Вторжение

— Вам кажется, что Дени Ремилард не оценил ваших трудов по достоинству. Так это или нет — не важно. Не позволяйте зависти и разочарованию подвигнуть вас на безрассудные поступки, которые могут навлечь беду не только на вашу голову, но и на голову ваших коллег-оперантов.

— Не понимаю, о чем вы, — усмехнулся Джерри. — Да вы, наверно, и сами не вполне понимаете.

— Работать с гением трудно. Я не виню вас за дезертирство. Вы решили, что в лаборатории у вас всегда будет конкурент и потому направляете стопы в другую сторону. Будьте осторожны. Вы заблуждаетесь относительно того, что вас использовали. Дени Ремилард этого не делал, а другие сделают.

Лицо Жерара Трамбле окаменело. Он испытующе заглянул в серые глаза старика и в его ум, но наткнулся на нерушимый монолит.

— Я не надеялся отговорить вас, — добавил Паулъсон. — Но все же решил попытаться. Нынешний вечер я не скоро забуду… Прошу вас, предайте мои наилучшие пожелания мадам Ремилард… А еще в порядке утешения я хочу сказать вам, что Сюн Пиньюн своим великим открытием тоже во многом обязан чужим идеям. Мысль об универсальной теории поля подал ему не кто иной, как ваш покорный слуга. Но это было давно. С тех пор я успел позабыть о своем увлечении высшей математикой. A bientфt note 127, доктор Трамбле.

И он вышел из ложи.

Чокнутый , подумал Джерри. Чокнутый и зловредный шведский старик! Небось каждый год выползает из щели, пытаясь кому-нибудь отравить праздник.

Утвердившись в этой мысли, он отправился разыскивать Люсиль.

15

Чикаго, Иллинойс, Земля

27 февраля 2004 года

Киран О'Коннор. Входи, Джерри. Я рад, что ты так скоро собрался. Я бы не стал мешать моим голубкам в разгаре медового месяца, если бы речь не шла о деле чрезвычайной важности… Ну что, Шэннон устроилась на новом месте?

Жерар Трамбле. Дом полон декораторов — малюют стены, настилают ковры. Вы дали мне приятную возможность хоть ненадолго удрать с поля боя.

О'Коннор. А офис в Кембридже оборудовал?

Трамбле. Да, вполне. Подыскиваю штаты.

О'Коннор. Тут главное не торопиться. Откуда ты их набираешь? Небось из моей альма-мамы — из Гарварда?

Трамбле (смеется ). Я баллотируюсь от демократов, сэр.

О'Коннор. Неужто в университетской лиге еще остались либералы? Ну давай, дружище, садись! И ради всего святого, не называй меня «сэр». Не хочешь «папой» — зови Киром. Выпьешь чего-нибудь? В такую холодину не грех кровь разогреть.

Трамбле. Благодарю вас… Кир. (Восхищенно озирается .) Бог мой, что за вид! А в ясную погоду…

О'Коннор. Можно увидеть Милуоки. Теперь смога стало меньше. Единственное преимущество нехватки энергии. Скотч? Шерри? Кампари?

Трамбле. Кампари с содовой, если можно.

О'Коннор. Как тебе Маркизские острова?

Трамбле. Фантастика, сэр… Кир. У меня отсутствует ВЭ, поэтому я не могу наслаждаться ментальными путешествиями. А настоящими на жалованье профессора-почасовика тоже не насладишься.

О'Коннор. Ну, это дело поправимое.

Трамбле. Благодарю вас.

О'Коннор. Ложной гордостью не страдаешь? Добрый знак.

Трамбле. Мы с Шэннон понимаем друг друга. Ее деньги являются средством для достижения нашей общей благородной цели.

О'Коннор. Вот-вот, во имя вашей цели я и пригласил тебя сюда. Мы пока мало друг друга знаем. Вернее… ты меня мало знаешь. Я, признаться, следил за твоими политическими устремлениями еще до того, как ты познакомился с моей девочкой, во время избирательной кампании демократов. Вас породнили партия, которая теперь, когда ты решил занять в ней подобающее место, делает очень много полезного.

Трамбле. Я добился кое-какого успеха лишь благодаря советам Шэннон. К тому же она субсидировала кампанию. Акт большого мужества, в то время как вся страна знала, что ее отец выступает за Баумгартнера.

О'Коннор. Шэннон взрослый человек и имеет право на собственные политические убеждения. Обладая весьма скромными метафункциями, она очень расстроилась, когда Баумгартнер развернул кампанию против оперантов, порвала с республиканцами в Иллинойсе и сделала свой выбор в пользу Кеннеди. А Нью-Гемпшир — идеальное место для такого поворота.

