Страница 7 из 13
— Моя мать на Лоулендский манер могла бы зваться леди Шайри Викен дель Ирон Аноу Стимерк. Большую часть своей жизни она посвятила служению в Храме Забытых Сил. В пору моего рождения леди Шайри носила титул Высшей Посвященной.
— Храм Забытых Сил? — переспросил Клайд и откровенно признал: — Не слыхал!
— Мы, я имею в виду Мэссленд и Лоуленд, даже учитывая тысячелетние традиции взаимного шпионажа, мало знаем друг о друге, — задумчиво согласился Эйран, машинально крутя в руках почти пустой бокал. — Храм Забытых Сил не имел и не имеет в Мэссленде сильного политического влияния, это скорее культурно–магическое учреждение исследовательской направленности, ценимое узким кругом сведущих лиц. Как таковых религиозных традиций у Храма не много, основной упор делается на поиск артефактов и выявление их свойств, функций, потенциала. Работа, благодарная лишь для истинного фанатика, — Эйран, погрузившись в воспоминания, позволил себе легкую полуулыбку. — Моя мать была из таких. Возможно, и королю Лимберу она позволила увлечь себя большей частью в экспериментальных целях.
— Бедный папа, а он‑то верил в любовь! — пустил шпильку Джей, и принцы, подчас даже завидующие успеху его величества среди дам, заухмылялись.
— Во всяком случае, я как плод их союза интересовал леди Шайри лишь с этой точки зрения, — признал маг. — Не скажу, чтобы она была плохой матерью, она вообще не была ею. Родив сына, снова углубилась в исследования Храма, лишь изредка навещала наш родовой замок, чтобы провести очередные замеры моих параметров. Впрочем, я не в претензии. Знатность рода матери, его единственной представительницы, существенно превышала размер доходов. Однако, она обеспечила мне весьма неплохое образование, щедро тратила на него деньги. Выявив мою тягу к магическим и политико–экономическим дисциплинам, леди Шайри сделала все возможное для максимального развития моего божественного потенциала. Когда я достиг совершеннолетия, мать раскрыла мне имя отца и посоветовала хранить эту тайну до того момента, покуда жизнь не встанет в зависимость от ее раскрытия. Так ей виделось в Храмовой Чаше Ветров. Леди не вмешивалась в мою жизнь, позволяя строить ее по своему разумению; изучив двор Мэссленда, я счел более интересным наблюдение за ним издалека и погружение в тайны магии. Поэтому и удалился в башню на окраине Топей, обустроив окрестности на свой вкус и к выгоде, что способствовало некоторому увеличению моего скромного состояния.
- "Некоторому" - сказано весьма скромно, — наставительно вставила Элия, не позволив магу принижать свои таланты. — У тебя уникальный нюх на выгоду и практическая сметка, дорогой! Более универсальное сочетание ландшафта, устроенного в соответствии с эстетическими предпочтениями, продуманными мерами безопасности и к вящей прибыли, еще поискать!
Судя по заинтересованным взглядам, многие принцы запланировали на самое ближайшее время визит в башню Эйрана и детальное изучение окрестностей. Рассказчик пожал плечами, но возражать сестре не стал, коротко закончив повествование:
— Мать покинула нынешнюю инкарнацию около ста двадцати лет назад вследствие неудачно или же напротив, чрезвычайно удачно проведенного эксперимента с Посохом Грома Кинтры. Ее останков не хватило даже для траурной урны. Упокоив родительницу в семейном склепе, я отверг приглашение Храма занять ее место и до недавнего времени продолжал вести уединенный образ жизни.
— А потом пришел кузен Нрэн и попытался снести тебе голову, — подсказал в некотором смысле "умиротворяющую" концовку истории Рик.
— Именно так, — серьезно согласился Эйран и, чуть помедлив, добавил: — Я ценю одиночество, но в последние годы начал слегка тяготиться им. Визит кузена стал весьма своевременным окончанием моего затворничества. Мне приятно не только знать, что где‑то далеко есть существа, родные по крови, но находиться среди вас, чувствовать свою принадлежность к семье. Это такое новое и очень приятное ощущение.
— Добро пожаловать домой, дорогой! — кивнула Элия.
— В наш большой сумасшедший дом, — гордо дополнил сестру Клайд.
