Враг

Шарн и Айфа изумленно переглянулись.

И вновь грохочущий раскатистый голос:

— С ЭТОГО МОМЕНТА ВСЕ ЖЕЛАЮЩИЕ МОГУТ УЛЕТЕТЬ НА МОЕМ АЭРОПЛАНЕ В НАДВРАТНЫЙ ЗАМОК. АЭРОПЛАН СЕЙЧАС ЖЕ НАЧНЕТ СОВЕРШАТЬ ЧЕЛНОЧНЫЕ РЕЙСЫ. НИКАКИХ ОГРАНИЧЕНИЙ НЕ БУДЕТ. ЛЮБОЙ ЖЕЛАЮЩИЙ, НЕЗАВИСИМО ОТ РАСЫ, МОЖЕТ УЙТИ В БУДУЩЕЕ. С СОБОЙ МОЖНО БРАТЬ ТОЛЬКО ТО, ЧТО ВЫ СПОСОБНЫ УНЕСТИ В ОДНОЙ РУКЕ, И НИЧЕГО, ЧТО ЯВЛЯЕТСЯ СОБСТВЕННОСТЬЮ КОРОЛЯ. Я ЗАЯВЛЯЮ, ЧТО ОСТАЮСЬ ЗДЕСЬ, НА МНОГОЦВЕТНОЙ ЗЕМЛЕ, И ПРОДОЛЖАЮ БЕЗРАЗДЕЛЬНО ВЛАДЕТЬ ВСЕМИ УГОДЬЯМИ, ЛЕСАМИ, СТЕПЯМИ, ГОРАМИ И БОЛОТАМИ. Я НАМЕРЕН ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В ИГРЕ КАК САМОДЕРЖАВНЫЙ МОНАРХ И ПОБЕДИТЬ В НЕЙ. ПОЮЩИЙ КАМЕНЬ БУДЕТ НАШ! Я ПРИГЛАШАЮ ВСЕХ, КОМУ ЭТА ЗЕМЛЯ СТАЛА РОДНОЙ, РАЗДЕЛИТЬ СО МНОЙ СУДЬБУ НАШЕЙ ДРЕВНЕЙ ЗЕМЛИ.

— Ах ты, грязный низкорожденный!.. — яростно заревел Шарн.

— Дерзкий выскочка! — завопила Айфа.

Гигантский, диаметром метра в два, мяч всплыл в воздух, поднятый метапсихической силой Суголла, Катлинель и всех ревунов. На высоте сорока метров он замер, и, как только первый луч солнца коснулся его черно-белой поверхности, главный распорядитель выкрикнул:

— Мяч в игру!

Огромный шар рухнул на поле. Первые шеренги обеих команд бросились вперед, телепатический эфир взорвался от оглушительных криков — последнее испытание, выпавшее на долю участников турнира, началось.

Десять человек за один раз, двадцать прогонов в час…

После того, как были отправлены в будущее молодые североамериканцы и специалисты, принимавшие участие в реализации проекта Гудериана и собиравшиеся вернуться, экзотики под командой Пеопео Бурке, Бэзила Уимборна и тех Бастардов, которые не были заняты перевозкой желающих попасть в будущее, быстро установили порядок, сформировали очередь. Солдаты — серые торквесы из гарнизона Ронии, кто сохранил верность Многоцветной Земле, — под началом коменданта по имени Лекок в мгновение ока охладили пыл некоторых буйных путешественников. Решивших остаться солдат было не много, и долг свой они исполняли с каменными лицами. Сначала, наблюдая, как прибывает поток людей, стремящихся в будущее, они отводили глаза в сторону, потом пообвыкли.

Тони Вейланд был схвачен в последний момент — он пытался спрятаться на возвращающемся в Нионель аэроплане. Бурке за шиворот притащил его к самой «беседке» и приставил к нему часового. Серый ошейник получил приказ глаз с него не спускать — пусть ждет вместе с другими техническими специалистами, добровольно согласившимися до последнего часа следить за работой деформатора.

Тони едва не заплакал.

— Но ведь король обещал, что я смогу повидать свою жену!..

Бурке поднял его за ворот комбинезона, и, когда нос Тони оказался на одном уровне с носом бывшего судьи, Бурке, вдруг озлобясь, прошептал:

— Ты наконец заткнешься или нет? Я хорошо помню случай в Долине Шакалов. Была бы моя воля, я бы с радостью сунул тебя в машину времени, как подопытного кролика, а потом с удовольствием отполировал свой томагавк твоим пеплом. Понял, Белые Глаза?! Теперь сиди здесь вместе с другими и не рыпайся, черт тебя побери!..

