Вторжение

9. В связи с этим Комиссия рекомендует юристам, социологам, теологам, специалистам в области этики и морали рассматривать проблемы виновности, связанной с проявлением метапсихической оперантности, в каждом конкретном случае. Извечный вопрос о том, правомерно ли считать волю деянием, необходимо всякий раз ставить заново, когда ipso facto note 117 первая обернется вторым.

Споры о философских и правовых аспектах оперантности породили множество статей, брошюр и монографий, причем поток этот не схлынул, пока данная тема окончательно не разрешилась во Вторжении. Дени, разумеется, не участвовал в работе следственной комиссии. (Факт его непричастности к деструктивному метаконцерту был доказан лишь в 2017 году, когда по его личной просьбе протекторат Симбиари предпринял повторное расследование трагических событий.) Люсиль же, которая на конгрессе не присутствовала из-за новорожденного Филипа, не только вошла в комиссию, но и обнародовала свой собственный случай порождения психокреативной энергии — такая акция требовала в те годы немалого мужества. К счастью, комиссия решила не включать ту давнюю историю в свой отчет.

О, мой потенциальный читатель, ради Бога, не подумай, что массовая реакция на Акт Возмездия была столь же благоразумной и осмысленной! Куда там — в Штатах поднялась невероятная шумиха, средства массовой информации до тошноты обсасывали подробности и даже ввели в обиход термин «психоудар» наряду с уничижительным «умник» (последний, кстати сказать, был принят оперантами и в дальнейшем употреблялся как обычное нарицательное).

По мере приближения третьего тысячелетия из щелей выползали подонки и фанатики всех мастей. Так, к 1999 году движение Сыновей Земли имело приверженцев во всем мире; им даже удалось сорвать девятый конгресс метапсихологов в Лондоне.

Страшное землетрясение в Калифорнии заставило людей вспомнить предсказания Нострадамуса, несмотря на то что время сейсмической катастрофы можно отнести к любому столетию после шестнадцатого, а координаты местности, приводимые знаменитым астрологом, также весьма туманны. Вдобавок были извлечены на свет еще два пророческих катрена из «Столетий» Нострадамуса.

L'an mil neuf cens nonante neuf sept mois,

Du ciel viendra un grand Roi deffraieur.

Resusciter le grand Roi d'Angolmois.

Avant que Mars rйgner par bonheur.

Apres grand troche humaine plus grande s'appreste,

Le grand moteur des Siиcles renouvelle.

Pluie, sang, laict, famine, fer et peste

Au feu ciel veu courant longue estincelle.

Приблизительно это можно перевести так:

В месяц седьмой года тысяча девятьсот девяносто девятого

Сойдет с неба Царь Ужаса

И воскресит могучего Царя Монголов,

Прежде чем наступит безумие Марса.

На смену человеческим страданиям придут еще более страшные.

Обновится великая причинная сила веков.

Дождь, кровь, молоко, голод, железо note 118 и болезни

Протянутся по небу длинной вереницей огненных искр.

Истерические прогнозы отождествляли с Царем Ужаса воинственного лидера Советского Союза — маршала Камышинского. А в мятежах, прокатившихся по Средней Азии, людям с богатым воображением виделся новый Чингисхан. (Никто пока не предполагал, что китайцы с живейшим интересом наблюдают за ускоренным распадом Советского Союза.) Непрекращающееся кровопролитие в странах ислама, естественно, приносило народам жестокие страдания, обезумевшая стихия гноила урожаи в одних районах мира и выжигала в других — все это, по видимости, укладывалось в пророчества. При упоминании о молоке всем вспомнился Армагеддон, отравивший на несколько лет молоко и кровь не только на Ближнем Востоке, но и на Балканах. Июль девяносто девятого прошел относительно спокойно, зато в августе наблюдавшееся в Европе солнечное затмение вновь укрепило страхи суеверных насчет близкого конца света. Кризис миновал; за ним последовал новый, 11 ноября, когда Земля попала в огромный метеорный поток Леонида и подтвердилась Нострадамусова «вереница огненных» искр. Однако Земля выстояла, День Гнева опять был отложен на неопределенное время, хотя эсхатологи, как прежде, нацелились на рубеж двух тысячелетий.

