Профессионал (ЛП)

Словно в тумане, я заново проигрывала перед глазами ту сцену. Когда засвистели пули, Севастьян находился прямо посредине между Паханом и мной. Он сделал выбор, повалив меня, вместо Пахана.

Прекратите, вы оба! Пахан, тебе надо продержаться. Ты сможешь!

Успокойся, dorogaya moya. - С усилием он потянулся ко мне, погладив по щеке, прежде чем его рука безвольно упала.

Тогда он перевёл взгляд на Севастьяна.

Ты связан с ней, - по-русски сказал он ему. - Её жизнь под твоей опекой, сынок. Только под твоей. - Он накрыл наши сплетённые руки своей. - Она принадлежит тебе.

Резкий кивок Севастьяна. Давление на гранит усилилось.

Пахан с трудом повернул голову в мою сторону.

Алексей защитит тебя. Он теперь тоже твой. - Я смотрела вниз на наши окровавленные руки - будто клятва на крови. - Моя храбрая дочка.

Слёзы наполнили мои глаза и закапали вниз.

Не делай этого! Papa, пожалуйста, держись!

Papa? - Он улыбнулся сквозь боль, каким-то образом до сих пор показывая удовлетворение. - Я знал, что ты будешь звать меня так. - Но его ясные синие глаза угасали. Он ослеп? - Мне лишь хотелось побыть с вами подольше. Люблю вас обоих.

Севастьяну он сказал:

Сделай её жизнь лучше... она мое продолжение. - Кровь запузырилась у него на губах. Глаза опустели, грудь... больше не двигалась.

Нет, не уходи! - всхлипывала я. Но было поздно.

Павел Ковалёв, мой отец, умер.

Глава 26

Натали, вставай!

В голове вновь звучала сирена. Севастьян стоял рядом, но его слова звучали словно бы издалека. Дёрнув за мою покрытую кровью руку, он резко поднял меня на ноги.

Это не по-настоящему, - спотыкаясь, бормотала я, осколки часов скрипели под каблуками. - Это не по-настоящему. Мой отец не мог умереть.

Севастьян тащил меня туда, где корчился на полу Филипп, из раны на его животе текла кровь.

Слабым голосом Филипп залепетал:

Я-я не хотел этого. Я пришёл сегодня... потому что остальные... уже были в пути. Это бы всё равно случилось. Неважно... что я сделал. Награда была... немыслимой.

Ненависть вскипела во мне, осушив слёзы.

Будь ты проклят! Как же ты мог?

Клянусь тебе, я пришёл только за Паханом. - Он протянул ко мне изуродованную руку. Если я не знал про Травкина ... то и другие тоже. Они... приедут.

Что это значит?

Травкин хотел... и твою голову тоже.

Издав бешеный вопль, Севастьян отпихнул меня за спину и всадил пулю Филиппу в лоб. Два мертвеца. Двое. Убиты на моих глазах.

Я не могла перевести дух, казалось, лёгкие были зажаты. Весь мир вокруг был как в огне, и его языки подбирались всё ближе. Буду кричать - никто не услышит. Я задыхалась, когда Севастьян мёртвой хваткой стиснул моё предплечье и потащил за собой.

Пойдём, Натали! - С пистолетом в руке, он выводил меня из кабинета.

Мы не можем вот так бросить Пахана. - Я обернулась, глядя на его неподвижное тело. На его безжизненные глаза. Почему мы их не закрыли? Глупо, как глупо. - Надо о нём позаботиться!

Севастьян лишь быстрее тащил меня за собой.

Я вывезу тебя из Берёзки. Неизвестно, кому мы можем тут доверять.

Я онемела. Сирена в голове взвыла ещё громче, когда он втолкнул меня в гараж, который я раньше не замечала, а потом усадил в тёмный седан.

Туман.

Машина двигается по мокрой гравийной дорожке, ночное небо, проливной дождь. Окровавленные перстни Севастьяна впиваются в руль.

Ветровое стекло покрывается грязью, но дворники справляются. Зад машины заносит; я по-прежнему неподвижна.

Севастьян не сбрасывал скорость до самой реки, где резко затормозил перед лодочным домиком.

Сиди здесь и заблокируй за мной двери, - приказал он, потянувшись через меня к отделению для перчаток. - Стекло пуленепробиваемое. Двери не открывай. Он достал пистолет, зарядил его, снял предохранитель и протянул мне. Когда я не сделала ни единого движения, чтобы взять оружие, он положил его на приборную панель. - Если хоть кто-нибудь полезет внутрь - стреляй. Целься в грудь и жми на спусковой крючок.