Что оставалось делать? Тони сел прямо на землю, на раздробленные плиты, подпер голову кулаком. Часовой пристроился чуть поодаль, положил бластер стволом в его сторону…

На следующий день аэропланы, прибывающие из Нионели, были загружены только наполовину — все меньше и меньше становилось желающих вернуться на Старую Землю. Серые торквесы, следящие за порядком, заметно повеселели, тем не менее повсюду ощущалось тревожное ожидание. До той поры, пока король Эйкен-Луганн и рыцари тану продолжали смертельно опасную игру, большинство людей колебалось.

К полудню напряжение усилилось. К этому времени Шарн и Айфа наконец освоили программу, переданную им Марком Ремилардом. Их действия сразу обрели последовательность и основательность, стало сказываться преимущество в численности. Они не только повели в счете, но по ходу игры принялись выводить из строя бойцов команды короля Эйкена, при этом нанося им серьезные увечья. Ряды сражающихся покинул Селадейр из Афалии, Ламновел и Партол Скороход — именно с их помощью тану вначале резко вырвались вперед. Всех троих тут же поместили в исцеляющие оболочки.

Зрители, наблюдающие за поединком, почувствовали, что удача начала поворачиваться лицом к фирвулагам. Стихли ликующие возгласы, крики поддержки. Скоро в их тающих рядах наступила зловещая тишина. Дикие слухи о неизбежном приходе Мрака, казалось, на глазах обретали реальность. Стоило только взглянуть на неистовый людской водоворот, образовавшийся на поле в результате кружения гигантской многотысячной воинской массы, на внушающих ужас ночных призраков, в которых в пылу борьбы обращались фирвулаги, на искаженные злобой морды разъярившихся великанш-людоедок, прислушаться к диким воплям троллей и гоблинов, понаблюдать, держась за сердце, за шараханьем орды визжащих карликов, насмерть затаптывающих своих противников, — как невольная мысль о том, что погромы в Бураске и Барделаске всего лишь ребячьи шалости или репетиции, начинала буравить сознание.

Игра в мяч, набитый песком, выходила из-под контроля, правда, некоторое успокоение в ряды зрителей вносило то, что раненым пока оставляли жизнь, и медперсонал тану и фирвулагов с наивозможной быстротой старался вынести поверженных бойцов с поля.

Не верилось, что подобное милосердие продлится слишком долго. День угасал. Облака спустились к самой земле, вспышки молний, которыми обменивались противники, колыхали и подсвечивали кровавым отблеском стену туч, опрокидывавшуюся на поле. Отрыв фирвулагов увеличивался все быстрее и быстрее. К двум часам пополудни «маленький народ» вел со счетом 50:33. Часом позже счет стал 87:36.

В сумерках явственно стало ощущаться приближение грозы — запахло свежестью, затем густо и терпко потянуло серным смрадом. Тучи опустились еще ниже. В толпе зрителей начали распространяться слухи один мрачнее другого. Кто-то, накладывая на себя святое знамение, уверял, что сам видел, как пробудился гигантский вулкан Монт-Доре! Его тут же поправили — гора, мол, только начала куриться… А подземные толчки? — запротестовал очевидец. Да, сотрясение почвы ощущали все. И еще какая-то странная, гнетущая вибрация в воздухе, словно гудение басовой перетянутой струны… От подобного гула люди невольно втягивали головы в плечи. Другой странник утверждал, что на западе молниями подожгло сухую степь. В той стороне, километрах в тридцати к закату… Третий доказывал, что деформатор времени исчерпал свой ресурс и испортился окончательно, теперь они здесь, возле Нионели, как в ловушке. (Враки! Деформатор времени — конструкция надежнейшая, энергию черпает из магнитного поля Земли.) Кто-то утверждал, что король Эйкен-Луганн готов выбросить белый флаг. (Ну да! До захода солнца осталось три четверти часа, за это время многое может перемениться.)

Эйкен: Элизабет.

Элизабет: Да, дорогой.

Эйкен: Вот так так! Ты все еще здесь, девочка?.. Решила дождаться конца представления? Ждать осталось недолго…

Элизабет: Мы тут с Марком улаживали кое-какие вопросы…

Эйкен: Девочка, что за программу этот дьявол передал фирвулагам? Они бьют нас и в хвост и в гриву. Это не смешно! Они буквально растаптывают нас. Для того, чтобы победить в этом сумасшедшем футбольном матче, им даже не надо подключать весь свой метапсихический потенциал. Кроме того, я думаю, они держат за пазухой увесистый булыжник. Они явно вошли в раж и только ждут сигнала начать войну с Мраком.

Элизабет: Эйкен, Эйкен. Если у тебя есть свидетельство, что в их намерения входит уничтожение противника, ты вправе использовать все находящиеся под рукой средства, вплоть до аэропланов…

Эйкен: Поздно, мы на грани поражения. Можешь считать, что проигрываю я. Я бы на месте Шарна и Айфы уже ударил изо всех сил. Зачем ждать, когда Геймдол объявит, кому достался Поющий Камень?!

Элизабет: Марк, сделай же что-нибудь!