Страница 12 из 27
– Значит, то, что сейчас к нам в составе полного посольства направляется жрица, – случай редкий? – оживилась богиня.
– Да, это очень высокая честь, такие прецеденты бывали нечасто, – поразмыслив, ответил Рэт, тщательно пережевывая здоровенный кусок сладкого пирога с ромово-абрикосовой начинкой и рубленым миндалем.
– Элия, открой, я знаю, что ты здесь. – Массивная, укрепленная заклинаниями дверь кабинета содрогнулась от сильнейшего удара кулаком. И отлично знакомый суровый голос подсказал богине, что это тактично постучался принц Нрэн.
– Принесли демоны желанного гостя, – недовольно фыркнул шпион с под завязку набитым ртом. – И что теперь прикажешь делать, королева моя дорогая? Может, мне под стол спрятаться? А то ведь его грозное высочество сразу поймет, что мы занимались здесь грязным развратом и прочими восхитительными вещами, возревнует, схватится за меч и не пощадит моих цветущих юности и таланта.
– Нет уж, нечего у меня под столом пыль собирать, сиди, как сидел, а я выйду к Нрэну, – решила принцесса и с тяжелым вздохом встала с кресла. – Но смотри, не съешь весь абрикосовый пирог, а то я смертельно обижусь и жестоко отомщу: пожалуюсь кузену, что ты меня изнасиловал.
– Я больше не возьму в рот ни крошки, милая, – тут же поперхнувшись куском, клятвенно пообещал Рэт двери, закрывающейся за спиной Элии, и потянулся к другому лакомству – «Шкатулке Шатилье» из миндаля и лесных орехов, скрепленных нугой, наполненной липовым медом с фруктовыми цукатами.
– Я узнал, что ты в Лоуленде, – тихо пробормотал Нрэн, как всегда разом утратив всю свою решительность, самообладание и красноречие при виде прекрасной кузины, представшей перед ним.
– Прекрасный день, дорогой, – кивнула Элия. – И что?
– Ты говорила, что хочешь побыть одна, отдохнуть на Эйте от общества, – с некоторым намеком на претензии сказал принц, ревниво принюхиваясь к ароматам изысканной пищи и мужчины, которые просачивались из кабинета. – А теперь ты здесь…
– Меня вызвал государь. Я выполняю его поручение, – отрезала принцесса, больше всего на свете ненавидевшая ревнивые попреки. – Как, впрочем, думаю, и ты.
– Да, мне приказано отправиться в Альхасту, демонстрировать военное присутствие. Но я не мог этого сделать, не повидавшись с тобой, – вздохнул бог и выдавил из себя еще одно предложение: – Я соскучился, три луны – это очень долго.
Элия задумчиво смотрела на кузена, с мрачной иронией размышляя над тем, что Нрэн, даже став ее постоянным любовником, так и не научился словесно выражать свои чувства. Куда лучше ему, немногословному и нелюдимому от природы, удавалось их практически доказывать. Безумные ласки и дорогие подарки были единственным доступным принцу языком любви. Вот и сейчас он в свойственной ему немногословной манере практически умолял о свидании, а в его устах это звучало как составление графика движения наемных экипажей. Наверное, бог все еще мучительно боялся сказать или сделать что-нибудь не то. Каждый раз, когда принц говорил, у Элии создавалось впечатление, что он ступает по тонкому льду и думает только о том, что вот-вот с головой уйдет под воду. Самым страшным кошмаром для бога оставалась перспектива ссоры с кузиной и захлопнувшаяся навсегда дверь ее спальни. Может быть, поэтому он так чудил: то старался всеми силами избегать ее, то неотступно следовал по пятам, то безмолвно повиновался, то пытался предъявлять права. Кроме того, в душе Нрэна все еще продолжалась безнадежная борьба между стремлением к бесстрастному покою и жаждой любви.
Богиня была прекрасно осведомлена обо всех перипетиях внутренних переживаний кузена, и наблюдение за этим процессом доставляло ей ни с чем не сравнимое эмоциональное и интеллектуальное удовольствие…
Пока принцесса молчала, бог застывшей статуей ожидал приговора, засунув большой палец правой руки за кожаный ремень брюк.
– Когда ты уходишь? – спросила наконец женщина.
– Уже должен отправляться, – признался принц и снова вздохнул, бросив тоскливый взгляд в сторону спальни.