Как ни горько об этом писать, в те годы клан Ремилардов постигли новые утраты, разумеется не замеченные историками Содружества под наплывом более грандиозных событий. Я же, как семейный хронист, вынужден о них поведать.

По следам «алма-атинского дела» Дени много и напряженно размышлял о злоупотреблении метафункциями и наконец, всесторонне обсудив вопрос с Ургиеном Бхотиа и Тамарой Сахвадзе, пришел к убеждению, что единственно приемлемым курсом для людей, наделенных высшими умственными силами, должен стать непреклонный пацифизм. Тем не менее одиозная проблема Виктора оставалась открытой. Дени поделился с женой всем, что знал или подозревал о преступлениях младшего брата. Люсиль одновременно пришла в ярость и встревожилась за Солнышко и латентных братьев и сестер, находящихся под опекой Виктора. Она стала теребить Дени, чтобы тот предпринял шаги к их спасению. В ответ Дени решительно заявил, что никакие происки не подвигнут его на братоубийство, даже ради спасения жизни матери и остальных.

Он остался в стороне, когда Луи и Леон, которым в девяносто девятом исполнился двадцать один год, подверглись промыванию мозгов и стали доверенными лицами Виктора в штате треста «Ремко индастриз». В отличие от многих оперантных помощников, близнецы были сообразительны, смелы и абсолютно надежны, — Виктор был ими вполне доволен. Теперь с Солнышком оставались только девятнадцатилетний Жорж и семнадцатилетняя Полин. Первый (я всегда считал его малохольным) изучал по наущению Виктора компьютерную технологию; вторая же выросла в поистине очаровательное создание. Если б не темные глаза, Полин была бы точной копией матери в молодости, и, когда я в тот год увидел ее на пасхальном сборе клана такой повзрослевшей, такой лучезарно женственной, у меня аж сердце захолонуло.

Их старшая сестра Ивонн вышла в девяносто шестом за Робера Фортье, оперантного прохвоста не первой молодости, чья мегера мать до сих пор числилась у Солнышка экономкой, но фактически жила на положении хозяйки в доме. Виктор и Робер, применяя устаревшие метапсихические варианты традиционного рэкета, превратили «Ремко» в международный концерн, куда теперь входили не только компания по заготовке древесины, но и большая целлюлозно-бумажная фабрика в Нью-Брансуике, химический комбинат в Мэне и другие предприятия на базе лесной промышленности в городах, разбросанных по всей Новой Англии и северо-восточной Канаде. Успех первой стадии династического плана окрылил Виктора настолько, что он решил разыграть более масштабную вариацию на ту же тему.

Одним из недавних закулисных приобретений моего племянника явилась небольшая фирма в Берлингтоне (Вермонт), специализирующаяся в области генной инженерии. Она взрастила и запатентовала чудодейственную бактерию, способную перерабатывать древесные отходы в химикаты, которые до сей поры добывались из ценных нефтепродуктов. «Золотого жука» можно было уже запустить в производство и получать баснословные прибыли, но перед «Ремко» индастриз встала проблема, хорошо известная всем средним корпорациям, — недостаток средств. Как правило, в таких ситуациях они уступают лицензию промышленному гиганту и довольствуются лишь куском пирога. Естественно, Виктора это не устраивало. Бактерия и ее основной разработчик были выкрадены с немалым риском из Мичиганского университета. К тому же Виктор вложил кучу денег в окончательную доводку процесса и, почти выиграв эту партию, не собирался отдавать плоды своей победы аутсайдерам.

На примете у Виктора имелся лишь один финансовый источник, откуда, по его понятиям, он мог черпать, не идя на крупные жертвы, и откуда ему уже поступало предложение о сотрудничестве, но было тогда отвергнуто. Теперь же он решил, что приспело время пересмотреть свое решение, и позвонил в чикагский офис О'Коннора. Дождался, пока его имя передается по всем буферным зонам корпоративной, иерархии, и сделал встречное предложение Боссу Всех Боссов.

Note117

Фактически (лат .).

Note118

войны