Многоцветная Земля

В романах смешное идет рука об руку с невероятным, политические интриги переплетаются с конфликтами чисто сексуального свойства. В каждой книге присутствует мифологический и философский подтекст, но я старалась, чтобы он не мешал развлекательности. Среди персонажей вам встретятся русские — сибиряки — наряду с выходцами из Франции, Германии, Италии, скандинавских стран, Северной Америки, Японии. Ну и конечно, гуманоиды… Как выяснилось, генетически они удивительно близки людям, что для путешественников во времени (особенно для женщин) порой чревато роковыми последствиями.

Второй цикл романов («Интервенция», «Джек Бестелесный», «Алмазная маска» и «Магнификат») переносит читателя в мир будущего, покинутый путешественниками во времени. В этих книгах ведется рассказ о социально-политических трениях, возникающих из сожительства «великих умов» с обыкновенными людьми. Напряженность усиливается, когда в 2013 году Земля становится частью Галактического Содружества и людям волей-неволей приходится искать способы разумного, мирного сосуществования с чуждыми расами и культурами. В конце концов люди развязывают войну, приводящую, как это ни странно, к той новой духовной зрелости, ради которой, собственно, и создавалось Галактическое Содружество.

Пока мне не довелось побывать в вашей стране, но в романе «Интервенция» русский читатель наверняка услышит знакомые мотивы моей фантазии на тему парапсихологических экспериментов 70-х годов, проводившихся в бывшем Советском Союзе.

Надеюсь эти книги — итог сорокалетнего писательского труда — вам понравятся.

Пролог

ГЛАВА 1

В подтверждение того, что все действительно происходит на грани смерти, огромный Корабль входил в нормальное пространство с томительной медлительностью. Ощущение боли, сопровождающее обычно стремительный переход, также растянулось, пока тысяча пассажиров, находившихся на борту Корабля, крепясь изо всех сил, мысленно бранясь и плача, не убедились, что попали в ловушку. Осуждены навечно пребывать в этом сером преддверии ада. И ждет их только боль и безысходность.

Между тем Корабль вел себя просто великолепно. Испытывая те же муки, что и пассажиры, он упорно пробивался сквозь плотную ткань разделяющих поверхностей до тех пор, пока на сером фоне не запестрели черные пятна. Корабль и люди на его борту ощутили, как нестерпимая боль, наполнявшая все их существо, сменилась чистой гармонией музыкальных тонов, которые звучали внутри, отдаваясь эхом, затухали и наконец бесследно исчезли.

Они висели в обычном пространстве, и вокруг сияли звезды.

Корабль возник в конусе тени, отбрасываемой планетой. И пока потрясенные пассажиры озирались, не сознавая, что они видят, сияние розовой атмосферы и жемчужные крылья короны затемненного Солнца озарили черное пространство. Корабль неумолимо уносил их все дальше, и вскоре перед пассажирами открылась хромосфера и оранжевые языки пламени, окаймлявшие солнечный диск, а немного погодя и сам желтый диск.

Корабль плавно огибал планету. Казалось, что ее освещенная поверхность расстилалась навстречу им. Это был голубой мир с белыми облаками, снежными вершинами гор и равнинными просторами багрово-красного и серо-зеленого цвета, мир, несомненно, совместимый с жизнью. Рейс Корабля оказался удачным.

Тагдал повернулся к невысокой женщине, восседавшей за пультом управления. Двуликая Бреда кивнула. Тусклые фиолетовые разводы на экране убедительно свидетельствовали о том, что возможности Корабля на исходе. Отныне все, кто находился на борту Корабля, становились пленниками планетного тяготения. Двигаться дальше, не ведая уз инерции, было невозможно.

Тагдал мысленно произнес, обращаясь ко всем, кто находился на борту Корабля:

— Внемлите мне все, кто остался в боевых отрядах! Наш верный экипаж почти весь погиб. В живых остались только механики, но и их силы на исходе. Корабль опускается по траектории, ведущей к столкновению с поверхностью планеты, и мы должны высадиться до того, как он войдет в нижние слои атмосферы.