– Я свяжусь с тобой вечером, – дала слово принцесса. – Но позаботься о том, чтобы в твоей новой ставке нашлась хоть одна приличная кровать.
– Найдется, – осипшим голосом торжественно пообещал Нрэн, пожирая богиню глазами.
– Тогда до ночи, – попрощалась принцесса, проведя пальчиком по рубашке кузена до самого ремня и заметив с искушающей улыбкой. – Целовать я тебя не буду, дорогой, а то не сможешь уйти.
Резко кивнув, Нрэн согласился с принцессой и, развернувшись, вышел из покоев богини решительным шагом, опасаясь, что у него даже сейчас может не хватить силы воли на то, чтобы покинуть возлюбленную.
– Ну что, спровадила своего зловещего длинного кузена? – вольготно развалившись в кресле, полюбопытствовал Рэт, когда Элия вернулась.
– Спровадила, мой безобидный короткий друг, – в тон шпиону отозвалась принцесса. – Где моя доля пирога? Надеюсь, ты внял предостережению и оставил кусочек?
– Оставил, – возмутившись эпитетом «короткий», фыркнул Грей и мстительно продолжил, аппетитно причмокивая: – Боясь, что тебе не хватит пирога, королева моя дорогая, я ел только «Шкатулку Шатилье», ты ведь все равно говорила, что не любишь нугу и липовый мед.
– Когда это я говорила такую чушь? – грозно нахмурилась Элия, занимая свое кресло и придвигая к себе блюдо с пирогом.
– Ну я уже и не припомню точно, – беспечно пожал плечами Рэт, торопливо отправляя в рот последний кусочек лакомства и прикладываясь к бокалу.
– Сволочь, – смирившись с потерей одного из элементов десерта, отпустила беззлобный комментарий принцесса и, оставив пирог, занялась меренгами со взбитыми сливками, посыпанными темной шоколадной крошкой и дроблеными орешками.
– Да, – гордо согласился шпион с хитрой улыбкой. – А тебя, милая, к другим и не тянет. Мы же, сволочи, самые интересные и обаятельные. Не будешь ведь утверждать, что в том же Нрэне тебя, как других наивных романтичных дурочек, соблазнили большой меч, суровое лицо и слава великого воителя?
– Ты прав, сволочи куда интереснее порядочных людей, – невольно улыбнувшись в ответ, согласилась Элия. – И знай дамочки, какой негодяй мой великий братец на самом деле, наверное, бежали бы от него за тридевять земель. А может быть, и нет, ведь к Энтиору они липнут пачками, а уж он-то своего дивного характера и наклонностей нисколько не скрывает. Наверное, это похоже на тягу бабочек к огню. С моей точки зрения, существа высокоморальные зачастую не слишком отличаются друг от друга, тогда как экземпляры мерзавцев подчас весьма забавны, оригинальны и интересны для детального изучения во всех аспектах.
– Значит, чтобы прельстить тебя, нужно быть оригинальным мерзавцем, – довольно констатировал Рэт. – Сказать, что ли, герцогу Лиенскому, чтобы пускался в бега?
– Одно маленькое уточнение, – вставила принцесса, слизывая с ложки взбитые сливки. – Нужно быть привлекательным для меня мерзавцем. Герцога же Лиенского я не хочу, пусть возжигает огонь страсти в какой-нибудь другой леди. А теперь хватит трепаться о моих сексуальных предпочтениях, скажи лучше, кого из этой оравы ты знаешь.
Элия сплела заклинание статичной объемной иллюзии, и перед мужчиной возник групповой портрет посольства Жиотоважа, в точности такой же, как показывал принцессе Источник.
Рэт внимательно посмотрел на изображение и тотчас же зацепил взглядом первую жертву – мужчину с явно эльфийскими точеными чертами аристократического лица без всяких следов возраста, одетого с изысканной простотой.
– Ого! – удивленно присвистнул шпион, ткнув пальцем в направлении «моментального фото». – Да это же Высший вар Монистэль ист Важар собственной персоной. Кто бы мог подумать, что он решится на столь далекое путешествие? По слухам, Монистэль уже очень давно нигде не бывал, кроме лесов родичей по материнской линии. Из всех ныне здравствующих правителей в нем старинная кровь первых варов наиболее сильна – он полубог из разряда улаживающих конфликты.
– Любопытно, – согласилась принцесса, не без интереса изучая изображение симпатичного мужчины с богатым жизненным опытом и странным для этого опыта целомудрием.