Севастьян направляется в центр опасности? Весь мой мир уже был в огне; если я и его потеряю...

Куда ты? Не уходи! Мы можем просто уехать на этой машине?

Он покачал головой.

Я не знаю, кто контролирует ворота. Или кто ждёт нас за ними. Придётся уходить по воде. - В лодке из "Казино Рояль"? - Я зачищу лодочный домик и вернусь за тобой.

Когда он открыл дверцу с поднятым пистолетом, я вскричала:

Пожалуйста, будь осторожен.

Он странно на меня посмотрел.

Не волнуйся, твоя защита вернётся. - И выскользнул под дождь, быстро приближаясь к лодочному домику...

Боковым зрением я увидела вспышку. Услышала резкий хлопок, как после удара молнии.

Плечо Севастьяна откинулось назад, словно его сильно ударили. Не ударили. Прострелили.

Мой крик совпал с новой вспышкой молнии. Когда глаза привыкли к темноте, я увидела, как Севастьян борется с другим мужчиной, пытаясь завладеть пистолетом.

В свете фар я смогла узнать Глеба - одного из бригадиров. Севастьян замахнулся своим кулаком, словно молотом, попав мужчине в лицо. Глеб, не устояв, зашатался.

Раз Севастьян мог так двигаться, значит, его рана неопасна, так? Он вырвал оружие из рук обездвиженного Глеба, затем ударил его рукоятью пистолета.

Сколько их там? - прокричал Севастьян.

Лицо Глеба превратилось в жестокую ухмылку. От его ответа Севастьян рассвирепел, кинувшись на него с кулаками.

Я расчесывала свои руки, заляпанные пятнами крови, наблюдая, как Севастьян избивал человека до смерти. Небо вновь прорезала молния, осветив смертельную драку.

Никогда не видела, чтобы кто-нибудь бился так, как Севастьян. До смерти.

В тот момент Севастьян выглядел неукротимым - и настоящим. Боевик, чьей профессией было убивать. Когда Глеб потерял сознание, Севастьян упал рядом с ним на колени, продолжая избивать неподвижное тело. Им словно овладел неведомый демон. Лицо Глеба превратилось в кровавое месиво: с каждым новым ударом оттуда, как из губки, хлестала кровь.

Когда это кончится? Открыв дверцу, я поплелась к нему.

Севастьян, нам надо ехать! - Сверху колотил ледяной дождь. - Ты должен это прекратить!

Он смотрел на меня, в его глазах сверкали отблески фар. Я видела безумие - и что-то ещё. Будто он хотел, чтобы я его остановила - потому что продолжал избивать врага.

В паузе между раскатами грома я услышала треск костей. И что-то гораздо более ужасное.

Далёкие выстрелы. Казалось, шла перестрелка. Война союзников и предателей? Севастьян тоже их услышал. И выглядел так, словно отчаянно желал к ним присоединиться.

Если с ним что-нибудь случится... если в одну ночь я потеряю и Пахана, и Севастьяна...?

Я вспомнила слова Пахана: экстремальная жестокость. Экстремальная бдительность.

Ты сказал, что выполняешь обещания, Севастьян. Ты поклялся, что сохранишь меня целой и невредимой.

Он посмотрел на меня сквозь мокрые пряди волос, его глаза пылали. Я в них тонула. Мы вместе шли ко дну. Я протянула к нему дрожащую руку.

Он встал, словно в оцепенении, не в силах мне противиться.

Глава 27

Можно мне осмотреть твою руку? - спрашивала я Севастьяна в десятый раз. Я решила, что буду спрашивать, пока он мне не ответит.

Его одежда сохла прямо на нём, но он отказывался отойти от штурвала. На протяжении многих часов беспрестанно работал двигатель, пока мы держали курс вверх по реке в непонятном для меня направлении.

Он сидел на капитанской скамье в роскошной рулевой рубке, тело окаменело от напряжения. Тусклый свет приборов подсвечивал усталое лицо, манящие черты, этот бездонный взгляд.

Этот человек ради меня бросился под пули. Он убивал, чтобы меня защитить. Он сказал в нашу первую ночь "я уничтожу любую грозящую тебе опасность, безжалостно".

Так он и сделал.