— Поскольку я сын Лимбера и не менее безумен, чем вы, значит ничего более нормального, нежели мое новое положение, вообразить не смогу! — с легкой ехидцей улыбнулся маг.
Принцы засмеялись, окончательно уверяясь в принадлежности мэсслендского парня к их роду–племени.
Глава 3. Осенний Маскарад
После официального оповещения масс об очередном пополнении в звездном семействе короля Лимбера был объявлен праздничный бал, приуроченный не только к сногсшибательному признанию Эйрана из Мэссленда сыном монарха Лоуленда, но и к смене сезонов заодно. Недолго думая, мероприятие обозвали вполне традиционно — Осенний Маскарад. А название, как говорится, обязывает! Декораторы взялись колдовать над оформлением бальной залы, а дворяне — изобретать костюмы в ключе заданной темы.
К назначенному вечеру бальный зал стараниями магов–оформителей превратился в почти настоящий осенний лес. Колонны стали деревьями, стены — зарослями кустарника, ниши в них — таинственными гротами. Гладкий мраморный пол под туфельками дам и легкими полусапожками кавалеров шелестел иллюзией опавших листьев, журчали ручейками фонтаны, с потолка срывались и, медленно кружа, падали и падали листья, сквозь переплетение ветвей проглядывало укрытое серыми облаками живописно–печальное небо. Шелест листьев сливался с редкими криками птиц и шорохом дождя. Оркестр, устроившийся на балконе, словно стайка птиц–переростков в гнезде из иллюзорных веток, наигрывал что‑то ненавязчивое, сплетающееся с природными шумами.
Впрочем, очень скоро релаксационные звуки, умиротворяющие душу, перекрыл веселый гомон пестрой толпы дворян в эффектных костюмах ярких расцветок. Лорды и леди, коли их фантазия давала сбой, не мудрствуя лукаво просто обряжались в нечто яркое: красное, киноварное, багряное, рыжее, оранжевое, охристое, желтое, шафрановое, фиолетовое и синее — типично осенние цвета — и сами становились похожи на антропоморфное воплощение вороха листьев.
Элия никогда не являлась на бал точно в определенное время, и уж конечно каждый раз принцессу сопровождал новый кавалер, наиболее гармонирующий с выбранным ее высочеством образом. Сегодня богиня явилась одной из самых последних и в одиночестве не потому, что не нашлось желающих составить ей компанию. Костюм обязывал!
В пестроте яркого океана возникла фигура в длинном платье, укутанная серебристо–серыми туманами, вся невесомая, словно воздушная, тонко–печальная, осенняя. Нарисованная не безумными, подчас режущими глаз буйными красками, но нежно–пастельная и романтическая. Именно поэтому она сразу же стала центром всеобщего внимания. Принцесса и на сей раз нашла возможность выделиться из толпы, не кичливой экстравагантностью, а туманной загадкой.
Леди Осенних Туманов, как представил красавицу распорядитель, поплыла по залу, оглядывая осеннее убранство, а попутно и участников маскарада. Наметанный женский глаз привычно вычленял из толпы родственников. Маски и наряды не стали преградой для прозорливых очей богини.
Кричаще–яркие одеяния вездесущей парочки, с недавних пор ставшей трио, — Клайд, Рик и Джей — не претерпели особенных изменений по части интенсивности цвета. Боги лишь добавили в вышивку и ювелирные изделия, украшающие костюмы осенних мотивов в полном соответствии с выбранными образами из лоулендского трактирного фольклора. Братья разыгрывали трех персонажей: Сумасшедшего фонарщика, Лунного кота и Звездочета. Огромная шляпа–фонарь Джея, из‑под которой торчал только острый нос принца, свежевыращенные натуральные кошачьи усы, искусственный, но очень пушистый хвост и исконно–лукавые зеленые глаза Рика, а так же шикарная мантия Клайда с астрологическими символами, щедро заляпанными вином, вплетенные в медные косы бутылочные пробки и штопор ясно давали понять, кто есть кто.
Звездочет, приставив к глазу опустошенную бутылку, пытался разглядеть выделывающих вокруг него дикие прыжки Фонарщика и Кота. Публика весело подбадривала персонажей анекдотов.