Эманации сожаления, ярости и страха заполнили умирающий Корабль. Бесчисленные вопросы и упреки посыпались со всех сторон и едва не подавили разум Тагдала, но тот притронулся к золотому ожерелью и заставил всех смолкнуть.

— Во имя Богини, остановитесь! Предпринятое нами — дело было весьма рискованным, и все были против нас. Бреду беспокоит, что планета может оказаться не тем идеальным убежищем, какое мы надеялись обрести. Возможно, это и так, однако новая планета пригодна для жизни и находится в далекой галактике, где никому не придет в голову искать нас. Здесь нам ничто не угрожает, и не придется прибегать ни к копью, ни к мечу. Бреда и Корабль сделали все зависящее от них, чтобы благополучно доставить нас сюда. Возблагодарим же их за это!

Раздался дружный хор благодарственных славословий. И лишь одна едкая мысль нарушила гармонию:

— К дьяволу гимны! Сможем ли мы здесь выжить?

Тагдал тотчас же парировал выпад:

— Мы выживем, если будет на то воля Милосердной Таны, и даже обретем радость, столь долго избегавшую нас. Но не благодаря тебе, Пейлол! Неотступная тень! Старый недруг! Нарушитель перемирия! Как только мы избегнем грозящей нам сейчас опасности, ты мне за все ответишь!

Голос Пейлола был не одинок. Взметнувшееся облачко вражды быстро развеялось, ибо разуму, испытывающему облегчение после нестерпимой боли, свойственна некоторая вялость. Никто не хотел вступать в перепалку. И только неукротимый Пейлол, как всегда, был готов к бою.

Бреда — Супруга Корабля пролила масло на бушующие воды:

— Эта Многоцветная Земля будет для нас хорошим убежищем, мой Король. И тебе, Пейлол Одноглазый, нечего опасаться. Я уже исследовала звуковым лучом планету, разумеется не тщательно, и нигде не встретила враждебного вызова нашему разуму. Доминирующая на планете форма жизни пребывает еще в бессловесной невинности и представляет для нас ничуть не большую угрозу, чем на шести миллионах других планет. Протоплазма на планете пригодна к употреблению в пищу и для других надобностей. Терпение и искусный труд заведомо позволят нам здесь выжить. Но попробуем пойти дальше и еще немного продлить наше перемирие. Пусть более никто не говорит о мщении или о недоверии моему возлюбленному Супругу.

— Прекрасно сказано, Предвидящая Грядущее! — донеслось несколько одобрительных возгласов, высказанных как мысленно, так и вслух. (Все несогласные сочли за благо промолчать.)

— Небольшие летательные аппараты флайеры ожидают нас, — сообщил Тагдал. — А поскольку мы расстаемся, возвысим свой разум в прощальном приветствии.

Шумно ступая, он отошел от пульта управления. В его золотистой бороде и в волосах на голове от подавляемой ярости потрескивали искры, края белых одежд волочились по матовому покрытию из металлоида. Идона, Дионкет и Мейвар, Создательница Королей, последовали за ним, сливаясь мысленными голосами в благодарственном гимне и нежными прикосновениями пальцев прощаясь с быстро остывающими переборками Корабля, еще совсем недавно сотрясавшимися от сдерживаемой мощи. Мало-помалу к гимну присоединились и те, кто находился в других отсеках, и вскоре его распевали почти все пассажиры.

Флайеры торопливо, один за другим, стартовали с борта обреченного на гибель Корабля и уносились прочь. Более сорока птицеподобных машин пронзили атмосферу планеты, как сверкающие наконечники дротиков, и, отлетев на некоторое расстояние, резко сбавляли скорость и расправляли крылья. Один из флайеров занял место ведущего, остальные четким строем полетели за ним к самому обширному участку суши на планете — к месту ожидаемого падения Корабля.

К намеченному пункту флайеры приближались с юга, и маршрут их пролегал над самой заметной достопримечательностью планеты — огромным, почти полностью высохшим морем. Обнажившееся дно поблескивало соляными «блюдцами», причудливой дорожкой уходившими к западному побережью обширного континента. С севера Пустое Море замыкал снежный горный хребет. Флайеры миновали его отроги и в ожидании падения Корабля принялись кружить над долиной большой реки, катившей свои воды на восток.