормотала Лина, бросив быстрый взгляд на сообщницу.

– Ну мы же не могли подойти к нему просто так, без повода, – сказала Мила.

Я натянула поводья, заставляя Искру остановиться. Лошадка недовольно фыркнула, тряхнула серебряной гривой и смачно, со всего маху, ударила копытом по грязи. Сестры тоже придержали лошадей, на меня глядели хмуро.

– И вы не придумали ничего лучше, чем наврать про нежить?

– Это всего лишь шутка, – протянула Лина.

– Всего лишь?! Да вы хоть представляете, что подумает Райлен, когда все откроется?

– Что? – разом выпалили девчонки.

Я бессильно закатила глаза. Нет, они действительно не понимают.

– Что вы за ним волочитесь!

Близняшки вспыхнули, поджали губки.

– Райлен не такой занудный, как ты, – внезапно осмелела Мила. – И ничего такого не подумает!

– Еще как подумает. А после всему городу расскажет, потому что со стороны ваша выходка и впрямь забавно выглядит. Как же! Суровый маг ехал спасать невинных девиц от умертвия, а ему вместо гнилого трупа чай с маковым пирогом предложили и влюбленными улыбками осыпали.

– Не расскажет! – встряла Лина. – Он аристократ. Он благородный. А благородные так не поступают.

– Допустим, – не стала отпираться я. – Допустим, ему хватит благородства смолчать перед жителями Вайлеса, но своим друзьям‑магам расскажет наверняка. Это же невероятно смешно – первый день на службе и сразу такое! И вот тогда потешаться станут не только над нами, но и над Линаром. Его и так в академии не жалуют, а уж после этой истории вообще загнобят.

Мила картинно скривилась, а младшенькая пискнула:

– Линару плевать на насмешки.

– Ага, конечно. – Я тоже скривилась. – Вероятно, именно поэтому он написал отцу, что подумывает оставить аспирантуру.

Близняшки мигом встрепенулись, посерьезнели. Конечно, им прекрасно известно, как сильно брат мечтал о поступлении. Да он буквально из кожи лез! Даже на каникулах от книг не отлипал. Когда сдал экзамены и получил звание аспиранта, как на крыльях летал и светился не хуже солнышка.

– Поймите же, – грустно продолжала я, – Райлену незачем держать в секрете вашу выходку. Рано или поздно о ней узнают все! Над нами не только Вайлес, вся Верилия смеяться будет.

Близняшки совсем приуныли, Лина даже носом хлюпнула.

– И что делать? – тихо спросила Мила.

– Ничего. Все что могли, вы уже сделали.

– Не «вы», а «мы», – встряла младшенькая. А поймав мой суровый взгляд, вспыхнула и промямлила: – Ты ведь тоже там была…

– Не волнуйся, мне не меньше вашего достанется, – мрачно усмехнулась я. Ласково провела ладонью по гривастой шее Искры, шепнула в лошадиное ухо: – Поехали отсюда.

Лошадка всхрапнула и уверенно зашагала по весенней грязи.

– Соули! – встрепенулась Мила. – Соули, а если мы найдем умертвие?

Я сперва ушам не поверила, после обернулась и бросила на сестру недвусмысленный взгляд.

– А что? – Нахалка подстегнула свою лошадь, быстро поравнялась со мной. – Ведь если на нашем кладбище и впрямь обнаружится умертвие, то Райлен ничего плохого не подумает. И смеяться никто не станет.

Я не стесняясь покрутила пальцем у виска:

– Мила, ты хоть представляешь, что такое нежить?

– Представляю, – уверенно заявила сестрица.

– И я представляю. – Лина тоже оказалась рядом, хотя ее кобыла едва плелась, явно испытывая особую неприязнь к дорожной грязи и поездке в целом.

– И конечно же знаете, где это умертвие добыть, – не скрывая улыбки, констатировала я. Непробиваемая серьезность близняшек смешила неимоверно, я даже про предстоящую выволочку забыла.

– Знаем, – подтвердила Мила.