Трамбле. Не знаю. Чтобы действительно чего-то добиться на политической арене, необходим штат с большей численностью населения.

О'Коннор (смеется ). Прежде всего крепкие кулаки нужны! Можешь не продолжать, я сам родом из Массачусетса. Ты правильно решил сменить место жительства, Джерри, и я желаю тебе всяческих успехов… Но из пожеланий шубы не сошьешь, верно? Я намерен оказать тебе конкретную помощь. Не деньгами — их у Шэннон больше, чем тебе понадобится, — а людьми. Я порекомендую тебе двух лучших консультантов в стране. Лена Уиндхема — менеджмент, маркетинг, и прочее — и Невиля Гаррета, чье агентство осуществляет связи со средствами массовой информации для верхушек обеих партий.

Трамбле. Кир… даже не знаю, что и сказать!

О'Коннор. Просто скажи — да. И они завтра же пошлют своих людей в Кембридж для координации твоей кампании.

Трамбле. Ну… да, конечно! Господи, я и мечтать не смел… чтобы такой консерватор, как вы… но почему? Ведь не из родственных чувств? Все-таки я не совсем без мозгов…

О'Коннор. Разве ты не читаешь моих мыслей, Джерри?

Трамбле. Нет, сэр! Для нормального у вас самый загадочный склад ума из всех, какие мне встречались. А мы, операнты, не умеем читать мысли с той легкостью, какую приписывают нам нормальные. Это еще одно недоразумение, которое необходимо устранить, если мы не хотим, чтобы антиоперантная истерия вылилась в национальную трагедию.

О'Коннор. Полностью с тобой согласен. Ни экстремизм, ни фундаментализм не должны определять нашу политику в таком деликатном вопросе, как метапсихическая оперантность. Черт возьми, ведь моя девочка тоже принадлежит к «умникам»! Так неужели я стерплю, когда всякие полоумные фанаты называют ее и ей подобных прохвостами и служителями дьявола! Все-таки мы живем в Соединенных Штатах, а не в стране, где люди ездят на верблюдах и поклоняются аятоллам. Я сам был обеспокоен, когда во время последней кампании Баумгартнер занял антиоперантную позицию и поддержал законодательство Бенсона. Можно только благодарить Бога, что у Верховного суда хватило мозгов не вляпаться в это безумие.

Трамбле. Но сенатор Бенсон долгие годы был вашим ставленником.

О'Коннор. Теперь уже нет, клянусь небом! Он на старости лет совсем свихнулся. Именно он втянул Баумгартнера в антиоперантное движение. Сомневаюсь, что президент всерьез верит тем идиотским слухам, что про вас распространяют. Думаю, его просто дезинформировали, дали плохой совет.

Трамбле. Однако занятая позиция помогла ему победить на выборах. Действовал ли он по убеждению или ради выгоды — вот в чем вопрос.

О'Коннор. Понимаю, понимаю, к чему ты клонишь. Нет, поверь мне, Баумгартнер не безнадежен. Если честно, Джерри, я не думаю, что Кеннеди этой осенью пробьется в президенты. Плохо ли, хорошо, но еще четыре года нам придется быть под Баумгартнером. А ты, если войдешь в палату представителей, будешь иметь законное основание дать отпор антиоперантам. Баумгартнер — мой приятель. Когда я говорю, он слушает! Согласен, в последнее время он несколько отбился от рук… но у нас есть возможность это исправить, коль скоро Верховный суд зарубил Акт Бенсона. Баумгартнер не дурак. Когда поймет, что благоразумно, а что нет, он изменит свои взгляды. Твое дело — способствовать повышению престижа оперантов, с тем чтобы президенту ничего не оставалось, как откреститься от фанатиков.

Трамбле. И вновь создать мозговой трест!

О'Коннор. Гм… с этим бы я не торопился, Джерри. В бывшем тресте всем заправляли ученые, абсолютно не понимающие настроения масс. От них шел этакий элитарный душок, который американцы терпеть не могут. Когда Корленд стал претендовать, чтобы обычной совещательной комиссии придали статус чуть ли не кабинета министров, ей-Богу, это было смешно! А проводить закулисную кампанию за всеобщие метапсихические тесты со стороны Элен Моррисон и ее братии из Стэндфорда — просто самоубийство, ведь младенцу ясно, что вся страна восстанет против них. Как только устранили ядерную угрозу, Психоглаз стал восприниматься скорее как зло, чем как благо. Ну скажи, я не прав? Американский эквивалент Двадцатого отдела КГБ!..

Note127

До скорой встречи (франц.).