Я не выдержала, хихикнула.

– Зря смеешься, – надулась младшенькая. – Мы в самом деле знаем.

– И где же?

– На общем кладбище! – дружно ответили мне.

Нет, на них просто невозможно злиться.

– Девочки, если вы забыли, то я напомню. Мы живем на самом юге Верилии. Здесь, в отличие от других земель королевства, спокойный магический фон. Именно поэтому у нас почти не бывает происшествий, требующих вмешательства штатного мага, и именно поэтому нежить на наших кладбищах не водится. Достать жемчужину со дна выгребной ямы куда проще, чем найти в Вайлесе умертвие.

– А мы не будем искать, – беззаботно откликнулась Мила. – Мы его поднимем. – И прежде чем я успела осознать, она затараторила: – В дневниках Линара есть пара заклинаний, с помощью которых можно оживить мертвяка. Нам просто нужно незаметно пробраться на общее кладбище, выбрать могилку, и все. Потом тихонечко проведем умертвие на наше кладбище, дождемся Райлена, а он…

– Погоди! – воскликнула я. Искра от неожиданности споткнулась, запрядала ушами. – Вы что, копались в вещах брата?

– Ну… – замялась Мила.

– Да эти дневники на самом видном месте лежали, – пришла на помощь Лина. – Прям на лабораторном столе.

– Где? – У меня от таких новостей глаза на лоб полезли.

– На столе, – повторила Лина скромно.

– Вы что, в его лабораторию пробрались?

– Ну… было пару раз, – нехотя призналась Мила, бросила гневный взгляд на сестру. – Зато теперь мы точно знаем, как избежать позора.

– Нет! – зло рыкнула я.

– Тем более отец на дальние пастбища уехал, – продолжала рассуждать желтоглазая нахалка. – А мама в гости к госпоже Дюи собиралась, а от госпожи Дюи раньше полуночи не возвращаются. Значит, никто не помешает. И вообще не узнает.

– Нет! Никаких мертвяков. Никаких кладбищ. Мы встретим Райлена, извинимся и попробуем уладить недоразумение иным, нормальным способом!

– Это каким же?

– На коленях умолять будем! Слезы лить! Клянчить и унижаться!

– Соули, ты уверена?

– Уверена! – выпалила я и решительно подстегнула лошадь.

День выдался по‑летнему жаркий, послеполуденное солнце пекло, но на границе леса и старого городского кладбища было холодней, чем в ледяной яме. Я поежилась и в который раз огляделась. С одной стороны – бесконечная череда старинных, местами покосившихся надгробий, с другой – усеянный молодой листвой березняк. И тишина. Даже птичьего щебета не слышно.

– Может, ну его? – жалобно протянула Мила.

Лина выразительно кивнула и уставилась на меня.

Отчаянно хотелось сказать «да» и возглавить бегство, но я наступила на хвост собственному страху и выпалила:

– Не обсуждается. Вы обещали вызвать умертвие, так что будьте добры.

– Вредина, – скривилась Мила. В желтых глазах читался испуг.

Все‑таки экскурсия по кладбищу остудила пыл близняшек, и это хорошо – в следующий раз подумают, прежде чем пускаться в авантюры. Увы, говорить такое вслух нельзя – заартачатся. Поэтому тоже скривилась и даже язык показала.

Нет, дело не во вредности. Во‑первых, я действительно поверила их аргументам. Во‑вторых, слишком много сил было потрачено на то, чтобы организовать эту вылазку. Сперва убедить матушку, что поездка в город прошла как обычно. Потом отвлечь прислугу, давая близняшкам возможность проникнуть в лабораторию Линара. Затем выдумать повод для еще одной прогулки и объяснить, почему она затянется до вечера. Я прям‑таки наизнанку вывернулась, причем не единожды.

И это если не считать часовое путешествие по кладбищу, в результате которого мы с сестрами пришли к выводу, что поднимать умертвие лучше на меже – границе между могильником и лесом, где обычно закапывают преступников и прочих негодяев. Тревожить приличных покойников совесть запретила.